Алексей Михайлович отличался острым умом, подозрительностью, был скрытен и вероломен. Страшное сочетание качеств, особенно в самодержце! Вместе с тем он был набожен, чадолюбив, не увлекался спиртным, преследовал курящих — жестоко наказывал за «питье табака». Именно при нем на Руси появились первые мягкие детские игрушки. Правда, только в царской семье и в теремах приближенных бояр. Некоторые историки полагают, что многие черты своего характера Алексей приобрел в детстве, после смерти брата Ивана, наследника престола. Иван отличался жестокостью, и бояре, страшась получить нового Ивана Грозного, якобы извели его. Так это или нет, трудно сказать, однако факты свидетельствуют, что царь Алексей любил «шутить» с боярами: спихнет с моста в омут и глядит — выплывет или нет? Изредка он давал волю гневу и тогда бил ближних бояр до крови, пеняя, что они не хотят ему служить. А сын его, Петр, спустя много лет ходил с дубиной и охаживал ею жирные боярские бока!
Но самое главное, Алексей Михайлович начал нелегкую борьбу за то, чтобы Россия заняла свое законное место в семье европейских народов.
Став царем в шестнадцать лет, он поначалу попал под сильное влияние своего воспитателя, боярина Бориса Морозова, и отца своей первой жены, корыстного Ильи Милославского. Злоупотребления этих бояр и ряд других причин вызвали восстание, которое послужило молодому самодержцу серьезным предупреждением. Удалив от себя Морозова и Милославского, он начал, как потом и его сын, приближать «худородных любимцев», давая им тайно от бояр ответственные поручения.
Семена, любовно пророщенные Бухвостовым, упали на плодородную почву. Царь принял его дело в свои руки и вскоре создал одно из самых таинственных, загадочных и страшных учреждений России XVII века — Приказ тайных дел. Молодой самодержец любил составлять «тайные азбуки» и преуспел в этом так, что многие бумаги, написанные изобретенными им шифрами, не могут прочесть до сего времени, поскольку ключ к ним утерян. Одну такую «азбуку» он еще в январе 1655 года через преданных людей прислал своему ближайшему советнику Артамону Матвееву и наказал «держать ее скрытно для тайных дел».
Особо важные распоряжения он отдавал устно, с глазу на глаз, а если тайный указ облекался в письменную форму, его имел право читать только тот, кому он адресован. Прочитав грамоту, полученную из Тайного приказа, адресат обязан был ее тут же вернуть или сжечь в присутствии гонца. Если адресата не оказывалось на месте, посланец привозил грамоту обратно нераспечатанной.
Его умению хранить секреты могли бы позавидовать многие современники. Выполнив поручение, подьячие Приказа тайных дел должны были немедленно донести об этом царю. Если донесение излагалось на бумаге, они не смели касаться в нем сущности дела, а писали так: «Что, по твоему, великого государя, указу велено мне, холопу твоему, учинить, и то, государь, учинено же!» Попробуй пойми, что они там учинили! Но кое-что все же дошло до нас. Вот выдержка из наставления одному из доверенных лиц, отправленному с посольством: «Расспросить про все и разведати всякими мерами подлинно: какова их земля и сколь просторна, на скольких верстах, и сколько в ней городов, и сколь людна и каковы в ней люди».
Расходы Приказа тайных дел оформлялись так, чтобы никто не мог узнать, на что именно истрачены деньги. «Выдать такую-то сумму такому-то подьячему», — указывал царь, а на расписке в получении делалась пометка: «В расходный стол по указу тех денег писать не велено». Для выполнения поручений выезжали, не мешкая, в любое время года и суток.
— Чтоб без московской волокиты! — сердито покрикивал Алексей Михайлович.
Когда возникала нужда доставить особо важное, секретное письмо иностранному правителю, своему послу или воеводе, царь наряжал для этого не обычных гонцов, а подьячего Приказа тайных дел. Причем часто подьячему давались дополнительные поручения, перечисленные в составленном лично Алексеем Михайловичем тайном наказе: собрать сведения о настроении населения, выведать стороной о чем-то, поговорить «наедине» — скорее всего с кем-то из «тайных» людей. Мало того, подьячим рекомендовалось скрывать, в каком приказе они служат, а выдавать себя за каких-нибудь других лиц. Ну, чем не прообраз Интеллидженс сервис, Третьего отделения или ВЧК? Только на много лет раньше всех прочих!
Фактически царь создал объединенную сеть тайного политического сыска, разведки и контрразведки. Но главное, он начал вести глубокую стратегическую, политическую и военную разведку!
Служба в Тайном приказе и усердие при выполнении поручений оплачивались очень высоким по тем временам жалованьем в триста рублей, не считая прочих льгот и подарков, а также способствовали успешному продвижению: подьячие Тайного приказа назначались дьяками в другие приказы, дьяки становились думными дьяками, но и тогда они продолжали вершить тайные дела — уже сложился принцип, что из разведки можно уйти, но порвать с ней — никогда!
За все время существования приказа должность тайного дьяка занимали всего четыре человека: Томила Перфирьев, Дементий Башмаков, Федор Михайлов и Иван, он же Данило Полянский. Но главой всего дела неизменно оставался сам Алексей Михайлович…
* * *
30 января 1676 года покрытый дорогими парчовыми покрывалами гроб с телом второго царя Дома Романовых вынесли из государевых хором и поставили на погребальные сани. В тот же день дьяк Приказа тайных дел Данило Полянский вместе с патриархом привели к присяге новому царю Федору Алексеевичу бояр и других начальных людей, а через неделю, по настоянию тех же бояр, молодой царь отказал Полянскому от должности и повелел упразднить Приказ тайных дел!
«Тайное дело» на долгие годы пришло в упадок. За двадцать с лишком лет существования приказа там скопилось множество бумаг, большей частью зашифрованных. Разборка архива продвигалась медленно, и при жизни Федора Алексеевича, царствовавшего шесть лет, практически ничего не было сделано. Потом правительница Софья от имени своих младших братьев Ивана и Петра — будущего императора Петра 1 — повторила указ Федора. Она не нуждалась в политическом сыске и стратегической разведке.
Но уже начиналась другая эпоха! На темном небосклоне сначала робко, а потом все ярче разгоралась новая звезда — великого воителя и преобразователя России, создателя новой армии и флота, «прорубившего окно в Европу». Он сделал Русь поистине великой державой и заставил весь мир ахнуть от изумления. Уже строились «потешные» Семеновский и Измайловский полки, ставшие одними из первых полков прославленной русской гвардии, создавался Преображенский полк — первая регулярная часть русской армии, покрывшей себя неувядаемой славой на полях многих сражений. Именно в этот полк в ноябре 1683 года был зачислен двадцатичетырехлетний Сергей Леонтьев, сын Бухвостов — первый российский солдат, впоследствии майор артиллерии, любимец Петра I.
Сев на престол, Петр вспомнил о тайном архиве отца и велел своему «тайному советнику и ближней канцелярии генералу» Никите Зотову, в детстве обучавшему грамоте молодого самодержца, немедленно найти все бумаги Тайного приказа, переписать их и держать в этой канцелярии. Новому царю, полному грандиозных замыслов, как воздух, как хлеб нужны были разведка, контрразведка и политический сыск!
Зотов разыскал один ящик, три сундука, два окованных железом дубовых сундучка, шестнадцать коробов и коробочек и четырнадцать холщовых простых и разноцветных мешков и мешочков — это и был архив Приказа тайных дел. Архив первой русской разведки и контрразведки, архив политического сыска…
— А что же Азов? — спросит читатель.
Немного терпения.
* * *
В 1696 году под турецкой крепостью Азов загремели пушки молодого Петра I. Именно под Азовом, а не на свинцово-серых водах Балтики, он одержал свою первую морскую победу и упрочился в стремлении создать могучий русский военный флот. Поэтому имя донского атамана Фрола Минаева по праву должно стоять рядом с именами прославленных российских адмиралов.
Это был уже второй азовский поход Петра, и он понимал, что без кораблей не взять город-крепость, потому и привел с собой галеры. По прибытии царя в Черкасск войсковой атаман Фрол Минаев доложил ему, что высланный на разведку войсковой атаман Поздеев с двумястами пятьюдесятью казаками 3 мая пытался атаковать в море два больших турецких корабля.. Донцы смело окружили их на своих легких лодках, обстреляли из ружей и хотели взять на абордаж, но борта кораблей оказались слишком высокими, а попытки прорубить днища не удались.
— Турецкие корабли? — Петр воинственно встопорщил усы. — Вперед!
12 мая царь подошел со своими галерами к Каланчинским башням и хотел выйти в море, но северо-восточный ветер согнал воду с Дона, и низкая осадка галер не позволила вырваться на простор через мелкое устье. «Казаки! Лодки!» Петр взял сто легких казачьих лодок, посадил на них шесть тысяч казаков во главе с атаманом Фролом Минаевым и, обойдя все гирла, вышел в море.
