точности как мы. Они всю войну только этим занимались, это у них уже в крови.
– Пойду подготовлю еще несколько постелей, – раздался за спиной Маб голос миссис Нокс. – Хотя держу пари, что спать тут никто не собирается. Боже мой, до чего увлекательно! – И она ушла, отмахнувшись от предложений помочь.
Остальные переглянулись.
– Собрать Безумных Шляпников, – скомандовала Озла, направляясь к телефону. – Рассылаем приглашения на последнее, самое головокружительное Безумное Чаепитие.
Тук-тук.
– Мистер Тьюринг! – поприветствовала Маб темноволосого сутулого мужчину, которого ей случалось видеть бродящим по БП под восхищенный шепот окружающих. – Благодарю вас, что приехали, и простите, что вызвали вас так срочно. – Она протянула ему кружку кофе. За последние несколько дней Маб поняла, как нужно обращаться с криптоаналитиками: укажи им на кофе, укажи на задачу и отойди в сторону. – Работа вон там, в библиотеке Дилли.
Профессор выбрал стул напротив Бетт и Гарри. Бетт подтолкнула к нему стопку изрядно потрепанных шифровок.
– Так-так, посмотрим… – Он начал что-то фальшиво мурлыкать себе под нос, и Маб с трудом удержалась, чтобы не воскликнуть: «Прекратите!» Но не станет же она орать на самого Алана Тьюринга просто потому, что скучает по семье и уже готова взорваться. Утром Маб позвонила домой предупредить, что задержится еще на несколько дней; ее разговор с Майком был полон болезненных пауз и вопросов, от которых ей пришлось увиливать. «Об этом подумаешь потом», – посоветовала она себе.
Тук-тук.
– Вы из команды Дилли? – догадалась Маб, оглядев стоявшую в дверях розовощекую женщину.
– Да, я Филлида Кент. Послушайте, я с радостью помогу, но мне потребуется какое-нибудь разрешение, что ли. Или еще какое-то доказательство, что то, чем вы здесь занимаетесь, не противозаконно…
– Мы над этим работаем. Заходите, подключайтесь…
Тук-тук.
Деловитая блондинка в свитере домашней вязки, худющая как ручка от метлы, вошла в дом, не задерживаясь на пороге, и немедленно чмокнула в щеку миссис Нокс. Маб помнила, что она тоже состояла в команде Дилли. «Я думала, что это Пегги – предательница, – сказала тогда о ней Бетт. – Слава богу, что нет; дешифрует она так же хорошо, как и я».
– Я Пегги Рок, – представилась блондинка. – Прибежала, как только удалось освободиться. Что у вас здесь? И для чего именно мне требуется добыть официальное разрешение?
– Мы это называем «Розой». – Гарри выдвинул для нее стул в той части библиотеки, которую Маб уже мысленно окрестила «островом Спецов», – соединенные вместе бюро и два стола, заваленные дешифровками, карандашами и роддами. Ей вспомнился остров Тупиков неподалеку от побережья Уэльса, куда Майк повез ее в медовый месяц, только здешний остров населяли не странные птицы тупики, а странные криптоаналитики.
– О, привет! – обрадовалась Пегги, увидев Бетт. – А я слыхала, у тебя был нервный срыв.
– Меня подставили, – лаконично пояснила Бетт.
– Вот гад, – заключила Пегги, когда Гарри коротко пересказал ей всю историю. Она оглядела рассыпанные по столу бумаги. – Итак. Давайте я придумаю, как все это официально замаскировать через мой отдел. Скажем… полусанкционированная госбезопасностью операция по изучению остаточных кодов в сугубо научных целях.
Маб подумалось, что это должно удовлетворить всех волонтеров из БП, которым требовалось кое-что более конкретное, чем заверения Бетт, будто работа ведется исключительно в государственных интересах.
– Я поговорю с моим начальником из ЦПС, – продолжала Пегги. – Центр правительственной связи, – пояснила она, заметив недоумение Бетт. – Я там теперь работаю. Со времен ГШКШ название переменилось, но суть все та же: взламываем коды, но уже не на войне.
– А ты не могла бы добыть нам «Энигму» через свой отдел? – вмешалась Маб. – Не верю, что уничтожены все до последней.
Пегги развернулась и пошла к телефону.
– Давайте-ка я позвоню одному парню…
Это по-настоящему удивительно, подумала Маб. Мужчины и женщины из БП приезжали и уезжали из Коурнс-Вуд. Одни принадлежали к Безумным Шляпникам, и когда-то она знала их как облупленных, другие остались шапочными знакомыми, с которыми ей случалось переброситься парой слов в столовой в ночную смену. И все до единого были людьми проверенными. Пегги добыла какие-то таинственные разрешения, проработала двое суток без остановки и уехала с загадочным видом.
Профессор то приходил, то уходил – с неизменно отсутствующим выражением лица, – когда ему удавалось выбраться из Кембриджа. Какой-то очкастый преподаватель Вустер-колледжа явился прямо из Оксфорда и взял в руки карандаш еще прежде, чем Озла договорила: «Эйса, какая прелесть, что ты здесь! Все знают Эйсу из Шестого корпуса?» Приехал и Морис, кузен Гарри, бледный и худой как скелет мужчина, облаченный в самый дорогой костюм, который Маб доводилось видеть. И еще некто по фамилии Коэн – судя по акценту, уроженец Глазго…
Никто не произносил имени Джайлза. Никто не обсуждал его предательство. Никому не приходилось при прощании напоминать, что все следует держать в строжайшей тайне.
– Как мне этого не хватало, – вздохнула Филлида, когда и ей пришлось уйти.
«Да, – подумала Маб. – Мне тоже».
Хотя случались и напряженные моменты.
– Бетт, – сказала Маб, заметив, что ее бывшая соседка по квартире сломала два карандаша за последние полчаса, – возьми паузу на пять минут. Я подровняю тебе волосы.
– Почему? – удивленно моргнула Бетт.
– Потому что тебе требуется капелька заботы, тогда ты снова сможешь сосредоточиться.
В эти дни Маб убедилась, что для работы на высшем уровне своих возможностей криптоаналитики нуждаются в кое-каком уходе. Вспоминая миссис Нокс и ее ироничное потакание странностям Дилли – и то, как она продолжала обеспечивать кружками с кофе неожиданный поток визитеров, – Маб погнала Бетт в ванную, взяла ножницы и принялась приводить в божеский вид обкромсанные белокурые пряди, а Бетт, медленно моргая, постепенно осознавала окружавший ее мир.
– Зачем тебе это? – спросила Бетт, когда Маб разделила ее волосы на косой пробор. – Ты ведь меня ненавидишь, хотя и помогла бежать из клиники.
– Я уже не так ужасно тебя ненавижу, Бетт. – Собственные слова удивили Маб. Она ненадолго задумалась, старательно зачесывая прядь набок, как у Вероники Лейк. После всего, что Бетт пришлось претерпеть в клинике, только каменное сердце способно было осудить ее на вечную ненависть. – Когда я на тебя гляжу, у меня шерсть дыбом встает. И не думаю, что когда-нибудь смогу тебя понять. Но ни одна женщина не должна ходить по свету с таким видом, будто ее ненароком затянуло в молотилку.
И Бетт вернулась к работе, удовлетворенно покачивая ровно подстриженными волосами, а уже через час вычислила положение одного ротора в шифровке, которую взламывала.
– Нам повезло! – Пегги влетела в библиотеку с деревянным ящиком в руках. У Маб даже шея зачесалась. Она еще никогда не видела «Энигму», лишь гораздо более громоздкий «Тайпекс». У обеих машин была та же
