сенях также высыпали на крыльцо, чтобы узнать причину такого ликования, поразительного при настоящих обстоятельствах.
Виновником поднятого шума был генерал Коччеи, который только что вышел из подъезда, где солдаты подвели к нему молодого парня в куртке, выпачканной мукою. Генерал — высокий, стройный мужчина лет пятидесяти, с благородным, резко очерченным лицом — взял бумагу из рук батрака, который так усердно разыскивал его, и, познакомившись с её содержанием, издал тот громкий радостный крик, который раздался по всему дворцовому двору. Сбегавшиеся со всех сторон любопытные увидали к своему удивлению, как обыкновенно гордый и неприступный генерал обнял работника с мельницы и нежно прижал к груди, после чего сложил руки и взглянул на небо, точно хотел произнести благодарственную молитву. Но потом он широко расставил руки и воскликнул громким голосом на весь двор:
— Слава Богу!.. Король нашёлся, он жив, он спасён!
В одну минуту весь дворцовый двор наполнился людьми, даже во всех окнах показались любопытные лица. Народ валил сюда извне. Караульные не думали больше удерживать его, и, пока генерал Коччеи кинулся наверх в зал заседания министров, чтобы сообщить там полученные известия, торжествующие клики уже гремели вокруг всё громче и громче.
Колонтай оцепенел на один миг при таком известии, которое было так же неожиданно и поразительно для него и для всех прочих, как и похищение короля пред тем. Его спутники, поражённые слышанным, вопросительно смотрели на него, и он воскликнул:
— Мы должны пробраться вперёд, теперь мы тем менее не смеем отступать. Народ выступил наконец на сцену, он поднял руку, чтобы заняться устройством собственной судьбы. Он не должен допускать, чтобы его опять оттеснили назад. Вперёд, друзья мои, вперёд! Пойдёмте наверх к министрам. Народ стоит за нами. Если король действительно отыскался, то при своём возвращении он найдёт в своём правительстве народных представителей.
С этими словами зачинщик бунта выступил вперёд, чтобы подняться на лестницу, но это оказалось невозможным. Слуги, гвардейцы, придворные и государственные чиновники теснились на ступенях беспорядочной толпой и каждую минуту Колонтаю с его спутниками приходилось выносить новые объятия, выслушивать новые изъявления радости и новые вопросы.
Генерал Кончен поспешно спустился обратно вниз и приказал, чтобы эскадрон улан сел на лошадей, а также потребовал, чтобы ему подвели его собственную верховую лошадь.
Теперь не было возможности двинуться дальше. Целый людской поток катился из внутренних помещений дворца во двор, так как многие сановники также хотели разыскать своих лошадей, чтобы присоединиться к генералу.
Колонтая увлекали всё дальше; на дворцовом дворе он встретился с несколькими прочими вожаками, которые проникли сюда из своих кучек народа на площади.
— Мы не должны упускать случай, который, пожалуй, никогда больше не подвернётся, — воскликнул Колонтай. — Теперь, когда ничто в городе не может сопротивляться народу, нам нужно вытребовать новую конституцию, способную дать отечеству здоровую внутреннюю силу. Если король при своём возвращении увидит, что город и правительство в наших руках, если народ окружит его, будучи вооружён, то, конечно, ему придётся волей-неволей согласиться с тем, что он застанет здесь в виде совершившегося факта, и плоды заговора, устроенного другими, достанутся нам. Спешите, спешите, друзья мои! Велите вашим людям открыть нам вход, остальные же должны вооружиться; им следует немедленно открыть арсеналы, занять дворец и ворота, чтобы город был в нашей власти, когда вернётся король!
Вожаки, разумеется, пытались столковаться с окружавшими их толпами народа, но это было невозможно; опьянение, казалось, овладело всеми, на каждое слово следовал ответ:
— Да здравствует король! Смерть изменникам!
Народное движение во вкусе Колонтая стало невозможным; народ не понимал, с какой стати теперь, после того как король отыскался, он всё-таки должен подниматься, когда причиной его восстания было именно похищение короля.
Король Станислав Август, который долгие годы был безразличен для всех своих подданных и ненавистен патриотам всех политических партий, внезапно стал предметом поклонения, а его имя тысячекратно повторялось в ликующих кликах народа.
Эскадрон улан выстроился. Генерал Коччеи сел на лошадь и двинулся из ворот дворца.
Теснившимся к нему ближе всех он отвечал на их вопросы, где нашёлся король, только следующее:
— В Мариемоне. Через час его величество будет здесь!
После того он пустил свою лошадь крупной рысью вскоре исчез из вида в сопровождении многочисленных всадников и своего эскадрона улан.
Часть народа кинулась за ним следом, чтоб у въезда в город выстроиться возле дороги и таким образом занять самое удобное место для первого приветствия возвращавшегося короля; другие же остались стоять на дворцовом дворе, чтобы быть поближе к источнику всех новых известий об удивительных событиях, которые совершились с такой быстрой сменой.
Тем временем городские улицы стали украшаться по праздничному. Из окон вывесили ковры и флаги, цветочные гирлянды перекидывались через улицу и повсюду шла суета всеобщего народного праздника.
Колонтай вскоре отказался от последней попытки направить народ по-своему. В данный момент Варшава была более монархической, чем всякая другая столица в Европе.
Единственным движением, способным увлечь взволнованный и воодушевлённый народ, было бы восстание против русских, и, бесспорно, оно удалось бы тогда в Варшаве. Но князь Репнин удалился с большею частью русского гарнизона, немногие оставшиеся русские войска сидели взаперти, словно притаившись, и ожесточению против иноземцев не доставало видимого объекта, против которого оно могло бы направиться.
Колонтай наконец признал гибель своего плана и вместе с Заиончеком вернулся к графу Игнатию Потоцкому, чтобы известить последнего о безуспешности своих трудов.
До графа уже достигла весть о том, что король найден и он, с весёлым настроением лица выслушав сообщение Колонтая, воскликнул:
— Слава Богу, что всё так обошлось! слава Богу, что дикие революционные элементы не пробудились и не вызвали страшного пожара, которого мы никогда не потушили бы! Теперь будущее принадлежит нам, теперь вместо мятежа мы принесём своему отечеству свободу, теперь наше будущее счастье пышно расцветёт.
Колонтаю и Заиончеку непонятен был горячий порыв этого обычно спокойного человека. Они не знали, что на груди у него спрятано письмо Марии и что недавно пред тем он был готов отказаться от всего на свете и вознаградить себя за всё её любовью, и что теперь у него снова явилась надежда соединить благородный труд на пользу своему отечеству со сладким счастьем любви.
Акст и Серра также пришли на дворцовую площадь, явившись туда немного спустя после того, как генералом Коччеи через работника с мельницы Мариемона было получено известие о том, что король нашёлся. Они видели генерала, ехавшего верхом на лошади во главе гвардии, которая выступила для встречи
