Вскоре мы уже обнимались. Таня спросила меня, не хотел бы я поцеловать ее, и я по некоторым причинам согласился. После своего рассказа она, казалось, стала другой. Это уже была не та Таня, которая не так давно укусила Ланса. Целовалась она очень жестко. Никогда меня не целовали с таким усилием, с такой определенностью. Но зато она хорошо действовала руками, причем двигала ими по моему телу совершенно иначе, нежели другие женщины, с которыми я занимался сексом. Так что когда она расстегнула мои штаны и занялась промежностью, мой член уже начал подниматься.
Когда дошло до дела, Таня оказалась настоящим мастером. Впрочем, почему бы ей и не быть мастером? В конце концов, она занималась этим не первый раз. Одним движением она расстегнула ремень, пуговицу штанов и ширинку. Потом велела мне привстать, что я и сделал. Таня ослабила пояс и одним рывком спустила с меня штаны. Мой хуй шлепнулся на яйца. Она взяла его в руку и сжала — чрезвычайно сильно. И он ответил. Она продолжала сжимать и тискать его. Это было очень приятно. Очень похоже на то, что, бывало, делала Дана Феррис — только у Даны руки были гораздо мягче.
Таня стала сосать мою шею. Это меня обеспокоило, поскольку я совсем не хотел идти домой с засосом. Я оттолкнул ее и освободился. Она скорчила смешную гримасу — как будто я ее слегка обидел. Я хотел даже извиниться, но вспомнил, что мне сказал однажды Флинн: «Даже если ты не прав — иди до конца»[44]. Так что вместо извинений я сказал:
— Покажи-ка мне свои сиськи.
И Тане это, кажется, понравилось.
Думаю, ее возбудили эти грубые слова из уст такого шпингалета, каким был я. Хихикнув, она распахнула свой халат.
Увидев ее груди, я по-настоящему завелся — хотя еще совсем недавно протестовал против ее участия в фильме. Таких грудей не увидишь в «Пентхаузе» или «Плейбое». Думаю, именно это обстоятельство и делало их такими сексуальными. Я взял в рот одну из них. Я сосал ее так сильно, как мог, и думал о том, как ее груди будут выглядеть в фильме. Груди были отвисшие, с темными коническими сосками, направленными вертикально вниз, как два строительных отвеса. Я полностью погрузился в размышления о фильме, но Таня вернула меня к действительности. Она сказала, что хочет пососать мой хуй.
Танин рот был горячим. Как будто у нее была высокая температура, лихорадка. Я вспомнил, как Нетти болела гонконгским гриппом. Может быть, у Тани тоже что-нибудь подобное? Чтобы проверить это предположение, я попробовал рукой ее лоб. Таня выпустила изо рта мой член и попросила не трогать ее голову. Я снял руку со лба и сконцентрировался на ее лобковых волосах. Они были обильными, черными, жесткими и стояли дыбом. Я думал о том, как бы выглядел мой хуй, входящий в ее пизду и выходящий оттуда. Таня тем временем сгребла в охапку мои яйца и стала играть ими. Может быть, мне тоже засунуть руку между ее ног? Я провел рукой по внутренней стороне ее бедер. Потом стал нащупывать кончиками пальцев там, где, по моим расчетам, находилось ее влагалище. Я думал, что там должно быть влажно. Но ничего подобного! Таня была сухой как порох.
— Не надо! — сказала она, вновь выпуская изо рта мой член.
Из соседней комнаты я слышал голос Нетти. Он был низким. Были и другие звуки — звуки, которые я хорошо знал: ритмичное поскрипывание кровати и половиц. Было совершенно ясно, что они трахаются, и это завело меня еще больше. Я слышал их тяжелое дыхание, сопение и вздохи. Потом на мгновение все стихло. Потом шепот. Потом звук включаемой лампы. Взглянув вниз, я увидел тонкую полоску света из-под двери и почувствовал, что теряю эрекцию. Я вытащил свой член у Тани изо рта, спрятал его в штаны и застегнул ширинку.
— Что ты делаешь? — спросила она, слегка обиженная.
Я не знал, что ей ответить.
— Какие-нибудь проблемы?
— Да, — сказал я. — Сейчас они выйдут.
Как будто в подтверждение моих слов дверь спальни тут же открылась.
Выйдя от Робина, мы с Нетти поймали кеб и доехали до Буррарда, а оттуда пошли домой пешком. За всю дорогу мы не сказали друг другу ничего, кроме нескольких слов о съемках. Нетти была очень довольна тем, как все прошло. Насчет альтернативного конца она теперь твердо придерживалась мнения, что он не нужен. Я обрадовался, но мне было любопытно, почему она внезапно изменила свое мнение — во время съемок мне казалось, что она поддерживает инициативу Флинна. Я спросил ее об этом.
— Боюсь, я просто подпала под его очарование, — ответила она. — Он может так убедительно говорить…
В пути мы и встретили Новый год. Когда секундная стрелка на моих часах соединилась с минутной и часовой, мы поцеловались. Просто как друзья. Потом продолжили нашу прогулку — по-прежнему молча. Нетти спросила, можно ли зайти ко мне послушать музыку.
— Ладно, — сказал я.
Едва мы успели свернуть на Тридцать третью, как все дома вокруг внезапно взорвались. Люди выскакивали на улицу, колотя в сковороды и кастрюли и крича: «С Новым годом!» Проверив часы, я понял, что они спешат на десять минут. Тогда Нетти сгребла меня в охапку и поцеловала — на этот раз по-настоящему. Все вокруг видели это. Потому что сковороды и кастрюли зазвенели значительно громче.
— Что произошло в спальне?
— Между ней и Флинном?
Дома никого не было. Мама и сестра уехали кататься на лодке с Карлом. Они оставили записку. Но не важно. Нетти спросила, нельзя ли принять душ. Не спрашивая, зачем ей это надо, я сказал «да». Пока она была в ванной, я приготовил попкорн. Когда она вышла, мы спустились ко мне в цоколь, разделись и голыми сели на кровать, поставив вазочку с попкорном посередине. Мы слушали одну из кассет, привезенных Нетти из Англии, но не ту, что прошлый раз. На этот раз — «All Mod Cons» группы «Jam». В отличие от прошлого раза Нетти не подпевала. Мы ели попкорн — по одному зернышку. Взорвались почти все.
Нетти была чем-то недовольна. Я спросил ее, не хочет ли она рассказать мне, что случилось. Она пожала плечами. Я вернулся к попкорну. Магнитофон продолжал играть. Взглянув на Нетти, я увидел, что она с потерянным видом глазеет на мое одеяло. Она совсем потерялась в его белизне. Когда запись закончилась, Нетти встала и перевернула кассету. Я почувствовал сильный запах одеколона, которым пользовался Флинн. Нетти извинилась за свое плохое настроение. Я ответил, что извиняться незачем — она не сделала ничего плохого. После этого она стала рассказывать и уже не могла остановиться. Вот кое-что из того, что она мне поведала.
— Ты знаешь, его действительно интересует работа с нами, и он много чего делает. Не одни только разговоры. Но если хочешь знать мое мнение — думаю, что он говно. Если ты будешь иметь с ним дело, добром это не кончится…
Я случайно услышала разговор Тиффани и Ланса. Ланс сказал, что единственная причина, почему Флинн занялся фильмами, это отмывание денег от продажи наркотиков. Ты знаешь, что он взял Робина на работу? Что Робин так издержался на кокаине, что должен ему десять тысяч? Вот что сказал Ланс. Еще он сказал, что слышал, как Флинн говорил, что если Робин не отдаст ему деньги в ближайшем будущем, то он сделает с ним то же, что сделал с тем парнем, о котором никто ничего не слышал вот уже два месяца…
Конечно, после того, что услышала, я очень заинтересовалась всем этим. Так что когда мы были на кухне, я все думала, как бы мне спросить его, правда ли вся эта хуйня или нет. Потому что это не на шутку обеспокоило меня, понимаешь? Но как это сделать? Как спросить человека о том, о чем он не хочет, чтобы ты знал? Особенно когда ты не очень-то близко с ним знаком? Так что я сказала себе: «Ладно, забудь пока об этом». И вдруг он начинает мне отвечать. Хотя я ничего у него не спрашивала, понимаешь? Но он все мне рассказывает — как будто я его спросила! Он начинает мне вешать лапшу на уши, как люди думают, что его интерес к съемкам — надувательство, как все завидуют ему… Потом о том, что люди думают, будто это он убил того парня, который был ему должен. И так убедительно говорит! Так что я ему верю. Но в то же время и не верю. По той же самой причине — потому что он так убедительно говорит! Потому что это все как-то слишком хитрожопо. И еще более странно то, что именно та часть меня, которая ему верит, именно она и не верит и удивляется, что он рассказывает мне все это сам, без моих вопросов.
Так что я была в полной растерянности. Даже гашиш не помогал.
ТЕМНОТА
НЕТТИ
(голос за кадром)
Но эта его манера говорить… Парень слишком уж очаровательный.
ВНУТРИ. КУХНЯ В КВАРТИРЕ РОБИНА
НЕТТИ
(голос за кадром)
Монолог продолжается на фоне разворачивающегося действия.
Так что следующее, что я помню, мы начинаем заниматься любовью. Он ласкает меня своими красивыми руками, я завожусь, и мы в мгновение ока оказываемся в спальне.
