Как я уже говорил, Тревор ужасно переживал из-за своей девушки. «А вдруг она мне изменяет? Зачем вообще нужна девушка, которой ты не доверяешь?» Кстати, само понятие «своя девушка» казалось Тревору искусственным и каким-то уж слишком американским – этаким архаизмом из пиксаровских мультиков Сожительница? Это что-то из уголовного кодекса. Тем более что они не жили вместе. Близкая подруга? Нет. На самом деле они друг другу никто. Просто часто встречаются после работы, вместе проводят свободное время, занимаются сексом и ужинают, но у них нет никаких перспектив. И к тому же Сьюзан чересчур увлекается политикой, и поэтому с ней невозможно нормально поговорить. Любой разговор обязательно сводится на политику, а когда Сьюзан пускается рассуждать о сионизме и прочих подобных вещах, это будет похуже, чем самая поганая музыкальная радиостанция, слушать которую в принципе невозможно. Но Сьюзан не включишь, как радио, и Тревору приходится «отключаться» самому. Так они и общаются: Сьюзан о чем-то трещит без умолку, а Тревор мысленно уносится в дальние дали и думает о полимерной структуре молекул углерода, о маминой операции по замене коленного сустава, о старых мультфильмах о смурфах. А потом его пихают локтем под ребра и кричат прямо в ухо: «И кто, по-твоему, в конечном итоге оплатил Шестидневную войну? Вот скажи, кто?!».
Тут надо сказать, что у Тревора были и другие причины для беспокойства. Причины, по которым он, собственно, и сидел весь несчастный в чужой необжитой квартире в живописном, но донельзя скучном Локарно. Например, Тревор был игроком. Игроком не в том смысле, что он целыми днями просиживал в казино. Нет, все было гораздо серьезней. Он страдал неизлечимой хронической игроманией в самом тяжелом ее проявлении. Когда он однажды пришел на собрание общества анонимных игроков, всех остальных натурально пробрал озноб. И вовсе не потому, что Тревор знал наизусть адреса всех казино «Harrah’s» в штате Невада. И не потому, что его первой репликой на собрании были такие слова: «Я пробыл здесь уже час. Ставлю три к одному, что в этой комнате нет человека, который кашляет реже, чем раз в шестьдесят секунд. Давайте проверим, считая с этой секунды». Просто все сразу поняли, что Тревор – это уже безнадежный случай. Потребность в игре была в нем настолько сильна, что вся его жизнь превратилась в сплошное пари. Он не жил настоящим, потому что оно его мало интересовало. Все его интересы лежали в ближайшем будущем. Он всегда пребывал в каком-нибудь «потом». И никогда – в «здесь» и «сейчас».
Следующие три светофора будут зелеными. А если не будут… если не будут… тогда мне надо увидеть три красных машины до того, как я доеду до лаборатории. Или лучше три желтых? Каковы шансы увидеть три желтых машины по дороге от дома до работы?Желтых машин теперь почти не выпускают. Почему, интересно ?Лео из гамма-лаборатории говорит, что желтые автомобили никто не покупает, потому что их потом тяжело перепродать. То есть при прочих равных покупатель выберет машину любого цвета, но только не желтую. Интересно, а каковы шансы выгодно перепродать именно желтую ?Ведь кто-то же их покупает. Надо будет поискать в Интернете. Общие тенденции популярных цветов в автопромышленности начиная… ну, скажем, с 1987года. Сравнить их с реальной статистикой продаж. Может быть, даже купить желтый автомобиль, если шансы достаточно велики. Изменяет ли мне Сьюзан ? Ну, вот. Приехал. Сейчас приду на работу, проверю почту. Это меня отвлечет. Один к трем, что она все-таки изменяет. Или нет… два к пяти.
– Серж, погоди, – сказал Зак. – У тебя что, проблемы? Игорная зависимость?
– Я не Тревор.
– Я спрашиваю про тебя. Не про Тревора.
– Я просто рассказываю историю, а ты думай что хочешь. Кстати, а можно мне тоже вина?
Добрый Ардж поднес мне ко рту стакан с соломинкой. Я отпил вина и продолжил рассказ про Тревора.
Игрок
(продолжение) Серж Дюкло
Весь свой грант на обучение в аспирантуре Тревор спустил на онлайновый покер, и теперь жил в режиме строгой экономии. Питался только хлебом и сыром, а однажды купил кролика. Потому что тот стоил недорого, да и вообще это было так круто: приготовить на ужин крольчатину. Когда Сьюзан зашла на кухню и увидела освежеванную тушку кролика, истекавшую кровью на разделочном столе, она закричала и убежала в ванную. Закрылась там и разрыдалась. Тревор полвечера просидел под запертой дверью, уговаривая Сьюзан выйти.
Наконец Сьюзан открыла дверь и заявила, что жарить кроликов – это все равно что жарить младенцев. Куски кроличьей тушки, разложенные на столе, напомнили ей об абортах, которых у нее было несколько, и она этим отнюдь не гордилась. В общем, Сьюзан собрала те немногие вещи, что держала в квартире у Тревора, и ушла. Кажется, навсегда.
Вот так Тревор остался один-одинешенек, весь в тоске и печали, по уши в игорных долгах (все же онлайновый покер – это зло), донимаемый бесконечными мыслями о все тех же азартных играх, обремененный унылой работой и придурком-начальником, ненавидящим науку. Жизнь распалась на мелкие кусочки, и Тревор уже отчаялся собрать их в единую целостную картину. Он уже начал всерьез опасаться, что так и будет всегда, как вдруг зазвонил телефон. Это была Соланж из отдела международных продаж. Она сказала, что вице-президенту по маркетингу и продажам очень понравилась мысль сплавить крупную партию просроченных антидепрессантов в Объединенные Арабские Эмираты, и он хочет лично вознаградить Тревора за такое удачное рацпредложение. Завтра Тревор получит ключи от корпоративных гостевых апартаментов для VlP-персон на озере Маджоре. Плюс к тому на банковский счет Тревора уже перевели очень даже солидную сумму денег. Ole, Ole, Ole, Ole!
В Швейцарию Тревор поехал на поезде. Сначала дорога шла по побережью, а потом удалилась от моря: Монако, Генуя, Милан и Локарно. Тревор не стал набирать много вещей. Он был рад хоть на время сбежать от своей серой унылой жизни, полной тревог, подозрений и страхов, но был слишком сердит и взвинчен, чтобы спокойно подумать, что взять с собой. Плюс к тому он был еще молод и свеж, и даже если всю ночь спал в одежде и просыпался изрядно растрепанным и помятым, то все равно выглядел привлекательно – даже, можно сказать, сексапильно, – и не был похож на бездомного алкаша. В общем, он ехал в поезде, и у него с собой не было даже ноутбука. В первый раз в жизни Тревор отдыхал от всегдашнего обилия информации.
– Погоди, – перебила меня Сэм. – Ты поехал куда-то, так далеко от дома, и не взял с собой ни ноутбука, ни даже карманного ПК?
– Не я, а Тревор.
– Ну, да. Тревор. Интересно, о чем он думал?
– Он заплатил за свою ошибку.
– Ладно, давай дальше…
Игрок
(продолжение) Серж Дюкло
Тревор не взял ничего почитать, а смотреть на роскошные средиземноморские пейзажи ему очень быстро прискучило. Он прошелся по вагонам, заглядывая в пустые купе в поисках книжек или журналов, оставленных предыдущими пассажирами. В одном из купе в вагоне второго класса обнаружились какие-то школьные тетрадки и изрядно потрепанный экземпляр «Поминок по Финнегану» (автор Джеймс Джойс; год издания – 1939). Тревор вернулся в свое купе и раскрыл книгу наугад. Это был вынос мозга, эквивалентный удару кувалдой по голове. Все было написано по-английски, но, судя по ощущениям, это был не английский – а какой-то вообще непонятный язык, составленный из бессмысленных наборов звуков. И все же прочитанный абзац как будто впечатался Тревору в мозг:
Шем сокрашемо из Шемеш как Джек отджато от Джейкоб. Можно отыскать жестковыйных несколько которые все еще делают вид что он – Шем или Сим – вырисовывался из благородных линий (он плод был связи домов Рагонара Синей Бороды и Хоррильды Прекрасноволосой, а незаконнорожденный отпрыск Капитана Достопочтенного и Чтимого Господина Птах-боро де Троп Жлоб происходил из его отдаленной родни) но любое преданное правилам честности лицо в просторах времени сегодняшнего дня знает, что минувшая жизнь Сима не поддается описанию в черных и белых красках. Соединяя правду и полуправду с неправдой можно попробовать установить куда эта помесь стремилась на самом деле. Шемово телесное строенье включало такие предметы как черепное тесло, вздор дурного глаза, полный нос, одну онемевшую руку выше рукава, сорок две волосины венчиком и над губою восемнадцать, сосулек трио с бороды свисающей словно у сомовича, плечо неправое выше правого, оба уха, искусственный язык с природным завитком, ступня такая что ступить некуда, пальцев горсть, слепая кишка, глухое сердце, немая печень, две пятых от двух полузадниц, слизи мерка для личного употребления, корень всяческого зла словно отнерестившаяся горбуша буйный, угря кровь в холодных указательных, пузырь вздутый до таких размеров, что юный Мастер Шемми едва явившись на рассвете предыстории видя себя в подобном виде при играх в колкие слова в детском садике «Грифотрофо» на Фиговой Аллее уже диктировал всем своим малым боратьям и сосистрам главную загадку вселенной… *
