Любопытство снова взяло верх. Алка разложила на столе фотографии, сделанные прошлой зимой в пансионате в Карелии, одна ей нравилась больше других: она на снегоходе, волосы растрепаны, лицо сияет свежестью и уверенностью в завтрашнем дне. Она зарегистрировалась на сайте, разместила эту фотографию, в анкете написала без тени сомнения: «Никого не ищу!» и назвала себя: КОРОЛЕВА БЕНЗОКОЛОНКИ. Потом подумала, что это не совсем честно, и поменяла ник: КОРОЛЕВА ФРУКТОВОЙ ЛАВКИ.
Она зашла на сайт знакомств недели через две. Ей было сообщение. Она открыла.
С фотографии на неё смотрел довольно симпатичный парень лет двадцати пяти, который опирался рукой на капот красного цвета «Маserati». В левом верхнем углу, как обычно, был ник. Алка присмотрелась и поперхнулась чаем. Вместо ника было написано: ШЕСТИКРЫЛЫЙ СЕМИХУЙ.
– Дурак какой-то! – подумала Алка. – Куда только модераторы смотрят?
В сообщении было написано: «Ваше Величество! Кто не ищет никого, тот находит кого попало!»
«Больной!» – подумала Алка. Она снова взглянула на фотографию. Этой модели «Маserati» в Москве было всего три экземпляра, Алка знала это доподлинно. Парень не был похож на владельца ни одного из них. Алка походила по комнате, вернулась к компьютеру и написала:
– Уважаемый вертолёт! Фотографироваться на фоне чужого авто – признак плохого вкуса!
Через минуту пришёл ответ:
– У вертолёта бывает до трёх винтов. А я шестикрылый. Что касается машины, она картонная.
– Зачем? – написала Алка и прибавила смайлик, означающий грусть.
Ответ поступил минут через сорок.
– Извини, ужинал… У моей бабушки была собака. Бабушка была эстонская купчиха из Ревеля. Собаку бабушки звали Масерати. А назвали так собаку в честь любовника бабушкиной бабушки, который был итальянец, прощелыга и сорванец. Он бабушкину бабушку обрюхатил, обворовал и исчез беспечно с балтийских берегов. Поэтому на бедном пуделе отдувались все кому не лень, будто он один виноват в семейном конфузе, случившемся чёрт его знает сколько лет назад. Но собака умерла, бабушка вскорости после нее, Ревель переименовали в Таллинн, а мне в детстве собаку было очень жалко, и в её честь я соорудил из красного картона «Маserati», которую иногда выгуливаю на поводке по бескрайним просторам нашего Северного Бутово. Такие вот дела, Ваше Величество!
– Смешно! – написала Алка и зевнула. Что-то в интонации этого многовсякого было убаюкивающее, напоминающее действие снотворного. Алка выключила компьютер, доползла до кровати и заснула.
Она едва не проспала на работу, и целый день ходила не «в своей тарелке». Уронила коробку с бананами, у них ещё, как назло, заканчивался срок годности. Дядя Рашид внимательно посмотрел на неё: – Ты не заболела?
– Нет-нет, – забормотала Алка. – Просто не выспалась…
– Могу пораньше отпустить, – сказал дядя Рашид.
– Нет, нет, всё нормально…
Дома она первым делом включила сайт знакомств. Сообщений не было. Алка открыла анкету этого. Анкета была предельно лаконична: родился, вырос, живу, когда-нибудь умру.
«Трудно не согласиться», – подумала Алка и вдруг разозлилась: мог бы и написать, а то Ваше Величество! Ваше Величество!..
Так прошёл месяц. Сообщений больше не было. С раннего утра Алка пребывала в плохом настроении, её даже не увлекла ожесточенная полемика, развернувшаяся на всех автомобильных форумах по поводу очередного повышения штрафов. «Автолюбители! – злорадничала Алка. – Бензин им по сто долларов за литр влепить». Однажды за завтраком мать поставила на кухонный стол упаковочку «мультитабса».
– Попей-ка витамины! – сказала она. – А то больно нервная стала. Зима, ультрафиолета не хватает.
Через месяц Алка решила написать сама. Она долго перебирала разные варианты и в результате написала просто: – Привет!
Ответ пришёл почти тут же: – Уверена?
– Уверена в чём? – написала Алка.
– Что надо говорить слово привет.
– Странный ты, – написала Алка.
– Странная штука жизнь, особенно с точки зрения мёртвых. А я, как, впрочем, и ты, просто её отблески. Что касается обращения привет, то… Ах это изысканное английское «Hello», в принципе тоже самое, но как звучит. Жаль, у нас не прижилось. С этого выкрика – привет! – всегда начинались представления в средневековом театре. Выходил самый расфуфыренный клоун и громко кричал на всю рыночную площадь: привет! Оно и понятно, как ещё угрюмых крестьян, замученных жестокими феодалами, оторвёшь от горестей земной юдоли. Итак, готова ли ты стать главным персонажем этого буйного праздника?
– Ну, точно больной! – подумала Алка. Она попила чайку, подумала и написала:
– Ты театр любишь?
– Да. А ты что любишь?
– Я автомобили люблю, – написала Алка.
– А я люблю в театр пешком ходить. На спектакль надо приходить в спокойствии, а уходить в раздражении.
«Любопытно!» – улыбнулась Алка и пальцы вдруг вспорхнули по клавиатуре: – Пригласишь?
« Что я делаю?» – подумала она, но было уже поздно, сообщение улетело в интернетовские дали.
– Приглашу, – написал этот, непроизносимый порядочными девочками. – Послезавтра, то есть в субботу жду тебя в шесть тридцать у памятника Пушкину. И не опаздывай, я не люблю барышень, склонных к бестолковости.
– Ага! – хмыкнула Алка. – Уже бегу, спотыкаюсь. Барышень он не любит, склонных к бестолковости.
– До субботы ещё два дня, – пробормотала Алка, засыпая в счастливом состоянии покоя. – Есть время решить, пойду иль нет.
В субботу утром она сказала матери: – Мам! Я вечером в театр иду.
– Да, ну! – сказала мать. – И с кем же?
– Да так… – замялась Алка. – С одной знакомой.
– Со знакомой? – улыбнулась мать. – Ну-ну…
Ближе к назначенному времени Алка всё же разволновалась и приехала на Пушкинскую площадь на час раньше. Она зашла в «Макдональдс» и взяла мороженое. Предательское малодушие стало овладевать ею. У меня вообще всё в порядке, думала она, работаю у дяди Рашида, ищу работу более содержательную, на автомобильных форумах вовсю шарю, и на диван они с матерью больше половины накопили. Алка доела мороженое и встала: театр, пожалуй, переживёт без меня.
– Простите, вы, по всей вероятности, королева фруктовой лавки?
Алка повернулась. Перед ней стоял этот, владелец картонной «Маserati».
– Алла, – Алка замешкалась. – А ты? А Вы?
– Андрей, – спокойно сказал парень и улыбнулся. – Видишь, как здорово, встретились на полчаса раньше и не в назначенном месте. Это хороший знак.
– Наверное, – сказала Алка. Мосты домой были сожжены.
– Пойдём в театр, – сказал Андрей с утвердительной интонацией.
Они вышли на бульвар и не торопясь пошли в сторону Арбата.
– Что смотреть будем? – спросила Алка.
– Спектакль называется «Косметика врага». Современная французская пьеса. Как любая хорошая пьеса, сразу обо всем. Ты в театре когда была в последний раз?
Последний раз в театре Алка была в пятилетнем возрасте на балете «Щелкунчик» и поэтому соврала, не покраснев: «Месяца два назад…»
Они подошли к старинному зданию, стоявшему чуть в глубине от бульвара.
– Бывший камерный театр Таирова, – сказал Андрей. – Ныне имени Пушкина. Предлагаю по старинной театральной традиции по рюмочке коньяка перед спектаклем.
– Давай, – согласилась Алка.
– Тогда прошу пожаловать в буфет, – Андрей сделал церемонный поклон.
Андрей вёл себя безукоризненно. Был в меру словоохотлив, много рассказывал о театре и драматургических новинках, доступным языком и без высокомерия, в принципе, допустимого в силу Алкиной безграмотности.
– Я поняла, ты в театральном учился, – сказала Алка.
– Нет, – сказал Андрей. – Даже не пробовал поступать. Я просто люблю театр, люблю живопись, люблю литературу. Меня можно назвать профессиональным дилетантом.
Спектакль произвёл на Алку большое впечатление. Во-первых, играл Райкин. Как зовут второго актера, Алка не знала, Андрей шепнул, что это не актёр, а главный режиссер этого театра, но играл режиссер бесподобно. Все два часа представления Алка просидела как заворожённая.
После спектакля Андрей вызвался проводить домой, но Алка, вошедшая в роль королевы, сказала, что для первого знакомства достаточно.
– Да, конечно, Ваше Величество, – Андрей улыбнулся так же, как в первую минуту их знакомства. Они обменялись телефонами и договорились созвониться на днях.
Поздно вечером, уже лежа в кровати, Алка отправила ему эсэмэску: – Спасибо за вечер! Всё было просто замечательно!
Новое, доселе незнакомое чувство накатывало на неё волной, оставляя в состоянии почти беспредельной радости. «Просто помутнение какое-то! – думала Алка. – Господи, что со мной такое происходит?!»
Спустя несколько дней дядя Рашид попросил съездить в налоговую инспекцию.
– Ты девочка разумная, – сказал он. – Разберись с нашими налогами, а то меня уже забросали письмами.
