мустанге Вичаша.
Его худая смуглая грудь и не по-детски суровое лицо были испещрены красными и чёрными полосами боевой раскраски, в распущенные смоляные волосы вплетались орлиные перья. Потрясая томагавком, он соскочил с коня, что-то гортанно прокричав по-дакотски, и кинулся на Зеро, который успел заслонить собою свою даму.
Ковбои вскочили со скамеек, ругаясь на чём свет стоит, а противники, вцепившись друг в друга, покатились по песку. Бруно в какой-то миг всерьёз забеспокоился, что зрители вот-вот пустят в ход оружие. Но тут Джейкоб пронзительно заулюлюкал, подражая индейскому кличу, и все притихли. Этого хватило, чтобы Вичаша и Зеро поднялись на ноги, с трудом переводя дыхание и сверкая глазами. Мари бросилась к Зеро, который, запыхавшись, проговорил срывающимся голосом:
— Мы безоружны, воин, и виноваты лишь в том, что сорвали эти цветы на твоей земле! Ты хочешь покарать нас за это смертью?
— Твои братья, бледнолицый, — так же громко и серьёзно ответил Вичаша, глядя на них, — убивали моих безоружных сородичей безо всякой причины. Они не щадили ни глубоких стариков, ни грудных младенцев!
Теперь он обводил пылающим взором примолкших зрителей, грудь его тяжело вздымалась, он судорожно сжимал в руке томагавк.
— Но мы-то не делали этого! — вскричала Мари своим нежным проникновенным голосом. — Ты хочешь поступить подобно тем жестоким убийцам?
— Вы пришли на мою землю! — закричал и Вичаша, подступая к ним всё ближе. — Я не звал вас сюда!
— Но эта земля велика, — вмешался Зеро, продолжая заслонять собой девушку. — Велика и щедра, и на ней хватит места всем, если жить в согласии, а не охотиться друг на друга, подобно диким зверям!
Бруно подумал, что эти слова прозвучали точь-в-точь как во время недавнего спора в фургоне, но тут его внимание, как и взоры всех зрителей, опять привлёк Джейкоб. Клоун, будто иллюстрируя страстную тираду Зеро, опустился на четвереньки, оскалился, зарычал и вприпрыжку пробежался вдоль барьера арены. Публика покатилась со смеху.
Старый фигляр хорошо знал, как разрядить накалившуюся обстановку!
Однако все тут же снова посерьёзнели, когда Вичаша подошёл вплотную к обнявшейся паре и негромко произнёс:
— Твои слова звучат красиво, бледнолицый, но как я могу поверить им, если это всего лишь слова? Ты говоришь так, потому что сейчас тебе грозит смерть, но, едва я уйду, ты станешь рубить растущие здесь деревья, построишь плотину, перегородив реку, воткнёшь нож в грудь Матери-земли!
— Я срублю всего лишь несколько деревьев, чтобы построить дом, где буду жить со своей любимой, — Зеро взглянул на Мари, которая трогательно подняла на него свои голубые глаза, — и я вспашу лишь часть земли возле этого дома, чтобы посадить пшеницу и испечь хлеб. И я хочу мира с тобой, хочу, чтобы ты стал желанным гостем в моём доме, чтобы ты приходил и садился, как друг, у нашего очага.
После этой пылкой речи в шатре наступила напряжённая тишина. Все, затаив дыхание, ждали ответа Вичаши, и даже обычно бойкий клоун стоял смирно и молчал.
— Хорошо, — наконец медленно произнёс индеец, и зрители с явным облегчением перевели дух. — Я поверю тебе, бледнолицый.
— Я не нарушу своего слова! — горячо поклялся Зеро, блеснув глазами. Вичаша кивнул, вскочил на своего спокойно дожидавшегося мустанга и ускакал прочь с арены, пролетев мимо Бруно, которому пора было готовиться к собственному выходу в качестве злодея.
Пока зрители негромко переговаривались, обсуждая увиденное, влюблённая парочка распрощалась. Мари осталась на импровизированной полянке, нежно прижимая к груди букетик, а Зеро, то и дело оглядываясь на неё, медленно удалился. Джейкоб под хихиканье публики послал ему вслед парочку воздушных поцелуев, но Зеро не обратил на насмешника никакого внимания.
— Ты молодец! — вполголоса похвалил его Бруно, и парень вымученно улыбнулся. Похоже было, что он и вправду так сильно волновался, будто ему и Мари грозила настоящая опасность.
Бруно недосуг было размышлять над этой странностью. Надвинув пониже свою чёрную шляпу и натянув на лицо тёмный шейный платок, он возник, как само воплощение зла, позади ничего не подозревавшей Мари, которая мечтательно глядела на букетик, подаренный ей возлюбленным.
При виде высокой зловещей фигуры Бруно зрители возбуждённо зашушукались, а кто-то из мальчишек, толпившихся у арены, даже крикнул Мари:
— Оглянитесь, леди!
Но Мари не успела последовать этому доброму совету. Бруно ловко накинул ей на голову большой холщовый мешок, упихивая её туда, будто пойманную козочку. Мари жалобно вскрикнула, забилась и обмякла в его руках, будто в самом деле лишилась чувств от ужаса. Бруно коротко свистнул и водрузил тело беспомощной девушки на спину резво подскакавшему на зов вороному коню. Тот вообще-то был довольно кротким мерином по кличке Бродяга, но сейчас, в расшитой серебром упряжи, выглядел настоящим Буцефалом. Джейкоб сперва схватился за голову, потом упал на колени и картинно воздел тощие руки к небесам, словно призывая Всевышнего и всех Божьих ангелов на помощь. Под гомон зрителей Бруно вскочил на коня и рысью погнал его за кулисы.
— Фух! — выдохнул он, очутившись в фургончике и утирая со лба проступившую испарину. — Ты в порядке, девочка?
Он озабоченно заглянул в лицо освобождённой им из мешка Мари, а та лишь утвердительно кивнула.
— Провидение отвернулось от влюблённых, посылая им всё новые и новые напасти, как посылало их пророку Иову! — горланил тем временем Джейкоб, разгуливая туда-сюда по арене. — Удастся ли нашему храброму герою спасти голубку от ястреба, девичью честь от поругания?
— У старого дурня лишь одно на уме, — проворчал Бруно, вызвав на губах Мари слабую улыбку, и выпрыгнул из
