Это знали Ярицлейв и Магнус. Знали они и о том, что держава Кнута Могучего, больного, может в любую минуту рассыпаться, как только не станет ее основателя и создателя – Кнута Датского.
Магнус прибыл в Швецию, в Сигтуну. Астрид, бывшая жена Олава, теперь жена конунга Швеции Эмунда, поддержала пасынка, страстным словом и напором, авторитетом убедила знатных людей и воинов участвовать в походе Магнуса в Норвегию. Не всех убедила. Но… повезло тем, кто, забыв неудачу Олава Святого, пошли за его сыном!
Конунг Свейн, узнав о приготовлениях Магнуса, так и не смог собрать войско для войны с ним. Со своей небольшой дружиной, состоявшей полностью из датчан, он не решился давать сражения и покинул Норвегию, уплыл в Данию к брату Хардакнуту.
Сыновья Кнута Могучего могучими уже не были – так природа порешила, а с ней не поспоришь. Братья поделили между собой Данию, даже не помышляя о большем.
И той же осенью пришла для них грустная весть из Англии о смерти повелителя Датской Державы. А еще через несколько месяцев умер Свейн сын Альфивы. То ли болезни погубили его, молодого, то ли тоска по отцу.
Для Хардакнута настали тяжелые времена. В Англии был провозглашен конунгом Харальд сын Кнута. Он не вмешивался в дела брата, своих проблем хватало: англичанам надоели чужеземные повелители, они стали проявлять строптивость.
Магнус тем временем быстро приобрел уважение у норвежцев, собрал ополчение. Хардакнут сын Кнута тоже собрал свое войско. Решающее сражение между ними должно было состояться в долине реки Эльв.
Норвежцы и датчане прибыли на место предстоящей битвы. Сильные, много повидавшие на своем веку воины. Опытные в делах мирных и военных лендрманы, военачальники. И два совсем юных конунга. Не так давно вышли они из детского возраста со всеми его играми. О, детство! У будущих конунгов оно сложилось по-разному, но и тот, и другой еще три-четыре года назад даже не догадывались, как много проблем им придется скоро решать, как много людей будут кружиться вокруг них с подсказками и советами, просьбами и предложениями… Войска построились в боевом порядке на большом поле у реки Эльв, осталось только дать приказ и начать битву. В эти томительные минуты и Хардакнут, и Магнус убедились, как трудно быть взрослыми, как странен и нелогичен и даже смешон мир взрослых.
Войска стояли, готовые к битве. Сверкали наконечники копий, мечи, горели глаза воинов, – надо биться.
Но еще ранним утром началась и до сих пор не была окончена не совсем понятная для чистых детских умов игра в переговоры. Датские лендрманы посылали своих людей в войско норвежское, норвежские – в датское. И те, и другие послы первым делом старались отыскать в стане противника близких и родных (сделать это было нетрудно!), обменивались на глазах у всех добрыми приветствиями, подходили к конунгам и… пытались их, меньше всего повинных в разгоревшейся войне, примирить. Хардакнут и Магнус внимательно слушали послов, удивлялись странностям взрослой жизни, войска стояли молчаливо на поле боя, солнце гуляло по небу, конунги думали. Наконец Магнус сказал:
– А почему бы нам лично не переговорить с конунгом Дании?
Ясная и простая мысль. Безо всяких взрослых выкрутасов. Она понравилась далеко не всем. Но перечить конунгу никто не решился.
Хардакнут принял предложение.
Они встретились в центре поля.
Поговорили.
Договорились.
Договор между конунгами Норвегии и Дании показался несколько странным умудренным опытом политикам, А некоторых – напугал. Юные конунги дали клятву побратимов в том, что до конца дней своих они будут друг с другом жить в мире и дружбе, а если кто-то из них умрет, не оставив сыновей-наследников, то земля его перейдет к другому. Чтобы закрепить договор Хардакнут и Магнус потребовали от двенадцати самых знатных людей своих стран дать соответствующую клятву безукоснительно соблюдать условия договора.
Удивительный то был день! Войска простояли в бездействии несколько томительных часов на жарком поле боя, затем построились в походные колонны и без лишних эффектных всплесков радостной энергии разошлись.
Мало кто верил, что два конунга останутся верны своей клятве побратимов – слишком сложна была жизнь, слишком запутанными были отношения между странами. И, конечно же, не нашлось ни одного провидца, который предугадал бы в тот день последствия заключенного между Хардакнутом и Магнусом пожизненного мира, хотя многие ничего хорошего от него не ожидали.
Народы двух стран узнали о договоре на реке Эльв с доброй улыбкой. Простолюдины, как известно с давних пор, вообще не любят воевать. Очень сильно нужно растревожить, скажем, крестьянина с Нила или Хуанхэ, Инда или Днепра, Темзы или Эльва… чтобы он взял в руки палицу или копье, меч или лук. Это хорошо всем известно. Но даже самые миролюбивые люди всех стран и эпох удивились бы такому договору. Но еще больше удивились бы люди, узнав, что Магнус и Хардакнут выполнили первую, самую сложную часть договора! Не воевать сложнее, чем воевать. Война требует от человека, от полководца, от народа огромных затрат физических и душевных… Мир требует гораздо большего: терпения, выдержки.
Магнус вернулся в Норвегию, занялся решением внутренних задач в стране. Ему удалось сделать многое. Осторожно, не спеша, шел конунг Норвегии. Почувствовав силу, он, не трогая обыкновенных бондов, наказал самых яростных врагов Олава Святого. Многие из них, опасаясь за свою жизнь, покинули Норвегию, оставив конунгу свои усадьбы, приносившие значительный доход. Были у Магнуса и промахи, но он вовремя исправлял свои ошибки. Увлекшись гонениями победителей при Стикластадире, он все чаще стал накладывать руку на имущество и скот зажиточных бондов. Люди свободолюбивые, дерзкие, смелые, они собирались на малые тинги и откровенно вспоминали былые времена, славную свою победу над Олавом Святым.
– Мы никогда не терпели притеснений! – кричали они. – Пусть он не забывает историю своего отца!
Свобода, славная искусительница рода человеческого. Весь мир окован рабскими законами всевозможных тяготений. Одному человеку хочется жить свободным. То есть совсем свободным. Свободным ото всех нежелательных его душе тяготений, ото всех, желающих лишить его свободы. Человеку хочется быть свободным даже от самого себя. Этакое странное тяготение к свободному полету в безвоздушном пространстве.
Магнус узнал о настроении бондов от скальда Сигвата. Скальды! Какой скальд не мечтает творить свободно?! Какой творец не мечтает о свободном полете, о возможности творить в состоянии безответственного парения?! Но мало кому выпадало такое счастье!
Скальды решили сказать Магнусу правду о том, что бонды в любую минуту могут восстать против него, собрались в тайне ото всех, кинули жребий: кому идти. Сигвату Скальду выпала доля нелегкая. Он сочинил «Откровенные висы», пришел к Магнусу конунгу и смело зачитал их повелителю.
Тот удивился: как же так! Все вокруг счастливо улыбаются ему, хвалят, преподносят с покорными лицами богатые дары, и бонды в том числе! Какое недовольство? Почему?!
Откладывать дело Магнус не стал, вызвал на совет всех мудрых людей, приказал составить свод законов. Очень мудрые были мужи. Составленные ими законы удовлетворили бондов. Положение в стране нормализовалось. Бонды назвали Магнуса Добрым. За то, что он дал им свод законов «Серый гусь».
17 марта 1040 года неожиданно скончался Харальд сын Кнута Могучего, конунг Англии, и Хардакнут стал править еще и Англией. Недолго он правил, заболел и 8 июля 1042 года умер, совсем еще молодой.
В чем же счастье великих людей? Оно часто исчисляется победами и квадратными километрами завоеванных и приобретенных разными способами территорий. Но – счастье ли это? Еще Софоклом было сказано:
Есть поговорка древняя в народе:
О жизни человека не суди,
Пока он жив, была ль она счастливой.
Кнут Могучий создал сильную державу на северо-западе Европы, и даже мудрый Софокл не решился бы назвать его несчастным. Но был ли счастливым человеком Кнут Датский?
Держава, созданная им, рассыпалась в одночасье, а уже через семь лет после его смерти умерли все его сыновья, пресеклась «могучая» ветвь. Где оно, счастье? Может быть, в личной жизни, в себе? Ну тогда тот древний народ, пословица которого так понравилась мудрому греку, был прав, но… знал бы Кнут Могучий, что все труды его, и дети его погибнут, и ветвь рода его оторвется от древа жизни, сгинет, может быть, он и жил бы по-другому.
Магнус Добрый о клятвенном договоре с Хардакнутом не забыл. Он прибыл в Данию с сильным войском, датчане на тинге в Вебьерге провозгласили его конунгом Датской Державы. Магнус стал правителем огромного государства. Вскоре ему пришлось сражаться за обладание Данией со шведским конунгом, с самими датчанами, с их южными соседями, вендами, но удача сопутствовала Магнусу Доброму. В битвах он не прятался за спины воинов, дрался самоотверженно, много врагов порубил, отправил в преисподнюю секирой Хель, которая досталась ему от Олава Святого. После сражений к поверженному противнику относился он с достойным уважением. В делах мира старался прислушиваться к мнению опытных мужей.
