Спустя несколько дней дядя Рашид попросил съездить в налоговую инспекцию.
– Ты девочка разумная, – сказал он. – Разберись с нашими налогами, а то меня уже забросали письмами.
Налоговая находилась в Кузьминках. В этом же районе жил папа. За всю осень и зиму они созванивались лишь несколько раз и так не увиделись. Всё как-то не получалось, дважды Алке показалось, что отец был сильно выпивший. «Телефон может голос искажать», – успокоила тогда себя Алка. Надо увидеться, подумала она, поднимаясь по эскалатору, а то как-то нехорошо.
Стояла вторая неделя апреля. Снег растаял, только в самых укромных уголках виднелись почерневшие от городской грязи прогалины. Было солнечно, ветрено и холодно. Алка, поеживаясь, принялась рассматривать распечатку карты с местонахождением этой чёртовой инспекции.
– Михалыч! Как же ты меня достал! – донесся до неё резкий голос. – Толку от тебя как от козла молока.
Алка инстинктивно повернулась и остолбенела. Возле павильона метро в не очень чистом пальто стоял её отец, зажав в руке жёлтые листки с рекламой. На него визжала грузная тётка в каракулевом полушубке: – Старый мудак! Ещё раз увижу, что рекламу выбрасываешь, а не раздаешь, шкуру спущу!
– Не надо, Светлана Николаевна! Не увольняйте! – уныло оправдывался отец. – Больше не повторится, клянусь!
– Смотри у меня! – грозно рявкнула тётка, перешла через дорожку и села в машину. Машина резко газанула с места.
– «Hyundai sonata», – автоматически отметила Алка. – Узбекская сборка. Дерьмо, а не автомобиль.
Отец достал из кармана пальто чекушку водки, отхлебнул и прошептал слова, которые Алка вполне распознала: «Сука рваная!»
– Папа… – негромко сказала Алка. Отец подслеповато посмотрел по сторонам и, наконец, увидел Алку.
– Дочка?! Ты что здесь делаешь?
– Я в налоговую еду, – сказала Алка. – Она тут рядом находится.
– Я вот прогуляться вышел, а знакомый попросил помочь, – папа торопливо спрятал листки с рекламой в тот же карман, где лежала чекушка. – Как у тебя дела? Давно не виделись.
– Папа, пойдём в кафе посидим, – сказала Алка. – А то холодно очень.
– Ты понимаешь, дочка, – сказал папа. – Я из дома вышел, а денег не взял. Давай в другой раз. У тебя точно всё в порядке?
– У меня есть деньги, папа! – сказала Алка и, взяв его за рукав пальто, повела в кафе.
В кафе отец первым делом отлучился в туалет и вернулся оттуда покрасневший и повеселевший.
«Выпил», – грустно подумала Алка.
– Папа, что происходит?
– Да всё нормально, – отец старательно придавал своему голосу жизнерадостность. – Ты лучше расскажи, что у тебя нового?
– Папа, – повторила Алка. – Скажи мне, что происходит?
– Ну, я пока без работы, – нехотя сказал отец. – Специалист моего уровня не может на первое встречное предложение соглашаться. Я бы бомбил, конечно, только эти сволочи из банка заставили машину продать, чтобы кредит погасить. Ну, и возраст, конечно, налагает свои ограничения.
– Да какой у тебя возраст, – сказала Алка. – Ещё пятидесяти нет. А пьёшь зачем?
– Желудок в последнее время сильно побаливает. На нервной почве, сама понимаешь. А так выпьешь и полегчает.
Алка вернулась домой в ночи. Вдвоем с отцом они сходили в магазин, купили продуктов, лекарств в аптеке, Алка сделала у него в квартире уборку и постирушки.
– Папа, ты только не пей! – сказала Алка. – Я тебе приеду обязательно через несколько дней.
– Ладно, дочка, – сказал папа. – Обещаю!
Мать уже спала. Алка пожевала на кухне холодных котлет с гречкой и решила проверить почту.
– Уважаемая Алла Владимировна! – прочитала она. – Вы прошли предварительный отбор по конкурсу вакансий. Для окончательного решения приглашаем Вас на собеседование 23 апреля в 10.00 утра по адресу…
Внизу стояло название банка, в котором когда-то работал её отец.
_________________
«Вот теперь я буду ходить в театр регулярно, – первый камешек уверенно лёг в основание ещё не вполне сформировавшегося плана, когда утром, почистив зубы, Алка рассматривала в зеркале свою миловидную мордашку. – Не боги горшки обжигают».
– Ты чего такая веселая? – спросила мать за завтраком. – Случилось что?
– Весна, мама, весна, – сказала Алка. – Ну, я побежала, а то дел много.
– Давай-давай, – сказала ей мать вдогонку.
На следующий вечер Алка встретилась в кафешке с Андреем и как бы невзначай спросила: – А когда снова в театр пойдем?
– Не знаю, – сказал Андрей. – Ты что-то конкретное хочешь посмотреть?
– Да, – Алка назвала несколько спектаклей, отобранных в результате тщательного анализа столичной афиши и опубликованных в интернете рецензий.
– Интересный набор, – сказал Андрей. – Просто помесь негра с мотоциклом. Психологические детективы и легкомысленные комедии. Колись, чего задумала?
– Ничего я не задумала, – легко и не напрягаясь, соврала Алка. – К нам дальняя родственница приезжала, из Петербурга. Вот она посоветовала.
– Своеобразная родственница, – сказал Андрей.
– Билеты давай впополаме покупать, – сказала Алка.
– Да с деньгами сейчас нет проблем, – Андрей работал частным «мастером на час». – У меня весенне-летний период самый сенокос, или, как говорят господа актёры, «чёс». Все приличные мастеровые в отпуска сваливают. Но что-то ты хитришь…
– Ну, Андрей… – капризно протянула Алка.
Откуда что бралось, Алка сама себе удивлялась. Через месяц после принятия на работу, она бойко орудовала в операционном зале банка, заслужив репутацию самой сообразительной сотрудницы. В трудовом коллективе у неё сложились ровные дружеские отношения, в обеденный перерыв она с удовольствием, но в меру кокетничала с людьми из службы безопасности, задавшись целью выяснить, не связывают ли они её фамилию с отцом. Выяснилось, что вместе с отцом из банка было уволено множество людей, в том числе весь прежний состав безопасников. Она улыбалась и вспоминала фразу из спектакля про авантюристов, на который её сводил Андрей: «В нашем паскудном деле главное это ангельское терпение!» Правда, какое у неё паскудное дело, Алка сама ещё толком не понимала.
С отцом было сложнее. Пить он прекратил, или, во всяком случае, стал значительно меньше. В середине лета, окончательно оставив надежду устроиться по специальности, нанялся на работу в такси. Получал там гроши и уставал как чёрт. Когда Алка приезжала к нему, папа обычно сидел на кухне и хмуро и неподвижно смотрел в окно.
– Может, мне в деревню уехать, – однажды сказал он. – Буду у Ваньки батрачить. Там хотя бы свежий воздух…
Дядя Ваня, папин двоюродный брат, имел в Калужской области необъятное хозяйство, состоящее из кошки, собаки, десятка облезлых куриц и самогонного аппарата, у которого, сколько Алка его помнила, в основном, и проводил время.
– Папа, не хандри! – сказала Алка. – Подожди немного, всё образуется.
Отцу она ни разу не обмолвилась, где теперь работает.
– Ты отца давно не видела? – спросила мать. – Что-то я ему несколько раз звонила, телефон выключен. Поменял, что ли?
– Вроде прежний, – спокойно сказала Алка. – Он в деревню собирался.
– Ханурик Ваня ему достойную компанию составит, – сказала мать. – Ладно, по осени позвоню.
Они сидели с Андреем в кафе, она замотанная после работы, он какой-то напряжённый. Разговор не клеился.
– Я просто чувствую себя гидом-экскурсоводом, – сказал Андрей. – Это не современно: не спать с мужчиной, с которым регулярно встречаешься.
– Ты торопишь события, – сказала Алка. – Ты мне очень нравишься, но во мне что-то должно ёкнуть. Я не знаю, что, но я знаю, что мой мужчина должен быть единственным в жизни.
– Ёкнуть? – сказал Андрей. – Интересное определение. Это всё максимализм, свойственный молодости.
– Милый мой старичок, – засмеялась Алка. – Ты лучше скажи, почему ты не стал никуда поступать. Ты же очень талантливый человек.
Андрей был родом из какого-то маленького урюпинска, название его Алка вечно забывала, остался в Москве после армии, снимал квартиру и, в общем-то, перебивался с хлеба на воду.
– Я поступал, – сказал Андрей. – И даже проучился полтора года на историческом в университете.
– Ты не говорил раньше, – сказала Алка. – А почему ушёл, из-за денег?
– Денег не хватало на жизнь, – сказал Андрей. – Их и сейчас, собственно, не хватает. Так что дело не в деньгах, тем более что я сумел поступить на бюджетное отделение. Просто в какой-то момент я потерял нить.
– Какую нить? – спросила Алка. – Путеводную, что ли?
– Типа того, – сказал Андрей. – В один прекрасный миг я остро ощутил, что головы всех этих замечательных доцентов и профессоров, которые читают нам лекции об изощрённой казуистике исторических трагедий, заняты на самом деле совсем иными проблемами: на что купить жене шубу, дитям мороженое, тёще новую мотыгу на дачу. И выучившись, мне предстоит уподобиться им или же, вопреки, стать «белой» вороной. Но если становится белой вороной, то лучше уж читать книги и быть самоучкой.
