Так вот, стало быть, Лимонов и Сорокин. Ну что тут скажешь?! Всё-таки Сорокин развлекает, и сам вероятно большой любитель развлекаться. Спору нет, он — очень талантливая катапуська, и развлекает хорошо. Развлечение — его цель. Точнее, проекция его личных развлечений на читателя. В основном, на тонконосых и тонкогубых уродов-эстетов. (У меня, если честно, тоже довольно тонкие губы, но борода это надёжно скрывает.)
Лимонов же, если и развлекает, то лишь потому, что гениальный рассказчик, но самое главное, все его книги заряжают энергией не только субтильных мальчиков-интеллигентов, но даже самых закоренелых дубиноголовых уёбищ, каковыми в своё время кишмя кишела его НБП. К тому же Эдуард Вениаминыч сам сгорает в пламени своего героического безумия, совсем как Прометей в лучшие годы. Это всегда подкупает (конечно, если это понять, а тут единственное что помогает — это наличие мозгов, следовательно здесь всё сложно). Честно скажу, мне стоит большого труда сохранять в этой ситуации спокойствие. Может быть, если верить Сорокину, моё сердце ещё не проснулось. Зато, блядь, у него оно проснулось, насколько я понимаю. Молодец, блядь! (Если честно, то, что Лимонов сидит в Лефортово, а не объясняет в ООН новые правила игры от лица самой большой страны в мире, я считаю Допустимой Ситуацией для того, чтобы взорвать на хуй Кремль ((10-b) For mudak’s only!!! Я не оправдываю убийство! Я оправдываю Творчество!), но это, конечно, сложнее, чем нассать в лифте ((10-c) Я — бог не потому, что я всё могу, а потому что такой же хороший гусь в человеческом плане). Я понимаю, дважды два умею сложить. Как вы помните, будет 0.)
Кстати о пламени. В 1600-м году по приговору ёбаной инквизиции был сожжён на костре Джордано Бруно. Как известно, ограниченному кругу лиц, он написал не только «О множественности обитаемых миров», но и много других заебатых книг, среди которых и злая сатира «Ноев ковчег» и прямо-таки, блядь, панегирик «О героическом энтузиазме».
Энтузиазм не довёл его до добра. Он хотел бороться и дышать, вечно стремиться к Абсолюту, но больше этого не хотел никто…
Я думаю, он достиг Абсолюта, по крайней мере, в формулировке Николая Кузанского, идеи которого в том числе развивал, когда огонь, уничтоживший кожу и глаза, вошёл через глазницы и носоглотку в его мозг.
Абсолютный «максимум» и абсолютный «минимум» встретились. Бесконечно ничтожные люди уничтожили бесконечно великого Джордано Бруно. Люди не простили ему идею существования во вселенной нескольких богов и нескольких абсолютов. Люди не выносят даже существования двух полярных точек зрения, да и вообще два полюса — это вечная издёвка над буридановым ослом человечества. Людям было бы куда уютнее в одной точке и желательно никогда не двигаться с места.
Наверное, большинству людей было бы лучше родиться цветами. Во всяком случае, мне было бы приятней на них смотреть. Иногда я бы дарил приглянувшихся мне людей А. Хоть какая бы тогда была от них польза.
Люди не могут жить с мыслью, что, как говорил кролик у Александра Милна, «я» на свете много. Они так не могут. Это не укладывается у них в голове. Равно как и афоризм Сократа «я знаю, что я ничего не знаю». Нет, им подавай всё и сразу!
Но… их «всё» у Джордано Бруно с лихвой умещалось на ладони. Тогда они убили его.
Девушка Лена, секретарша частного охранного предприятия таможенного терминала «Останкинский», отвела нас на склад под эзотерические улюлюкиванья Вовы, который там работал уже полгода и в подходящий момент, как и обещал, условно мне свистнул.
Там мы подобрали мне форму: две пары чёрных штанов (летний и зимний варианты); чёрную и голубую рубашки с какой-то левой эмблемой данного ЧОПа; зимнюю куртку на меху; очень приличный чёрный свитер, в котором впоследствие было не стыдно появляться даже на вечеринках; беретик; зимнюю трикотажную шапочку и довольно хорошие, да к тому же симпатичные, ментовские ботиночки на шнурках. Я сгрёб всю эту кучу, распихал по двум целлофановым пакетам, и мы пошли к Вове-начальнику для получения дальнейших инструкций.
Вова-начальник подмигнул Вове-другу, и в довершение своего спича сказал: «Система наказаний у нас простая. Если что — бить будем рублём!» И мы вышли счастливые на улицу и пошли ко мне.
У нас было немного с собой, но поскольку ещё не пробило и полдня, нас только чуть-чуть подкумаривало, и мы решили оттянуть удовольствие и сделать всё в цивильных условиях.
Вмазавшись у меня в комнате, мы ещё и покурили травки и, откинувшись на спинку дивана, предались смелым мечтам о грядущей и повсеместной победе «Новых праздников». Послушали музыку. Как обычно, мою. Песня «Yellow субмарина» привлекла вовино внимание и впоследствие мы её тоже сделали уже с ансамблем. Припев там звучал так:
Yellow, yellow, yellow субмарина —
Ты моей простой души!
Ты слишком долго слишком пела,
Так пойди же попляши!..
И вокруг там всё было в каких-то совершенно идиотских звуках, и всё это было полным бредом, но засоряющим мозги надолго и прочно, что тогда казалось достоинством. Я, кстати, поначалу был против этой песни в программе, поскольку она была совсем не трогательная и не нежная, в отличие от остальных, и даже не шизовая. Когда мы всё-таки от неё отказались, я не был расстроен. Но были и другие, и мы знали, что материал ломовой. Думали так. Были уверены в том. Так предпочитали считать. Полагали, что искренне.
Сколько раз, сидя потом на работе в «охране», за огромной деревянной кафедрой, слушая ебучее «Наше радио» или «Хит FM», я понимал, что в нашей весовой категории нам нет равных. И без конца вмазывался, что, как известно, не влияет на качество прослушивания. Героин не трава и не водка — это вам любой подтвердит. На нашу первую роль могли претендовать только «Гости из будущего», но у тех всё-таки не было в текстах достаточной глубины (вернее, она там безусловно была, но от большинства людей пряталась) или СашаЧ, но у той слишком уж это было всё по-совковому.
Мог ли я тогда предположить, что пройдёт всего год и после нашей поездки в Австрию с «e69» окончательно развалятся «Новые праздники», Света уйдёт петь в «Кукурузу», а остальным, включая меня, будет предложено стать музыкантами этой самой СашиЧ?
Ясное дело, я отказался и пошёл работать в «Ex libris» при «Независимой газете». Остальные согласились и проработали с ней ровно… два месяца (окрылённый Вова явно поторопился уволиться из «охраны»). Моё место в их коллективе занял Петя Костин. Сначала только в команде, а потом и в вовиной судьбе.
В своё время, на пару лет раньше, подобный эпизод уже имел место в моей жизни. После записи первого нашего альбома «Чужой язык» я, стиснув, бля, зубы переписывал кассетки и носил эти ёбаные «демки» по разным лейблам. Где-то вообще говорили честно, что без мазы, где-то говорили «мы думаем» (разумеется, о чем угодно, но только не о судьбе моей «демы»), а в «Альбе-рекордс» с моими песнями и вовсе случилась классика жанра. Скажу честно, с «Альбой» я связывал некоторые надежды, поскольку к тому времени неплохо знал лично и Серёжу Гурьева и Олю Барабошкину, подвязавшихся там трудиться. И они тоже знали меня по «Другому оркестру», которому во время оно даже покровительствовали. Барабошкина же и вовсе преподавала когда-то «информатику» у нашей виолончелистки Иры Добридень, а Ирин одноклассник, нас же и познакомивший, Олег Тогоев таскал ей почитать первые номера «Вавилона».
Где-то через месяц после того, как кассета с «Праздниками» оказалась у них, мне позвонил Гурьев, сказал: «Здравствуй, Макс!» своим трогательным, располагающим к откровенному общению голосом и предложил стать аранжировщиком Вики Морозовой, одной из бывших вокалисток легендарного «Хуй забей!». Я так по сей день и не в курсе, она ли пела знаменитую «выебать лошадку на скаку» или какая другая баба, но я с отчаяния согласился, уволил всех её музыкантов, кроме басиста, который был хорош, а потом ещё круче уселся на героин и всех продинамил. Нехорошо получилось.
Впрочем, не надо было срать в мою чистую душу. Я хотел и хочу переделывать мир, а он хочет заставить меня на себя работать. Хуй тебе в рот, мил-человек!
Перед Викой же я по-прежнему чувствую себя виноватым. Но лишь в том, что не отказался сразу. Прости, пожалуйста, Вика.
(Кажется, я опять какую-то хуйню написал. Впрочем, что за беда, бывает. Люди не хозяева своим мыслям, но проверить правоту этого утверждения решительно невозможно. Тем, кто считает, что это вопрос Веры и что это вообще вопрос — прямая дорога в программу «Слабое звено»! Там Маша Киселёва вам всё объяснит и будет сама не рада. Работа такая. Она тоже себе не хозяйка.)
Сразу хочу сделать запоздалое предупреждение: я ничего не знаю о жизни и не имею ни прав, ни шансов на делание выводов. Я знаю только одно: в этом мире, как, впрочем, и в любом другом, никто не знает больше меня. Почему? Да потому что всё однохуйственно. Это истина в последней инстанции. Ещё я постоянно вру. В основном, сам себе. Как и все остальные живые несущества.
