Терри оттолкнул Карла и посмотрел на меня.
– Ты тоже не думай, что пиздец какой охуевший только потому, что у тебя нож в кармане...
Нож.
Лицо того пацана.
Мне холодно. Я чувствую, что остался один, что все меня ненавидят.
Биррелл подхватил:
– Да-да, спрячь подальше это говно, если не хочешь серьёзных заморочек, это я тебе говорю, Голли. А говорю я тебе это, потому что мы друзья. Ты совсем стал обуревать.
Это он мне говорит.
И белобрысый туда же.
Лицо того пацана. Полмонт сука. На футболе ни разу не саданул, ссыкло грёбаное. Ныл там в одно жало, как девчонка у директора. Не вписался за Дозо, когда пацаны из Клери уже готовы были вступить, пока не увидели меня с ножом. А то, что он сделал с этим парнем, это же полный беспредел, ни в какие ворота не лезет. Дозо уже пинал его ногами. Никакой нужды в том не было. А я стоял как истукан и позволил ему вложить мне перо обратно в руку. И я взял его, как хуй в руку. Мне пиздец как страшно. Я повернулся к Карлу.
– О чём это вы?
– Ты не в себе, Голли. – Карл показал на меня пальцем. – Что за перья?
Юарт, сука, болеет за «Хартс» и говорит, что я не в себе. Ну да. Конечно.
Билли тоже уставился.
– Вчера, когда ты сделал ноги, приходили полицаи. Всех расспрашивали, что произошло.
Я смотрю на них. Они палятся на меня, как будто это не они, а какой-нибудь Блэки или ещё какой-нибудь урод из школы. Друзья называется.
– Ну и что вы им сказали? Небось, сдали меня, сучары!
– Ну да, конечно, как иначе, – сказал Биррелл.
Терри посмотрел ненавидящим взглядом, а Карл отошёл немного и качает головой.
– Ничего вы не знаете, – говорю, поворачиваюсь и ухожу.
Карл кричит:
– Да брось, Голли!
Билли:
– Да бог с ним.
А мудила Терри вопит тоненьким голоском с американским акцентом:
– Пи-ро-до-чек… пи-ро-жок.. приходи ко мне, дружок...
Кровь у меня закипает. Сука, он своё получит.
Я прошёл мимо церкви и парадной Биррелла и прямиком в наш квартал. По дороге я увидел старика Пендера, он спускался по дороге из «Улья», и крикнул ему «привет», но он быстро отвернулся и сделал вид, что не заметил. Что с ним такое? Я ему ничего не делал.
Проходя мимо парадной Терри, я заглянул в окно, посмотреть, дома ли Ивон или кто-нибудь из её подружек. Удивительно, как это Терри получился такой мудак, а Ивон такая милашка.
Ивон – чудо.
Но там никого, я зашёл в свой подъезд и поднялся по лестнице. И как раз вовремя, из подъезда я увидел большую тусу пацанов «Хартс». Топси с дружками шли в нашу сторону. Топси нормальный чувак, друг Карла, но некоторые из них просто обязаны были докопаться, увидев меня одного. А я сейчас совсем не в настроении, чтоб до меня кто-нибудь докапывался. На стене в подъезде красным фломтиком написано:
ЛИН ХОЛКОРН
+ ТЕРРИ ЛОУСОН
Вместе навсегда
Сучара, сам, наверно, это и написал. Я плюнул и смотрел, как краска стекает по стене. Дешёвые чернила. Терри, сука, решил, что он пиздец какой крутой, с его ниггерской причёской, а маму его жарит грёбаный фашист. Охуевший жирный пидорас. Типа, он отфачил всех тёлок и побил всех пацанов на районе. Хуй там был. Крутой пацан. Пиздёж. А эти Биррелл и Юарт.. за него... суки.
Я пошёл в комнату и поставил первую купленную лично мною пластинку. Это «Джем», «This Is the Modern World». В комнату зашёл Кропли, и я стал гладить его дрожащей рукой, и слёзы закапали ему на голову. Слёзы, которые никто не увидит. Никогда.
Я не закончу школу. Меня не возьмут на работу. Мне не даст ни одна девчонка.
Меня заберут.
«Материалы Рокфорда»
или «Профессионалы»
Воскресный вечер. Скучно до смерти. Я тяну жёлтое резиновое кольцо из пасти Кропли. Он рычит свкозь ноздри. Вцепился в кольцо, оно уже всё в его слюнях.
– Хватит, Эндрю! – говорит мама, – ты сейчас вытянешь из животного все зубы! У нас нет таких денег, чтобы платить ветеринару за вставную челюсть, или что там им делают. – Она засмеялась, и я, и Шина тоже, представив Кропли с протезами.
Я отпустил кольцо. А он принёс его мне обратно, чтоб я снова с ним тягался.
– Кольцо твоё, Кропли, всё, отвали, – говорю.
Собаки на самом деле не такие уж и умные. Эта Бардара Вудхаус по телику – полный кал. Она бы не смогла выдрессировать такого пса, как Кропли, какую-нибудь из дворнягу из тех, что нападают на тебя в парке по дороге в школу. На прошлой неделе Биррелл дал одной такой ногой по шее, и та срыгнула с воем. Он говорит, что собаким, они как люди, некоторые не такие крутые, как о себе думают. Карл говорит, что скоро станет носить с собой духовой пистлет, чтоб защищаться. Я сказал ему, чтоб он не пристрелил мою собаку, а то я пристрелю его, похуй, что друзья.
Кропли надоело или он забыл, в общем, он бросил кольцо. Правда, маме пришлось шлёпнуть его как следует, когда он пристроился к ноге Шины, которая встала сходить в тубзик. Она смеётся и говорит:
– Отстань, Кропли, успокойся!
Шина, может, и не знает, что это собачка делает, а может, и знает. Но мама знает наверняка, и она стала лупить его тапком, пока тот не отпустил Шину.
Я смеюсь как псих, и мне тоже достаётся по затылку. Затрещина что надо, у меня даже в ушах зазвенело.
– Ничего смешного, – закричала мама.
У меня пульсирует там, куда пришёлся удар, а я всё равно смеюсь, хоть меня и мутит и одно ухо не слышит ни фига.
– За что, мам?
– За то, что ты дразнишь собаку, Эндрю Гэллоуэй. Так бедное животное совсем одичает.
Ну да. Я просто потёр репу и открыл газету на странице с программкой. Барабанная перепонка вроде как вытянулась на место, и мне снова всё слышно. Вот что меня по-настоящему бесит, так это когда в воскресенье вечером одновременно показывают «Материалы Рокфорда» по Би-би-си и «Профессионалов» по Эс-ди-ви. Суки, совсем с катушек съехали, могли бы планировать получше.
Мама садится со мной рядом на диван, обнимает меня, треплет по голове и чуть уже как будто не плачет.
– Прости, дорогой… прости, малыш, – говорит.
– Да всё в порядке, ма, мне совсем не больно, держи себя в руках! – смеюсь, а сам чуть не плачу. Когда она так делает, я как будто снова становлюсь маленьким мальчиком.
– Непросто мне бывает, сынок… – она смотрит на меня, – понимаешь?
У меня ком в горле, сказать ничего не могу, поэтому просто киваю.
– Ты хороший мальчик, Эндрю, и всегда таким был. Никаких с тобой проблем не было. Я люблю тебя, сыночек. – Она снова всхлипнула.
– Ох, мама. – Я обнял её.
Из тубзика пришла Шина, и мы с маой отпрыгнули друг от друга на диване, как молодая парочка: целовавшись украдкой, и их застукали.
– Что случилось? – перепугалась Шина.
– Всё в порядке, дорогая, – сказала мама, – так просто болтаем. Иди сядь к нам на диван. – она похлопала рукой рядом с собой, но Шина села на пол у неё в ногах. Одной рукой мама приобняла меня, другой стала гладить Шину по голове и давай молоть: – Детки мои маленькие… – И мне и хорошо и стыдно одновременно, я всё-таки староват для такой фигни, да ладно, мама расстроилась, так что я молчу. Шина схватила её ладно и держит обеими руками, а я радуюсь, что друзья меня сейчас не видят.
Мы усаживаемся перед телевизором, вскоре в дверь позвонили, и это Карл.
– Пойдём, может, ко мне, посмотрим «Профессионалов»? – говорит, а глаза прям блестят.
Я смотрю на него, как будто колеблюсь минутку. Он уже решил, что я не хочу никуда идти. Но я не хочу, чтоб он думал, что это оттого, я не хочу сейчас оставлять маму. Поэтому я переключился на происшествие с Терри.
– Терри совсем охуел. По еблу получит, это точно.
– Да-да, – говорит Карл усталым голосом. Он-то знает, что мы с Терри – лучше кореша, хоть и докапываемся друг до друга иногда. – Пошли ко мне «Профессионалов» смотреть.
– Ладно, – говорю.
Я думал посмотреть «Полицейского из Рокфорда» с мамой и Шиной, да фиг с ним, из дома тоже выбраться не вредно.
Я сказал маме, что пойду к Карлу, и сразу почувствовал себя немножно неловко, что оставляю их с Шиной одних. Да всё с ними будет в порядке! Это ж всего лишь женщины, как говорит мой дядя Дональд. Моя мама не в претензии, она и слова не скажет, если я собираюсь к Карлу или Билли, но ей не нравится, когда мы ходим к Терри. Бывает, мы собираемся у Терри нюхнуть клея или бухнуть, а я говорю маме, что мы были у Карла или Билли, и это всего лишь сидр. Хотя, думаю, что и мама, и миссис Юарт, и миссис Биррелл знают, когда мы у Терри.
В общем, пошли мы к Карлу. Мне нравится его хата, там как будто теплее, чем у нас, но я думаю, это оттого, что у них от стенки к стенке проложен ковролин. Ну и кажется, что помещение вроде как загерметизировано. У нас вот только старые ковры, ещё моего дяди, и от стенки до стенки они не доходят. У них новая мебель и всё такое, такие большие удобные стулья свтелого дерва, в которых просто утопаешь. Карл говорит, они из Швеции.
