— Если только он не актер, работающий по системе Станиславского, — мрачно вставил я.
— Таких мы будем отсеивать, — пообещала Дансигер.
— То-то Ферман огорчится, — заметил я.
— Тем лучше. Может, сам завяжет. А тогда мы заменим его новым актером. То же с Джетом и Ровером.
Чудесная идея! Очередная беспроигрышная ситуация. И я согласился на просмотры.
Мне казалось, просмотры на «участие» в рекламе Пембрук-Холла должны включать в себя монолог на демонстрацию актерских способностей. Дансигер же считала, поскольку Дьяволы — уличная банда, претенденты должны показать и уровень физической подготовки. Мортонсен предложила запирать кандидатов в ловушки, чтобы проверить, как они ведут себя в стрессовой ситуации. А Харбисон твердила, что необходимо отбирать самых симпатичных — дабы заручиться «фактором Джимми Джаза», уход которого еще оплакивали кое-какие журналы, вроде «Прыгги-Скока».
Мы передали отделу подбора кадров список требований и попросили подобрать нам двенадцать подходящих кандидатов. Отдел проинтервьюировал более сотни актеров, а в сере-, дине следующей недели мы начали просматривать лучших из лучших. К нашему удивлению, кадры прислали нам девять молодых людей и трех девушек. «Вы же не уточняли пол, — пояснили кадровики. — Вы только сказали — нужны Дьяволы. Кроме того, нельзя забывать о законах против дискриминации».
В результате мы сузили список до трех кандидатур: двоих юношей (гимнаст, пытающийся пробиться на Бродвей через кордебалет, и знаток боевых искусств, снимавшийся в популярной «мыльной опере» «Страх мой») и девушки (танцовщица и начинающая певица, работающая на подпевках у «Голых Барби»). Решающее интервью должно было состояться в присутствии Фермана и «стариков». Засим мне предстояла самая трудная часть: сообщить мистеру Мак-Класки, что ему надо выбрать замену Шнобелю.
Я вызвал Фермана к себе в офис, потом заставил ждать, чтобы он успел как следует напсихотропиться, и впустил, предусмотрительно оставив дверь в коридор приоткрытой. На похоронах он вел себя вполне мирно, но мне все равно хотелось иметь путь к отступлению — на случай, если он решит сквитаться за старое.
— Ну, Боддеккер, чего надо? — спросил Ферман, разглядывая свои ногти.
— Как дела? — поинтересовался я.
— Голос вернулся, — сообщил он, оглядывая мой офис. — Что, Боддеккер, боишься? Ты не закрыл дверь в коридор.
— Это неформальная встреча, — сказал я.
— Ты — гребаный лжец! — заявил Ферман. — Боишься, потому что думаешь — надо было прикончить меня там, когда у тебя был шанс. Боишься, как бы теперь я не устроил тебе уличное барбекю в твоем же собственном кабинете.
— Думай, что хочешь, Ферман.
Он попытался откинуться на спинку мягкого кресла и закинул ноги на край стола.
— Позволь тебе кое-что сказать. Помнишь, я уже говорил — мы связаны вместе, летим в одном цеппелине, и ни для кого из нас нет выхода? Может, я и глуп, но все же поумнее тебя. Видишь ли, я отлично понимаю то, чего не понимаешь ты — лететь можно в две стороны. Ты у нас сейчас «золотой мальчик» этой компании — и будешь им, пока мы продаем мыло. А продаем мы его благодаря твоим сценариям. Вот когда мы сможем продавать его и без твоей писанины, вот тогда-то начинай следить, что у тебя за спиной. Усек?
— Я здесь не для того, чтобы выслушивать пустые угрозы, — произнес я. — Я вызвал тебя поговорить о деле.
Ферман снова уставился на ногти. Видно было, ему трудно не грызть их.
— Если ты не в состоянии переварить горькую правду, это уж не мои проблемы. Отлично. Валяй, переходи к делу.
– «Старики» — в смысле, полноправные партнеры агентства — считают, что пора подыскать Шнобелю замену. Они хотят приступить к съемкам новой рекламы, но там должно быть четверо из Дьяволов.
— Хватит и троих, — возразил он.
– «Старикам» так не кажется.
— Ну, я вам не эти «старики», правда? Ты же знаешь — ведь сам видел, как Шнобель заработал свой значок. Тут нельзя вот так просто прийти с улицы, написать заявление — и готово! Мы же Дьяволы! Каждый должен показать себя.
Я молча глядел на него. Через пару секунд он это заметил.
— Ну что еще? В чем проблема?
— Да так. Думаю, какими же мы, люди, бываем сообразительными в одних вещах и глупыми — в других. Знаешь, мы ведь еще не сообщали публике, что Дьяволы остались без Шнобеля.
— Ну и что? — Он пожал плечами. — Так сообщите.
— Помнишь, что произошло, когда ушел Джимми Джаз? «Прыгги-Скок» до сих пор называет его самым любимым Дьяволом американцев.
— Тьфу! — Ферман сплюнул. — Много они понимают!
— Тогда ты пойми. Когда мы объявим о смерти Шнобеля, все будет в миллион раз хуже. И совершенно не важно, что на самом деле он был никчемным жалким червяком, который даже тебе не нравился. Факт его смерти безошибочно сыграет на чувствах миллионов молоденьких девушек — вроде той, что ты видел на вечеринке. Той, что читала стихи.
Он дернулся. Тут я его поймал.
— Если тебе надоел бум вокруг Джимми Джаза — погоди полгодика. А то к тебе люди на улицах будут кидаться с вопросом, почему ты так плохо заботился о Шнобеле. И со всех экранов будут кричать, что после смерти Шнобеля Дьяволы никогда не будут такими, как прежде. Что, мол, именно Шнобель придавал банде неповторимость и индивидуальность своей ранимостью и чувствительностью.
— А нельзя сказать, что он в отпуске или еще что-нибудь в том же роде?
— А что будет, когда он не появится и в следующем ролике? Когда станет ясно, что он уже никогда не вернется? Вопросов не избежать — и тогда известие о его смерти все равно просочится в массы.
— Нууу… — Ферман вытащил из кармана костяную рукоятку, вытряхнул лезвие и принялся ковырять под ногтями. — Тогда я попробую понавести справки, нет ли кого достойного. Знаешь ли, не собираюсь хватать первого попавшегося «Теч-боя».
— Ферман, говоря начистоту, «стариков» этот процесс слегка тревожит. Они боятся, что тот, кого ты подберешь — прошу прощения, кого ты сочтешь достойным, — не впишется в группу.
Он вскочил. Зажатый в правой руке нож был направлен прямо на меня.
— К чему ты ведешь? До сих пор Дьяволами командовал я, и только я! Они — мое детище. Тебе не кажется, что мне надо бы знать, чем они дышат?
— На улице — безусловно, — ответил я. — Но в качестве коммерчески успешной единицы? Нет, не кажется.
Он уставился на меня, молча шевеля губами, повторяя «коммерчески успешная единица», а потом медленно сел.
— Успех Дьяволов объясняется тем, что у них были все качества, которыми девушки наделяют идеального героя своей мечты, совершенного парня. Ты — мозг, лидер. Джет — физическая сила, мускулы. Ровер — неизвестность, элемент опасности. Джимми Джаз олицетворял художественное начало, артистичность. А Шнобель — ранимость, несовершенство…
— Постой-ка, — прервал меня Ферман. — Ты же сам сказал, что группа была как бы Совершенным Парнем. Так почему же Шнобель вдруг стал несовершенством?
— Потому что Совершенный Парень не может быть совершенен без девушки. Понимаешь, девушки такой народ — думают, будто именно они и делают парня совершенным. Такая психологическая тонкость. Если ты девушка, то считаешь, что Совершенный Парень не будет совершенством, пока ты ему не поможешь им стать.
Ферман откинулся на спинку кресла, переваривая услышанное. Я гадал, попадется ли он на удочку, и наконец Ферман снова подался вперед:
— Иными словами, без Шнобеля Дьяволы совершенны? Я кивнул.
— Слишком совершенны.
— Иначе говоря, если мы хотим нравиться девушкам…
— Которые и являются основными потребителями моющих средств, — вставил я.
— Тогда нам надо быть… — Он умолк, ожидая, что я закончу за него, но я молчал, предоставляя возможность самому Ферману сделать вывод. — Несовершенными.
— Именно, — подтвердил я. Он грязно выругался.
— Ох ты, вот теперь мне и правда жалко, что Шнобель помер. Тьфу ты! Прямо-таки даже хочется вернуть Джимми Джаза!
Я попытался нацепить на лицо благосклонную левинскую улыбочку. Конечно, уж лучше бы всем этим занимался он, а не я. Но коли я собираюсь стать полноправным партнером, пора и самому учиться орудовать ножом.
— Собственно, если ты только не станешь устраивать паники, кажется, мы уже нашли решение. Надо взять нового Дьявола, который сочетал бы качества Джимми Джаза и Шнобеля.
— О! — воскликнул Ферман. — О! Да! Я все понял! Чтобы он был чувствительным нытиком вроде Шнобеля и артистичным придурком вроде Джимми Джаза.
— Примерно так, — согласился я, поражаясь тому, как легко и плавно скользнуло лезвие меж ребер жертвы.
К несчастью, в ходе просмотра нож все-таки выскользнул. Мы встретились в малом конференц-зале и проверили всех кандидатов разом. Каждый отличался умением импровизировать, а также блистал физической подготовкой. А чтобы еще сильнее убедить Фермана в том, что нашему кандидату потребуется «артистическая жилка», мы велели актерам подготовить что-нибудь, подающее в самом выгодном свете их творческие таланты. Специалист по боевым искусствам прочел монолог из Шекспира. Танцор-гимнаст принес картину «Рыбачья лодка в океане». А девушка продемонстрировала балетную композицию в собственной постановке. Ничто из этого Фермана не впечатлило, а уж перспектива принять кого-нибудь из них в Дьяволы настолько его не обрадовала, что в какой-то момент он даже плюнул на пол и заявил:
