— Пожалуйста — Джек закривлялся, — Выкинь что-нибудь годное, подходящее для ржаки. Я так хочу проржакаться, шо не могу уже. Ведь вещий Джек без смеха — это незакономерно как-то для нашей реальности, это просто неправильно, плохо… Это как наркоман без дозы, как военный без войны и как Гарик Потный без шрама, по которому текут английские школьницы. На худой конец это рекреативно, я разбавляю скуку, а чтобы другие не скучали, мне должно быть хохотно!
Неожиданное появление Антона Белова на этаже вынудило Джека и Фредди повременить с выходом. Лицо русского сияло… в злорадной улыбке. Долгое нахождение в капсуле, препараты, «бешенство» — совокупность этих раздражителей изменило сущность Белова. Его душу… Память сохранилась, но теперь Белов, по сути, совсем другая личность. Без принципов, без чести, без сострадания! Отсутствие всего перечисленного роднило его с Кригером и Хэлваном! С Фредди и Джеки!
— Не знаю, о какой моральной выдержки вы говорили, мистер Хэлван! — но было у нынешнего Белова кое-что, чего не наблюдалось у других — уважение к веселому маньяку, — Вэйн сник на третьей минуте разговора. Смотрел в потолок со слабо скрываемым волнением… — уважал он Хэлвана, потому что умеренно завидовал его злодейскому таланту, его непоколебимости, — Признайтесь, вы пошутили насчет фантастической силы воли…
— Нет! — крикнул Джек (со связанными руками, Джерси тихо наблюдал за балабольством придурковатых индивидов, не смеялся, но и не дрожал), — Нет, нет и еще раз нет! Я часто шучу, но часто не значит всегда!
— А как тогда? — русский был слишком навязчив по части расспросов, хоть и говорил тихо и сдержанно.
— А так вот тогда, особист! Очень просто! — смешливый психопат развел руками и высоко подпрыгнул, — Поднапряги извилины: если Сраун разок, по какой-то одной, известной лишь ему одному причине, зассал, это ж не значит, что теперь он будет ссать всегда! Вспомни поговорочку, которая в тренде на твоей родине, один раз — не пидорас! И сразу все изменится…
— То есть, Вэйн может проявить себя в будущем?
— Если будешь недооценивать своих врагов, то погоришь. Это не мнение, это данность…
— Шуруй. Не задерживаю…
— Хорошо, мистер Хэлван… — русский покорно ушел, оставив братию «развлекаться».
Джерси уставился на в тот миг отвернувшегося брата, который был настолько труслив и ничтожен, что не мог смотреть в глаза, даже зная, что тот, кого он подставил, ничего не сможет сделать.
— Смотри на меня… — такой обиды, как сейчас, Баллук доселе не испытывал. Раны предательства, особенно, когда предают близкие, затягиваются очень медленно. Процесс восстановления столь мучителен, что отпадает влечение к жизни, — Смотри! — крикнул Баллук, — Не отводи взгляд!
«Я должен» — Фредди пытался себя заставить повернуться…
— Брат, ты и так уже все понял, для чего тебе нужно со мной разбираться? А? Природу мою не изменишь… — Фредди ненавидел своего брата, равно как и всех остальных людей, и не имело значения, родственники они его или чужие люди. Но родственников он ненавидел куда сильнее, чем неродных, — Просто посмотри в глаза смерти. Посмотри… — в значительной степени, — Ты же стольких убил, стольких отправил на тот свет, а со смертью так и не общался…
— Я не боюсь смерти… — грозный голос Джерси попритих, и уже был далеко не таким грозным, — Ее боятся только трусы. И я даже знаю человека, который был к ней готов, который ждал ее. Смерть…
— Ага! — Фредди почесал подбородок и подошел к связанному на несколько шагов ближе, — Интересно, а этот твой знакомый, чтобы заикаться о небоязни смерти, хоть раз встречался с ней?
Джерси ответил, с безмерным презрением к брату, который открылся как враг — как бесчувственная машина, робот, нацеленный на уничтожение своей родни.
— Тебе видней. Он — твоя сестра!
Прокурор покачал головой, изображая мнимую жалость.
— Ты любил ее, я знаю. Но и я тоже! Мы из одной семьи, как же без обоюдовыгодной любви?
Джек смотрел на них и думал:
«Я несправедлив в девяносто девяти процентах! Почти все это не все, это почти все. Всегда нужно нести сугубо по факту и нисколько не привирать. Любое, пусть самое незначительное, преуменьшение для придирчивых правдолюбов уже нечто, из ряда вон выходящее.
Я часто перегибаю палку. Но только не в этом ситуэйшене. Здесь я абсолютно справедлив. Передо мной два дебила, и только один из них убивает свою родню. Я думал, это вытворяет Джерси и хотел его наказать, собственно, поэтому он сейчас не у дел. Но теперь оказывается, что убийца родни это Фредди.
Что-то у этих парней явно не так с головой. Надо узнать, у кого больше не так, убить больного, а более-менее адекватного отпустить или хотя б подвергнуть менее жуткой пытке. Все-таки убийство сестрички не лезет ни в какие ворота».
Но потом он посерьезнел:
— Давайте, сознательные клеветники, живее выясняйте, кто из вас, засранцев, сильнее жаждал смерти бедняжки Скарлетт. Я в душе не ебу, зачем вас родили…
— Так кто? — повторил Джек, — Кому было выгодно мочить Скарлетт, а? — и уставился на Джерси, — Специально гонишь на Фреда, чтобы спасти задницу? Идиот!
— Никогда — тихо молвил Джерси, — Никогда не говори о человеке, если не знаешь его…
— Что я должен знать?
«Во мне пробудилось чувство справедливости. Это — как раз то, что нужно для принятия решения».
— Правду… — Баллук словно переместился во времени и в пространстве, вернулся в Лондон…
Видя, что по вечерам вытворяет отец, Джеймс, который практически не появлялся дома, отважился на разговор с матерью. У Хелены была просьба к старшему сынишке, она искренне надеялась остаться услышанной.
— Ты видишь, как боятся Фредди и Скарлетт?
Джеймс, нехотя открывать рот, обходился кивками.
В сложившейся обстановке Хелена, внешне постаревшая из-за быта, превратившегося в чреду непрекращающихся стрессов, винила и себя, в том числе, не только мужа. Но больше, чем за свою жизнь, женщина переживала за жизни детей.
— Каким бы человеком ты ни стал, плохим или хорошим, в твоих обязанностях защищать их. Ты сможешь позаботиться о сестре и о Фредди, если что случится?
Джеймс снова кивнул. Но, заметив на лице мамы ожидающий взор, озвучил ответ.
— Я обещаю…
— Обещаю заботиться, каким бы человеком не стал…
Джек внимательно проанализировал Джерси, обдумал и вынес вердикт. Вопросительный.
— То есть, это шо получается, ты не желал смерти Скарлетт? Ты более бел и пушист, чем братишка, хоть и не полностью пушист?
«Ответчик» промолчал.
— Ой, как же выводит вся эта Санта-Барбара с детьми, семьями, взаимоотношениями, с недопониманиями… — Хэлван схватился за лицо, — Аж мурашки бегают по коже! — и повторил, — По чьей инициативе скончалась эта… Ну, та, что не по надобности мотала срок в дурке?
Джерси пришлось еще кое-что вспомнить. Но это происходило относительно недавно. За день до смерти Скарлетт Кригер…
— Я не позволю причинять вред сестре! — Баллук строго-настрого запретил Фредди соваться к бедняжке, он ударил кулаком по столу и пригрозил, — Нет и еще раз нет!
— Отлично! — развел руками прокурор, — Тогда ты причинишь боль мне! Выбирай, кому из нас страдать…
Джерси обратил внимание на дрожь в голосе Фредди, на дергающиеся скулы.
— Я не хочу выбирать, но если хоть волос упадет с ее головы…
— И что ты сделаешь? — спросил братец, — Отомстишь мне? Помни же свою клятву, ты обязался защищать не только Скарлетт…
— Но и ее тоже…
— А сейчас такой расклад, брат, если ее не заткнуть, она все расскажет обо мне, и тогда я потеряю возможность стать мэром, лишусь заработанного ложью и лестью уважения, а, знаешь ли, я не готов опускаться на дно ради безопасности Скарлетт!
— Сдаст и сделает правильно…
— Что? Неужели для тебя, опытного стратега, не существует иных вариантов? Неужели только призрачная клятва и ее исполнение играют роль? Подумай…
«Нет».
Получив кулаком по лицу, Фредерик дотронулся до края носа и обнаружил пару кровавых капель.
— Я все сделаю сам, брат, и мне твое разрешение не требуется.
— Только попробуй…
— Я сделаю это! Не сомневайся…
Через три часа.
Фредди-таки наведался к сестре. Чтобы убить…
— Ты знаешь, как сильно подставила меня? Родного брата! Взяла и п-п-п… настучала на меня моим же коллегам! Тварь предательская…
— А знаешь, что тебе за это положено, тварь?
Совершился первый удар. Прокурор специально припас кусок натурального строительного материала, держал его в кармане штанов, маленький, но твердый. Сестра потянулась к нему, чувствуя свою вину. Получила камнем по лицу.
