него просто чёрные, башка у него просто чёрная, и душонка такая же, чёрная, только вот совсем не простая. Не может быть простым человек, имеющий ярко выраженную биполярочку. С гендером у него беда, как у меня: двуполый. Перекос то туда, то туда. Сейчас вон “мужская” стадия, завис с Лидой, хотя изначально подкатывал не к ней, а ко мне. Они вовсю трахаются; ко мне он до сих пор подкатывает. По инерции что ли. Партнёров не дифференцирует, из любопытства трахался за бабки, в обе стороны. Едва ли не с бабками, с него станется. Со мной постоянно норовит поговорить о серьёзных вещах, и, вроде, общего у нас выше парижских крыш, но получается не разговор, а херня какая-то. Иногда, правда, выстреливают полезные для обоих переписки. Он интересен мне куда больше, чем я этот интерес признаю. В одной комнате, без сестры, с ним находиться сложно. Отрицательное давление. Вакуум вместо воздуха. Будь реакция той же, только кто-то из нас потупее, еблись бы сутками. А так – ни туда, ни сюда, одна глухая, скрытая за издевкой ярость. Ярость беса перед зеркалом.
– …И с обратной стороны выебу твою жопку, – окончательно наглеет Венц, сам спиной ко мне, пока мешает кофе. Не вывожу. Раньше вывозила. Раньше жёстко было, но не настолько. Нашёл время прощупывать мои границы.
– Нет, – отсекаю его, не вставая со стула, и поджимаю под себя ноги (на стуле я всегда сижу криво, то боком, то на коленях, а то и вовсе на корточках), – нет, не пойдёт. Не говори со мной. Мне сейчас идти в поликлинику, в морг, в ЗАГС и на кладбище. Мне надо собраться. Не говори со мной, – прошу и неожиданно для себя добавляю, – пожалуйста.
Поворачивается и смотрит на меня. С пониманием. Или мне хочется, чтобы он так на меня посмотрел. Хотя бы один чёртов раз.
– Хорошо, – роняет. Разливает по кружкам содержимое турки. Ставит одну из них передо мной. Я смотрю на его губы: тонкая кожа в морщинках, контура почти нет. Он пахнет. Вкусно пахнет. Так вкусно, что я отворачиваюсь. – Твой кофе. От тошноты, – ещё раз улыбается, подмигивает и уходит обратно, в Лидину комнату. Я сижу неподвижно. Провожаю его шаги. Встаю, открываю окно и закуриваю сигарету. На мои сборы не так много времени. Куски рассыпались по всей кухне. Надо бы подмести. Или не надо. Всё равно их склюёт моя чёрная птица.
Глава I. Исплавав море, за собой его оставим в ранах
Возвращаюсь поздно, злая и замученная. Подключив знакомых там и сям, я умудрилась справиться за день. Знакомые начали звонить сами, после того, как весть разнеслась по студии. Я и не подозревала, что у меня так много знакомых. Что они, многие, готовы помочь. На деле помогают друзья. Друзья – пальцы одной руки. Осталось трое.
Я моталась по городу. Лида из квартиры не выходила. Венц ушёл, и слава Венцу. Мамы не было. Город бурлил. Квартира молчала. Венц бесил. Ничего не изменилось, только мамы не было. Мы с сестрой, то вместе, то по очереди, съезжали от неё не раз, обретались отдельно, но потом, обе, возвращались. С ней было лучше, чем без неё. Думая о живой Анне, я на автомате выбирала ей гроб, договаривалась с похоронным агентом о деталях мероприятия, звонила, отвечала на звонки, принимала соболезнования, в общем, кивала. Под вечер пришлось курнуть. Я купила бутылку воды, вылила воду и отошла за гаражи, встретиться с единственным, кто не ебал мне мозг: с плюшкой. У нас в стране, к сожалению, такие встречи запрещены. Но запрещены и проститутки. Тем не менее, люди ебутся. Тем не менее, люди шабят.
Теперь даже разговор о наркоте нарушает закон. Почему? При грамотном подходе вещества, те же психоделики, расширяют сознание. Индейские шаманы, греческие оракулы, египетские жрецы, все они выходили из тела, за мудростью, посредством употребления правильных веществ в правильной дозировке. Нам говорят: бойтесь свободы. Чем больше страха, тем сознание уже. Нам говорят: безопасность превыше всего. Мы запрём вас ради вашей же безопасности. Граждане идеального государства просто не умеют думать. Идеальное государство – мёртвое государство. Каменный город. Движение опасно, особенно движение творческое. Я, как уважающий себя художник, признаю грибы, по малолетке перепробовала множество галлюциногенов, эйфоретиков, стимуляторов, из Кровостока, и, в конце-концов, курю. Посадят, значит, посадят. За рисунки тоже посадить могли. Пока ведь не посадили.
Написала маминому адвокату. Он перезвонил. Долго и нудно втирал про наследство. Втирать было особо нечего. Она написала завещание. Трёшка на Московской переходит нам автоматически, как наследникам первой очереди, по факту проживания, без госпошлины. Следует, только и всего, собрать пакет документов, подтверждающих родство, прописку, долевое участие и т. д.. Моя однушка на Лесной не фигурирует вовсе, так как она моя, куплена, с маминой помощью, на личные средства, и я являюсь единственным собственником. На машину нужно писать акт принятия. Мама, до кучи, оставила дом, о существовании которого я узнала только сегодня, в другом городе. Там жили её родители. Я переспросила, не ошибся ли он. Нет, сказал адвокат, всё верно. Родители были на хороших должностях, дом, мягко говоря, не маленький. Акт принятия пишут у нотариуса, сказал он, нотариус перешлёт его иногороднему нотариусу, прикреплённому к адресу дома. Адвокат был немолод и хорошо осведомлён о движениях финансовых потоков в нашей семье. Насчёт семьи: в течение полугода нам с Лидой придётся оплатить пошлину за дом, которая в любом случае, так как очередь всё-таки первая, не может превышать двести тысяч рубликов, по сотне на каждую. Я внимательно выслушала. Поблагодарив адвоката, сказала, что свяжусь с ним, когда поговорю с сестрой. Сестра пошлёт меня на хуй вместе со всеми бумажками. И пожалеет, если я туда схожу.
Нет, смысла ходить нет, хоть мне это, возможно, сейчас и помогло бы. Терять расположение моей двойняшки, ради, может быть, очень, может быть, не очень хорошего секса, не стоит ни при каком раскладе. Скорее, первое, чем второе, тем не менее, не стоит. Почему я думаю, что качество будет высоким? Оно в большинстве случаев зависит от изначальной степени притяжения. А притяжение имеется, равное отталкиванию. Когда любая часть Венца находится от меня на расстоянии десяти сантиметров (или меньше), у меня в организме начинается усиленная выработка гормонов. Встаёт у меня, короче. Как сука, теку. Смешно то, что его организм улавливает мои летучие вещества, не помню, как они называются, и отвечает им взаимностью. Встаёт у него,
