VI.
Близь западной границы парка лежали остатки стараго барскаго дома Баумгартенъ. Отъ этого рыцарскаго замка, нѣкогда хорошо укрѣпленнаго и окруженнаго канавами, осталась еще довольно обширная башня, къ которой съ одной стороны примыкала каменная стѣна одного изъ боковыхъ флигелей.
Шестьдесятъ лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ это строеніе было разобрано. Прежній владѣлецъ, большую часть года проживавшій за границею, перенесъ господскій домъ на противоположный конецъ своего парка, ближе къ проѣзжей дорогѣ, для того что-бъ во время своего пребыванія на родинѣ „находиться между людьми”, и при сооруженіи новой виллы употребилъ красивые гранитные камни стараго дома. Башню же и возвышавшуюся возлѣ нея руину пощадили и оставили въ видѣ украшенія парка. Она возвышалась на живописномъ искусственномъ холмѣ; вокругъ ея подножья разросся густой кустарникъ шиповника и крыжовника, а вдоль стѣнъ вился дикій хмѣль и разсыпалъ свои зеленые листья по темнымъ красивымъ камнямъ.
Эта развалина, окруженная водянымъ кольцомъ достигла своей цѣли и служила украшеніемъ для парка; но по смерти тогдашняго владѣльца, тутъ поселилось болѣе практическое поколѣніе. Выпустивъ воду изъ канавъ новый хозяинъ засѣялъ превосходную почву овощами. По словамъ сосѣда мельника это было единственнымъ разумнымъ дѣломъ владѣльца и потому старикъ потребовалъ этотъ выгодный клочокъ земли для своего пользованія.
Еще ребенкомъ Кети съ наслажденіемъ гуляла въ этомъ небольшомъ огородѣ и искустно пробиралась съ Сусанною между грядами бобовъ и молодаго гороху, при чемъ она вовсе не помышляла о томъ, что неожиданный напоръ воды изъ рѣки могъ мгновенно залить все зеленое царство и поглотить ее вмѣстѣ съ Сусанной.
Только сегодня, на пятый день своего пріѣзда Кети опять пришла взглянуть на эту отдаленную часть парка и остановилась отъ сильнаго внутреннаго волненія.
На стѣнахъ, какъ частая сѣть все еще вились безлиственныя вѣтви хмѣли и хотя на высохшемъ холмѣ еще не показывалась ни одна травка, но апрѣльское солнце ярко сіяло надъ старой руиной и рѣзко отдѣляло эти развалины отъ темнаго сосноваго лѣса, разстилавшагося на заднемъ планѣ по длинному горному хребту. На стѣнахъ башни не замѣчалось слѣдовъ свѣжей замаски, нигдѣ не виднѣлось новаго камня, но за то старые остались невредимы, только громадныя оконныя ниши, прежде всегда закрытыя сгнившими деревянными ставнями, были теперь открыты и изъ глубокаго мрака по временамъ мерцалъ какой-то странный, слабый свѣтъ. Новая жизнь чувствовалась теперь вокругъ остатковъ замка Баумгартеновъ, надъ шпицомъ башни весело кружились бѣлые и пестрые голуби, а изъ чащи старинныхъ орѣшниковъ, окружавшихъ башню съ южной стороны, робко вышли двѣ козы и стали медленно прогуливаться по дерновому склону. Маленькая долина совершенно исчезла, не было и слѣдовъ знакомаго огорода. Широкая, блестящая водяная лента какъ и въ прежнія времена окружала холмъ и поглотила все, что нѣкогда цвѣло и зеленѣло, какъ будто человѣческая рука никогда не прикасалась къ его почвѣ. Черезъ канаву былъ переброшенъ висячій мостъ и поперекъ него лежалъ огромный бульдогъ, который, склонивъ голову на переднія лапы, строго слѣдилъ за противоположнымъ берегомъ.
– Ты видишь передъ собой царство Морица, Кети, – сказала Генріэтта, стоявшая возлѣ сестры, – прежде это было подземельемъ въ замкѣ, гдѣ хранились орудія пытки, еще четыре мѣсяца тому назадъ здѣсь было неоспоримое жилище совъ, летучихъ мышей и моихъ голубей, а теперь здѣсь зала, спальня и даже касса совѣтника Ремера… Правда, что эта руина имѣетъ весьма печальный видъ и боятся, что-бъ буря не опрокинула стѣну, но въ сущности она еще крѣпка и именно тамъ, подъ нависшими камнями живетъ лакей Морица – не завидно его мѣсто жительства.
Флора тоже подошла къ сестрамъ. – Кому какъ нравится! – замѣтила она сухо, пожимая плечами. Потомъ она прошла черезъ мостъ, однимъ толчкомъ своей прекрасной ножки согнала собаку съ мѣста и стала медленно подниматься вверхъ но дерновому склону.
Молодыя козы робко разбѣжались, услыхавъ шуршанье шелковаго платья, голуби въ испугѣ вспорхнули на верхнія окна башни, даже сердитый бульдогъ заворчалъ отъ неудовольствія и тихо пошелъ вслѣдъ за своею госпожею. Остановившись у двери и положивъ руку на желѣзный замокъ, слегка наклонивъ въ сторону голову съ блестящими русыми волосами, въ серебристо сѣромъ платьѣ съ гразіозно приподнятымъ шлейфомъ, она казалась сказочною принцессою.
Посмотрѣвъ на красавицу, Кети невольно перевела глаза на Генріэтту, которая все крѣпче къ ней прижималась. Эта маленькая, слабая фигура съ угловатыми линиями, въ плотно прилегавшемъ платьѣ яркихъ цвѣтовъ, положительно качалась на чрезмѣрно высокихъ коблукахъ. Она дышала коротко и порывисто, послѣдніе два дня она часто страдала припадками удушья, но ей нехотѣлось казаться больною, никто не долженъ былъ знать, что она страдаетъ. Генріэтга не могла выносить взглядовъ состраданія и сочувственныхъ замѣчаній, но тѣмъ не менѣе она страдала теперь сильнѣе, чѣмъ прежде, потому что докторъ Брукъ, лечившій ее и видимо помогавшій ея страданіямъ, былъ въ отъѣздѣ; вскорѣ послѣ своего послѣдняго визита на виллѣ онъ извѣстилъ свою невѣсту, что одинъ изъ его друзей вызвалъ его въ городъ, гдѣ ему необходимо будетъ пробыть нѣсколько дней.
Обратиться за помощью къ медицинскому совѣтнику Беръ больная ни за что не хотѣла. – Лучше умереть! – говорила она въ минуту страшнаго припадка. Только присутствіе Кети было ей пріятно, которая такъ заботливо умѣла за ней ухаживать.
Теперь, нѣжно обнявъ больную сестру, Кети осторожно повела ее черезъ мостъ къ руинѣ.
Какъ часто она еще ребенкомъ бѣгала по этому холму и пролѣзала черезъ частый кустарникъ! Какъ часто съ любопытствомъ заглядывала въ замочную скважину башенныхъ дверей. Прислуга говорила, что въ погребѣ лежитъ много пороху отъ тридцатилѣтней войны [2], а на стѣнахъ висятъ „страшныя вещи”; но тамъ всегда была непроницаемая тьма и тяжелая удушливая атмосфера обдавала личико любопытнаго ребенка.
Если-же въ ту минуту съ верху башни слышалось хлопанье крыльевъ совы, тогда она бѣгомъ спускалась съ холма и хваталась обѣими рученками за передникъ Сусанны.
Теперь она вступила въ башню, остановилась у подножья узенькой, витой лѣстницы, устланой коврами и съ удивленіемъ любовалась чудесами, сдѣланными на деньги богатаго купца. Снаружи – старинныя развалинны и руина, внутри роскошный домашній бытъ рыцаря. Въ былое время непроницаемый, мрачный подвалъ, съ крѣпкими сводами, поддерживающими всю тяжесть верхнихъ ярусовъ, былъ передѣланъ въ обширную свѣтлую комнату, на стѣнахъ которой все еще висѣли „страшныя вещи”, шлемы и оружія, но теперь, они были развѣшаны въ правильной симетріи и на сверкающихъ лезвіяхъ ярко отражались солнечные лучи, безпрепятственно проникавшіе въ широкія окна.
Что бы сохранить старинный характеръ развалины, въ толстыя оконныя ниши были вставлены зеркальные стекла, раздѣленныя крестомъ. Все строеніе походило на горную крѣпость, гдѣ граждане могли искать вѣрнаго убѣжища во время сильной опасности. Комнаты сохранили только свои первобытныя стѣны, но своею пышною обстановкою могли бы потягаться съ прежними залами средневѣковыхъ замковъ.
Когда обѣ сестры вошли въ первую комнату, Флора съ граціозною небрежностью сидѣла развалившись на пурпуровыхъ подушкахъ широкаго дивана, и медленно подносивъ къ губамъ дымящуюся сигаретку, смотрѣла какъ совѣтникъ на серебряномъ самоварѣ варилъ послѣобѣденный кофе, на который именно и пригласилъ своихъ трехъ свояченицъ.
– Кети, что ты скажешь о моемъ новомъ жилищѣ? – спросилъ, онъ указывая на всю обстановку комнаты.
Она стояла на порогѣ съ наброшеннымъ чернымъ вуалемъ на золотисто-каштановыхъ волосахъ, съ карими смѣющимися глазами, и такъ гордо выпрямилась, точно сама происходила отъ стариннаго рода Баумгартеновъ.
– Чудо какъ романично, Морицъ! Обманъ вполнѣ удался! – отвѣчала она весело улыбаясь. – Эта руина и этотъ ровъ могли бы испугать своимъ оборонительнымъ видомъ, если-бы не знать, что тутъ находится коммерціи совѣтникъ девятьнадцатаго столѣтія.
Онъ слегка нахмурилъ свои тонкія брови и посмотрѣлъ ей въ лицо, но она не замѣтила этого взгляда.
– Конечно, прежде было не тактично, что капуста и рѣпа осмѣливались рости вокругъ замка, хотя я очень любила этотъ маленькій огородикъ, – продолжала Кети. – Однако, какъ люди часто мѣняются ролями и случай привелъ купцу возобновить гнѣздо, отвергнутое старымъ рыцарскимъ поколѣніемъ.
– Не забывай, милая Кети, что я теперь и самъ принадлежу къ рыцарскому сословію! – возразилъ совѣтникъ разсердившись. – Нужно только сожалѣть, что старыя поколѣнія тоже заразились духомъ времени и безжалостно отказались отъ своихъ прежнихъ учрежденій, которыя не должны были никогда измѣниться.
