Она соблазнила его, столкнувъ во мракъ. Эгоистичная и жадная – она воспользовалась его любовью и довела его до преступленія.
Чтобы сберечь нсколько крохъ своего благосостоянія, она не задумалась ни на минуту и бросила родное дитя, а онъ, слпой рабъ, осуществилъ ея замыселъ, уничтоживъ свою собственную плоть.
Какимъ жалкимъ представлялось ему его собственное существованіе! Древнее преданіе о Санч смутно пронеслось въ его памяти, эта легенда о зм, съ давнихъ временъ передававшаяся изъ поколнія въ поколніе среди жителей береговъ озера. Онъ былъ похожъ на пастуха легенды. Онъ ласкалъ змйку, когда она была еще маленькой, кормилъ ее, согрлъ ее тепломъ своего тла; вернувшись съ войны, онъ съ изумленіемъ нашелъ ее выросшей, похорошвшей, а она нжно обвилась вокругъ него и въ роковыхъ ея объятьяхъ онъ нашелъ смерть.
Его змя жила въ деревн, какъ змя пастуха въ дикомъ лсу. Эта Санча изъ Пальмара, сидя въ трактир, задушила его безжалостными кольцами преступленія.
Ему не хотлось возвращаться въ міръ. Онъ не могъ жить среди людей; не могъ смотрть на нихъ; ему повсюду будетъ мерещиться уродливая, распухшая чудовищная голова съ глубокими глазными впадинами, разъденными червями. И при одной мысли о Нелеткровавой дымкой застилались его глаза, и, среди мукъ раскаянія, поднималось преступное желаніе, безумная жажда убить такъ же и ту, которую теперь онъ считалъ своимъ неумолимымъ врагомъ… Но зачмъ это новое преступленіе?
Среди этого уединенія, вдали отъ взоровъ людскихъ, онъ чувствовалъ себя лучше и здсь хотлъ бы успокоиться на вки.
Къ тому же въ глубин души его, со всею силою эгоизма, главной страсти его существа, поднялся всепоглощающій страхъ. Можетъ быть, сейчасъ новость о страшномъ происшествіи распространилась уже въ Пальмар. Ддъ его будетъ молчать, но тотъ посторонній, прибывшій изъ города, не иметь никакого основанія хранить молчаніе.
Его найдутъ, уличатъ, явятся лакированныя трехуголки изъ уэрты Русафы: онъ не вынесетъ ихъ взглядовъ, не сможетъ солгать; онъ признается въ своемъ преступленіи, и его труженикъ отецъ, съ своей чистой душой, умретъ отъ стыда. Но даже, если удастся ложью спасти свою голову, какая ему польза? Вернуться снова въ руки Нелеты, чтобы она опять обвила и задушила его въ своихъ зминыхъ объятьяхъ?… Нтъ! Все кончено! Да, онъ дурная втвь, и она должна упасть. Нтъ смысла продолжать висть мертвой вткой на дерев, парализуя его жизнь.
Онъ пересталъ плакать. Наивысшимъ напряженіемъ воли, онъ вышелъ изъ своего мрачнаго оцпеннія.
Ружье С_а_х_а_р_а лежало на носу лодки. Поднявъ его, Тонетъ посмотрлъ на него съ ироніей! Какъ бы расхохотался трактирщикъ, если бы видлъ его! Въ первый разъ паразитъ, разжирвшій въ его дом, хочетъ употребить взятую у него вещь для настоящаго дла. Съ спокойствіемъ автомата онъ снялъ обувь, далеко отбросивъ сапоги, взвелъ оба курка, разстегнулъ блузу и рубашку, наклонился надъ ружьемъ и уперся голой грудью въ его два ствола.
Босая нога тихонько опустилась вдоль приклада, ища собачку, и отъ двойнаго выстрла тростникъ содрогнулся такъ, что со всхъ сторонъ поднялись птицы, уносясь въ безумйомъ страх…
Дядюшка Г_о_л_у_б_ь вернулся только поздно вечеромъ.
Онъ простился съ своимъ охотникомъ въ Салер, потому что послдній сгоралъ желаніемъ вернуться въ городъ, клянясь, что никогда не ступитъ ногою въ эти мста. Въ два путешествія два такихъ несчастъя! Альбуфера встрчаетъ его одними только сюрпризами. Отъ послдняго онъ наврно заболетъ. Мирный гражданинъ, отецъ многочисленнаго семейства, не могъ отдлаться отъ воспоминаній о страшной находк. Несомннно, тотчасъ же по возвращеніи, ему придется лечь въ постель подъ предлогомъ внезапнаго нездоровья. Происшествіе глубоко потрясло его.
Тотъ же охотникъ посовтовалъ дядюшк Г_о_л_у_б_ю абоолютное молчаніе. Ни одного слова на эту тему! Они ничего не видли! Онъ долженъ посовтовать молчать и своему бдному внуку, который, повидимому, бжалъ подъ вліяніемъ этого страшнаго впечатлнія. Озеро снова поглотило эту тайну и было бы очень наивно говорить объ этомъ, зная, какъ правосудіе мучитъ невинныхъ людей, по своей глупости обращающихся къ нему.
Честные люди должны избгать всякаго соприкоеновенія съ законами. И бдный сеньоръ, высадившись на твердую землю, тогда только слъ въ свою повозку, когда задумчивый лодочникъ, нсколъко разъ поклялся ему, что будетъ нмымъ.
Къ ночи дядюшка Г_о_л_у_б_ь, вернувшись въ Пальмаръ, причалилъ около трактира об лодки, на которыхть они выхали утромъ.
Нелета, стоявшая за стойкой, напрасно искала глазами Тонета.
Старикъ угадалъ ея мыслн.
"Не жди его", сказалъ онъ мрачнымъ голосомъ: "Онъ больше не вернется".
И повысивъ голосъ, онъ спросилъ ее, лучше ли она себя чувствуетъ, намекая на блдность ея лица съ такимъ выраженіемъ, которое привело въ трепетъ Нелету.
Трактирщица моментально поняла, что дядюшка Г_о_л_у_б_ь узналъ ея тайну.
"Но гд же Тонетъ?" снова спросила она тревожнымъ голосомъ.
Старикъ, отвернувшись, словно не желая ея видть, началъ говорить, сохраняя наружное спокойствіе. Тонетъ никогда не вернется. Онъ ушелъ далеко, очень далеко,- въ страну, откуда не возвращаются: это самое лучшее, что онъ могъ сдлать… Все теперь въ порядк и никто ничего не знаетъ.
"А вы?… Вы?…" съ тревогой простоНала Нелета, боясь въ то же время, что старикъ заговоритъ.
Дядюшка Г_о_л_у_б_ь будетъ молчать. И при этомъ онъ ударилъ себя въ грудь. Онъ презираетъ своего внука, но въ его интересахъ, чтобы ничего не знали. Имя Г_о_л_у_б_я вками пользовалось почетнымъ престижемъ, и онъ не допуститъ, чтобы оно было замарано лнтяемъ и сукой.
"Плачь, подлая, плачь!" проговорилъ гнвно рыбакъ.
Пусть плачетъ всьо свою жизнь, потому что это она погубила всю семью. Пусть останется съ своими деньгами. Онъ не попроситъ ихъ у нея за свое молчаніе… И если у нея есть желаніе узнать, гд ея любовникъ, или гд ея дитя, пусть посмотритъ на озеро. Альбуфера, мать всхъ, сохранитъ тайну такъ же крпко, какъ и онъ.
Нелета была поражена этимъ открытіемъ; но ея безконечное изумленіе не помшало ей безпокойно посмотрть на старика, боясь за свое будущее, которое зависло отъ молчаливости дядюшки Г_о_л_у_б_я.
Старикъ еще разъ ударилъ себя въ грудь. Пусть живетъ счастливо и наслаждается своимъ богатствомъ. Онъ не нарушитъ своего молчанія.
Ночь былъ печальна въ хижин семьи Г_о_л_у_б_я. При умирающемъ свт лампочки ддъ и отецъ, сидя другъ противъ друга, долго бесдовали между собою съ серьезностью людей, противоположные характеры которыхъ способны сближаться только подъ ударами несчастья.
Старикъ безъ обиняковъ разсказалъ все происшедшее. Онъ видлъ мертваго юношу, съ разорванной двумя зарядами дроби грудью, уткнувшагося въ тину заросли, и лишь одн ноги торчали надъ водою, около брошеннаго имъ челна. Дядюшка Тони не моргнулъ и глазомъ. Только губы его судорожно дергались и сжатыми пальцами онъ рвалъ себ колни.
Протяжный, пронзительный крикъ раздался въ темномъ углу, гд была кухня, словно въ этой темнот кого-то убивали. То рыдала П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ, обезумвъ отъ этой новости.
"Тише, двка!" повелительно крикнулъ старикъ.
"Молчи, молчи!" сказалъ отецъ.
И несчастная, глухо всхлипыная, затаила свою скорбь въ виду твердости этихъ двухъ людей, съ желзной силой воли, которые подъ ударами несчасия сохраняли наружное спокойствіе и въ глазахъ которыхъ не отражалось никакое волненіе.
Дядюшка Г_о_л_у_б_ь въ общихъ чертахъ разсказалъ обо всемъ происшедшемъ: о появленіи собаки съ страшной добычей, о бгств Тонета, о своихъ тщательныхъ поискахъ въ заросли, по возвращеніи изъ Салера, въ предчувствіи несчастія и о находк трупа. Онъ все понялъ. Онъ вспомнилъ внезапное бгство Тонета наканун охоты; блдность и слабость Нелеты, ея болзненный видъ посл той ночи, и съ хитростью старика воспроизвелъ муки родовъ, въ безмолвіи ночи, въ страх, что ихъ услышатъ сосди, и затмъ дтоубійство, за которое онъ презираетъ Тонета больше, какъ труса, чмъ преступника.
Открывъ свою тайну, старикъ почувствовалъ себя облегченнымъ. Его печаль смнилась негодованіемъ. Мерзавцы! Эта Нелета была злой собакой; она погубила парня, толкнувъ его на преступленіе, чтобы сберечь свои деньги. Но Тонетъ дважды трусъ. Онъ – Г_о_л_у_б_ь – отказывается отъ него, не столько изъ-за преступленія, сколько потому что онъ кончилъ самоубійствомъ отъ безумнаго страха предъ послдствіями. Сеньоръ пустилъ въ себя двойной зарядъ, чтобы избавиться отъ всякой отвтственности, онъ предпочелъ исчезнуть, вмсто того, чтобы искупить свою вину и понести иаказаніе. А виною всему то, что онъ не исполнялъ своего долга, всегда искалъ легкихъ путей, боясь борьбы за существованіе. Боже, какое время! Что за молодежь!
Сынъ почти не слушалъ его. Онъ оставался неподвижнымъ, убитый несчастіемъ, поникнувъ головой, точно слова отца были ударомъ, навки придавившимъ его.
Снова раздались рыданья П_о_д_к_и_д_ы_ш_а. "Молчи! Я жъ теб сказалъ: молчи!" повторилъ дядюшка Тони угрюмымъ голосомъ.
