жизни. Ньо объяснил, что он действительно офицер и под его командованием много людей. Мэйлин поинтересовалась, есть ли у него жена.
– У меня есть женщины. – В его голосе не было чувств. – Я женюсь, когда закончится война.
– Ты все еще веришь, что маньчжуров свергнут? – спросила она. – В точности как братишка, которого я помню.
– Это не изменилось.
– Думаешь, армия тайпинов одержит над ними верх?
– Мы сражаемся уже много лет. Иногда надвигаемся на Пекин, иногда нас оттесняют. Погибла целая куча народу. Сейчас в Нанкине сосредоточено больше наших войск, чем армия императора, которая нам противостоит. И наши солдаты лучше обучены.
– Стоили они того? Все эти убийства?
– Ради построения Небесного царства – да. – Он помолчал, видя сомнение на лице Мэйлин. – Когда убиваешь стольких людей, сестрица, это должно быть ради чего-то. Нельзя такое делать просто так.
– А что ваш Небесный царь? Они все еще в него верят?
Ньо помолчал немного.
– Восточный царь некоторое время назад восстал против него. Теперь все кончено, – добавил он, несколько мгновений молчал, а потом внезапно спросил: – Где твой муж?
Настала очередь Мэйлин молчать. Она не хотела рассказывать Ньо, что случилось, насколько плохи дела.
– Неужели погиб? – потребовал он ответа, и она покачала головой. – Тогда я спрошу твою свекровь.
Ничего не оставалось, кроме как сказать ему правду. Когда Мэйлин закончила, Ньо не выглядел шокированным, только печальным.
– Это все опиум, – вздохнул он, – разрушает любого, кто до него дотрагивается.
– Это все британские варвары… – начала Мэйлин, но Ньо ее перебил:
– Да, они продают опиум. Без сомнения, нужно винить их. Но мы-то покупаем. Я лично перевозил его контрабандой. – Он мрачно кивнул. – Черное золото. Но сам цветок белый, и это цвет смерти [52].
– А тайпины курят опиум?
– Некоторые. Он везде. – Ньо пристально посмотрел на нее. – Не сомневаюсь, ты истратила все деньги, которые я тебе дал.
– Мне очень стыдно, но пришлось это сделать.
– Я понимаю. Я дам тебе еще перед отъездом, но ты должна их спрятать. Брат мужа никогда не перестанет курить. Не дай ему найти твои деньги, иначе ничего не останется, вообще ничего.
– Я не могу снова брать у тебя деньги.
– У меня они есть.
На деревню спустилась ночь. Мэйлин и Матушка спрятали деньги в безопасном месте, где глава семьи никогда не найдет их. В небе светила полная луна, когда Ньо вывел своего коня из сарая. Мэйлин шагала рядом.
Она гадала, увидит ли его когда-нибудь снова, но вслух этот вопрос не задала. Прежде чем Ньо сел на лошадь, Мэйлин посмотрела на гладь пруда и увидела отражение луны в воде.
– Давай постоим на мостике и полюбуемся луной, пока ты не уехал, – предложила она.
– Как в старые добрые времена, когда ты была юной девушкой, а я твоим братишкой.
– Типа того.
Она думает, что никогда не увидит меня снова, понял Ньо, и хочет запомнить меня таким, каким я был раньше.
– Почему бы и нет? – Он улыбнулся и кивнул.
Рядом никого не было, их никто не увидит.
Шижун и его люди добрались до деревни уже в сумерках. Хотя они нагрянули стремительно, староста успел выйти на улицу и ждал их. Жители деревни посматривали на них с опаской, но это совершенно нормально. Однако, глядя на сморщенного старика, Шижун подумал, что даже в полумраке он заметил что-то странное в его поведении, а потому не стал терять время зря.
– Я ищу тайпинов. Они здесь проезжали?
– Тайпинов? – Хотя староста был никудышным актером, на его лице читалось подлинное изумление. – Нет.
– Какие-то другие повстанцы? Триады? Хакка? Какие-то нарушители спокойствия?
– Нет, господин. Никого такого. Мы не видели таких людей в здешних местах уже много лет.
Староста говорил правду. Шижун не сомневался в этом. Но при этом казалось, что старик испытывает облегчение. То есть он боялся, что магистрат задаст какой-то другой вопрос?
– А вообще каких-то чужаков видели?
Старик нахмурился, будто припоминая. Это абсурд! Он наверняка что-то скрывает. Остальные жители собрались вокруг и слушали их разговор.
Шижун клял себя последними словами за глупость. Он слишком рьяно взялся за дело. Надо было допросить его наедине, а потом по одному устроить перекрестный допрос односельчанам. А теперь они вслед за старостой выдадут ему одну и ту же версию.
– А каких чужаков, господин?
– Миссионеров! – взревел Шижун в гневе, бросая взгляды на остальных, чтобы проследить за их реакцией, но ее не было.
– Не было миссионеров, господин.
– Британские солдаты? – (Снова староста покачал головой.) – Торговцы опиумом?
В конце концов, эти-то повсюду.
– В последнее время – нет. В прошедшем месяце их не было.
На самом деле список тех, кто мог заинтересовать власти, был исчерпан, и Шижун сдался:
– Мы остановимся здесь на ночлег. Нам понадобится еда, корм для лошадей…
– Все, что вам будет угодно, господин, – улыбнулся староста.
Когда Шижун ужинал в доме старосты, то решил расспросить о красивой женщине, которую видел во время предыдущего визита. По крайней мере тут ему удалось услышать какие-то ответы. Красавица жила в большом доме со своей многочисленной семьей на окраине деревни у пруда. Есть ли у нее муж? Есть, и у них несколько детей. А сейчас муж там?
Староста замялся. Почему?
– Полагаю, да, господин. Иногда он или его брат едут в соседний город. Но обычно возвращаются к ночи.
Почему Шижуну показалось, что это не совсем правда? Возможно, женщина по какой-то причине осталась без мужа и староста пытался защитить ее от магистрата и солдат, которые, насколько он знал, могли попытаться увести женщину силой.
Закончив трапезу, он вышел на улицу и пошел прогуляться по переулку. В небе висела полная луна. Он изо всех сил старался вспомнить внешность женщины. Неужели она действительно была такой красивой? Образ в его памяти был неполным, несовершенным, словно поношенное шелковое одеяние.
Ему захотелось удостовериться.
У входа в деревню возле небольшого храма он заметил слева тропу, которая вела через лесной массив. Это дорога к дому той женщины? Он свернул туда.
Лунного света сквозь деревья хватало, чтобы пробираться по неровной дороге, хотя Шижун пару раз и спотыкался о корни деревьев. Тропа петляла через бамбуковую рощу, а затем снова возвращалась в лес, и Шижун уже было решил, что идет не туда, и хотел повернуть назад, когда ему показалось, что впереди чуть наискосок проблескивает вода. Поэтому он продолжал идти вперед, пока не добрался до места, где между двумя деревьями увидел залитый лунным светом пруд.
Крестьянская усадьба находилась на противоположной стороне пруда. От нее протянулся узкий деревянный мост, который, очевидно, вел к той самой тропе, по которой он шел. Он увидел лошадь, привязанную к концу моста. Ближе к середине моста в лунном свете стояли двое. Все замерло. Ни звука. Как во сне.
Эти двое явно не подозревали, что Шижун прячется за деревьями. Даже если бы они посмотрели в ту сторону, то, вероятно, не увидели бы его в тени
