Ясубэй, похоже, заранее планировал, что охранники Уэсуги снова явятся с погромом. Если бы это произошло, тем самым подтвердились бы и слова Ясубэя о том, что Исукэ одному тут оставаться нельзя. Решив остаться с товарищем и встретиться с противником лицом к лицу, он, очевидно, хотел доказать свою правоту на деле и тем заставить упрямца отсюда убраться.
Ясубэй Хорибэ, как всегда, действует в своей излюбленной манере, — подумал Исукэ. У него уже не было ни сил, ни желания сопротивляться этому напору. Хоть он, Исукэ, и сидел сейчас на хозяйском месте, но в сущности роль играл подчиненную, а заправлял всем «наемный работник» Ясубэй. Ситуация была довольно забавная. Ну что ж, оставалось только ждать развития событий.
— Эй! — позвал Исукэ, когда на улице перед домом почти не осталось прохожих. — Может, отдохнешь немного?
— Ладно, перекур! — согласился Ясубэй, взглянув в сторону двери и, отряхивая с платья жмых, направился в комнату.
— Может, они и вообще не придут? — сказал Исукэ. — Уж во всяком случае до темноты не явятся. Они ж только вчера тут все разгромили…
— Не болтай зря, а то сглазишь! Придут, вот увидишь!
Слышать такое заявление из уст Ясубэя было смешно. Исукэ невольно прыснул, но тут же подавил смех и сказал вполне серьезно:
— Если мы их тут сегодня вечером отделаем, они сразу раскусят, кто мы такие. Нам же может быть от того хуже. Не лучше ли и впрямь убраться отсюда подобру-поздорову, а?
— Да они и так уже могли все про нас узнать. Или, по-твоему, наши противники не подозревают, что ронины из Ако готовятся отомстить за господина? Но это к делу отношения не имеет — уж больно я на них зол! — решительно заявил Ясубэй и с воинственным видом свирепо выпустил из ноздрей две струи табачного дыма.
Исукэ покатился от хохота.
— Значит, хочешь их проучить?
— А то как же! — без тени сомнения ответствовал Ясубэй.
Оставался неясным вопрос, что делать дальше с лавкой. Однако Ясубэй и на это смотрел вполне оптимистично, обещав вскоре посвятить Исукэ в свой план.
Не успели они закончить разговор, как в лавку, откинув занавеску над входом, вошел самурай. Судя по узкой вытянутой физиономии землистого цвета, это был «Огурец» из составленного Исукэ Маэбарой списка охранников.
— Эй, Гохэй! — окликнул он. — А ну доставь-ка нам корзину риса. Адрес все тот же — казарменный барак в усадьбе его светлости Киры.
Предложение было для Исукэ и Ясубэя неожиданно и явно неприемлемо. Огурец нагло уставился на обоих, однако тут же сообразил, что, в связи с прибытием подкрепления в лице Ясубэя, боевой дух противника уже не тот, что раньше. Ясно было, что в усадьбе снова хотят задать Исукэ, а может быть и его новому приказчику, изрядную трепку, но на сей раз хозяин с подручным только смерили заказчика саркастическими взглядами, после чего Исукэ вежливо отказался, сказав, что сейчас слишком занят.
— Что, не пойдешь, значит?! — гневно вскинул взгляд Огурец, но, должно быть, понял, что торговец рисом не тот человек, которого можно легко заставить явиться по первому требованию.
С кривой улыбкой он еще раз бросил на приятелей мрачный взгляд исподлобья и ретировался не солоно хлебавши.
Обоим было ясно, что на этом дело не кончится. Они посмотрели друг на друга и усмехнулись, словно говоря: «Скоро явятся!»
Исукэ уже был готов сделать все в точности, как задумал Ясубэй.
Долго ждать не пришлось: вскоре подозрительные тени уже сновали перед домом, то и дело заглядывая внутрь.
— Закроем двери, — сказал Исукэ.
Ясубэй вышел, закрыл дверь на щеколду. Подозрительные тени скапливались неподалеку под покровом мглы. Почти сразу после того как Ясубэй вернулся через узкую прихожую в дом, снаружи послышался шум шагов, входная дверь с грохотом распахнулась и в прихожую ввалились несколько верзил с закутанными в тряпки лицами.
Пришельцев было пятеро. В руках у них были тренировочные бамбуковые мечи и обломки луков. Не говоря ни слова, Исукэ задул фонарь.
В тот же момент Ясубэй подхватил тяжеленную корзину с рисом и швырнул ее прямо в середину группы. Послышались испуганные возгласы — и корзина грузно шлепнулась на землю, придавив кому руку, кому ногу. Снова послышались вопли и стоны. Не ожидавшие столь отчаянного сопротивления охранники Уэсуги пришли в полное замешательство. Ясубэй швырнул в противника один за другим три заряженных рисом снаряда, а Исукэ тем временем вооружился здоровенным деревянным брусом, который служил засовом, и, как барс, пританцовывая, набросился на врага, раздавая удары направо и налево. Пока в прихожей шла шумная потасовка, один из пришельцев шмыгнул за дверь и бросился наутек, что не укрылось от внимания друзей. Ясубэй захлопнул дверь, чтобы никто из оставшихся четверых больше не сбежал. Трое из пришельцев уже почти не могли сопротивляться, поскольку были пришиблены рисовыми снарядами. Разоружить и скрутить четвертого для Исукэ и Ясубэя было делом нетрудным, так что вскоре все четверо уже валялись вповалку связанными.
— Ну-ка, посвети! — попросил Ясубэй.
Исукэ зажег фитиль, и в колеблющемся свете фонаря предстали четверо пленников в самом плачевном и унизительном положении. Извиваясь и корчась на полу в своих путах, они смотрели снизу вверх на победителей.
— Один все-таки сбежал, — заметил Исукэ.
— Ничего, все в порядке! — уверенно ответил Ясубэй, проверив, хорошо ли у пленников связаны руки за спиной, и деликатно сняв у них с лиц повязки.
— А ну, хозяин, — позвал он, — посвети-ка сюда! Глянь, у них по два меча торчит за поясом, да разве это настоящие самураи? Это ж слизняки какие-то!
Четверо пленников в бешенстве попытались вскочить, но у них ничего не вышло. Смертельно побледнев и трясясь от злости, они в бессилии могли лишь метать грозные взгляды на противника.
Ясубэй, безо всякого сочувствия наблюдая за незадачливыми самураями, испытал прилив актерского вдохновения и отлично вошел в роль неотесанного мужлана-деревенщины.
— Так что, хозяин, — обратился он к Исукэ, — которые из них, говоришь, тебя забижали? То-то они, милки, у меня попляшут, как пороть-то зачну!
Четверо пленников, вконец пав духом, с ужасом смотрели на великана-Ясубэя, сжимавшего в мускулистой руке длинный обломок лука. Смущало только одно: сбежавший сообщник, вероятно, уже сообщил, в какую переделку попали его друзья, и в скором времени следовало ожидать подкреплений из усадьбы.
Опасения были не напрасны. Черные тени одна за другой выскользнули через заднюю дверь усадьбы Киры, сбились в стаю и бегом помчались по ночному городу. Их появления и ожидал без особой радости Исукэ Маэбара.
Хэйсити Кобаяси ничего о происходящем не знал. Семеро самых отчаянных головорезов под водительством Дэндзо Сибуэ устремились к дому Исукэ.
Разумеется, и большая парадная дверь, и маленькая задняя дверца оказались крепко заперты на засов. Налетчики попробовали вломиться силой, сбили замки, но двери не поддавались.
— Открывай! — ревели нападавшие, колотя в двери руками и ногами.
Изнутри в ответ слышался только хохот.
Распаляясь еще пуще при мысли, что от них зависит судьба четверых пленников, и вознамерившись в безудержном гневе растоптать дерзких простолюдинов, они всерьез принялись ломать дверь, налегая все вместе с разбегу плечами. На такую атаку двери съемного дома, конечно, не были рассчитаны. Большая дверь со скрипом подалась и уже вот-вот готова была рухнуть. Но в это мгновение раздался громогласный, как колокол, истошный крик Ясубэя:
— Разбойники! Грабят!
Не ограничившись криками, приятели начали неистово колотить в кастрюли и сковородки.
Охранники Уэсуги испуганно переглянулись.
— Грабеж! В дом ломятся! Спасайте, люди добрые! Выручайте, соседушки! Грабеж!
Звезды холодно мерцали в ночи на темном небосклоне. Ясубэй истошно вопил со второго этажа, будя крепко спящих соседей, и люди Дэндзо понимали, что сейчас на шум сбежится толпа со всего квартала. Дело оборачивалось скверно. Доказать, что они на самом деле не разбойники, будет мудрено. Скорее всего, явится околоточный надзиратель. Придется волей-неволей признаваться, что они не бандиты какие-нибудь, а самураи из дома Уэсуги, от этого не отвертишься. При всем том и бросить на произвол судьбы четверых товарищей они не могли. Сибуэ заметался в нерешительности.
— Грабят! Спасите, люди добрые! — все громче вопили из дома.
В конце концов, устав от колебаний, Сибуэ показал рукой на дверь: «Ломай!» — и сам изо всех сил налег плечом. Как видно, он решил до прихода стражи выломать дверь, спасти четверых пленников и скрыться. Вдохновленные его примером, остальные тоже дружно налегли на дверь, которая не устояла под натиском семерых дюжих мужчин.
Распустив шнурок на ножнах, Дэндзо выхватил меч и ворвался в дом, намереваясь расправиться с дерзкими мещанами, но обнаружил, что оба они стоят в боевой готовности на втором этаже у выхода с узкой лестницы и с издевательским видом поглядывают вниз, будто приглашая желающих к ним подняться.
