Ричардсон помановал над столом рукой – «не надо»!
Осип Непея старался держать лицо строгим и даже печальным. Хотя внутри все тряслось от смеха. Поморы корабль сохранили, а что упало в воду, так то достали всё, вплоть до железного гвоздя! Ведь глубина там, у берега, не глубже, чем в водочном стакане у англичанина!
– Вот тебе двести арабских серебряных дирхемов за корабль. Больше дать не могу, веду нынче большую войну, а война, посол, пожирает деньги, аки Люцифер пожирает в аду грешные души… Ну и, конечно, личный царский подарок: шуба парчовая на лисьем меху, сундук со съестным припасом да короб с пьяным припасом. Поверь царю, вино да водка согревают лучше, чем молодушки из юдинской каторги.
Осип Непея поднялся – бежать за царскими подарками.
– Сиди, сам схожу, распоряжусь…
Царь вышел.
– Что же ты, англицкая нация делаешь, а? – подсунул свирепое лицо к англичанину Осип. – Там твоего спасителя, Макарку Старинова, на дыбе ломают, а ты – хоть бы слово! Вот погоди! Я же с тобой поеду, теперь положено московскому послу делать ответный визит в Англию… Я там, в Англии, мог бы тебя многожды выручить, а теперь – нет. И граф Эссекс тебя может запросто на плаху завалить… за твою тупую голову! И за разбитый корабль! Капитан называется! Балда стоеросовая! Проси у царя пощады для Макарки Старинова!
– Ладно, ладно, что ты! Что ты! Попрошу!
* * *
В подвальной пытошной действительно Макара Старинова каты и царские конюшие ломали по-черному. И он их ломал. Ломались на спор, в жестокой персидской борьбе «казы куреш». Победителя ждало ведро водки.
Сенька Сволота, первый схватившийся с Макаром, теперь валялся в углу, матерился и ненькал вывернутую руку. Молодший кат, прозванием Амбал, перекинутый Макаром через себя, стукнулся головой о каменный пол пытошной и лежал тихо.
Старший из палачей, известный на Москве знаток соловьев и канареечного пения, прозвищем «Клетушник», подождал, пока в пытошную подмастерья притащат ведро водки, купленное на деньги Макара в соседнем кабаке. После чего сбросил кожаный фартук, грязные опорки и совершенно голый, с рыком пошел на Макара.
В пытошную влетел стрелец, проорал:
– Макарку Старинова ждут в малых царских покоях! Иди живей! Англичанин за твою особу отдал, дурак, свой корабль! Под подпись!
– Не успели закончить борьбу, – сказал Макар, накидывая перелицованный камзол. – Теперь неизвестно, когда у вас гостевать буду.
– А водку – как? – спросил дотошный канареешник, обрадованный, что уцелел.
– А выпьете за мое здоровье. Ведра вам хватит.
– Не сумлевайся, Макар Дмитрич, ведра нам хватит. Иди себе с Богом!
* * *
Ехали на Запад шестью возками. Три возка получил в личный подарок капитан Ричарсон. В одном ехал он с Макаром Стариновым, два других приспособил под многие царские подарки. Три других возка занимал Осип Непея, срочно и одновременно с капитаном выехавший в Англию, в качестве особого посла.
Возок, в коем ехал Ричардсон, царь Иван Васильевич велел утеплить донельзя. На пол выкроили как бы ковер из медвежьей шкуры; крышу, стены и дверцу возка сначала обложили бараньей полукошмой, а затем оббили ее ярким шелком. Временами в возке становилось душно, и тогда, по знаку капитана, Макар Старинов откидывал кожаную полость на оконце. Проветривался.
В ту же полость, при большом желании, можно запросто справить малую нужду. Капитан по отъезду справлял нужду каждый час, пока не отошел от ужаса пытошного подвала и водочного гостеприимства московского Кремля.
* * *
Лес внезапно кончился. Впереди показалось небольшое сельцо, а на окраине сельца стояли польские уланы, передовой караул. Уланы жгли огромный костер и пытались зажарить на огне тощего гуся. Одного на десятерых.
Возки остановились. Осип Непея вышагнул в рыхлый снег. Здесь, в Полятчине, вовсю пахло весной. Возок Непеи шел четвертым в ряду, первым разговор с польской стражей должен начать англ.
Но англ никак не показывался.
– Пьян, что ли? – вслух возмутился Осип Непея, нашарил за пазухой царский документ – посольскую грамоту, – развернул ее вроде щита и пошел навстречу загалдевшим уланам.
Оказалось – посол англицкий да посол русский ехали неверно. В Краков, в польскую столицу им не надобно. Король польский Стефан Баторий разместился со своим двором в недавно отбитом у русских городе Полоцке.
Почитай, новый польский король развернул свой боевой стан почти в середине объединенного войска литвин, поляков, шведов и нанятых двух немецких полков. Значит, война летом должна случиться неминуемо, а Осип Непея должен хоть ужом, хоть зайцем, но проскочить в английские пределы.
Чтобы война остановилась.
Эх, доля ты посольская, судьбинушка ты русская!
Стефан Баторий, человек угорской, сиречь мадьярской крови, принял польский трон сразу после того, как француз, герцог Анжуйский, избранный законным королем Польши всей «шляхтой и народом», внезапно и тайно бежал к себе, во Францию. Бежал не зря, ибо в Париже умер его родной брат Карл IX, а кто же меняет Париж на Польшу? Герцог Анжуйский торжественно короновался на французский трон, будучи одновременно и польским королем.
Большей обиды для шляхты не требовалось. Короля для Польши тут же избрали нового. Из мадьяр.
Антонио Поссевино расхаживал по кабинету полоцкого замка, который одновременно считался и военным штабом, и малой тронной залой, и обеденным собранием.
Стефан Баторий, король польский, внимал рассуждениям папского нунция, одновременно сводя вместе бумаги, полученные от разных полков. Пушек, мушкетов, сапог и лошадей, согласно этим бумагам, для скорой летней войны хватало. Но все полки требовали денег.
– Денег никогда не хватает, – невпопад кардиналу сказал Стефан Баторий.
– А русские как воюют? – удивился Антонио Поссевино. – Они же безденежно воюют, были бы припасы!
Стефан Баторий махнул рукой и позвонил в колокольчик. В зал просунулась голова мажордома полоцкого замка.
– Кричи мадьярского полковника! – приказал король.
Он точно знал, что сейчас, в одиннадцать часов дня, мажордом из поляков ни крошки на стол не подаст. И выпить – ни капли. Обед, мол, в двенадцать часов ровно. И на том нерушимо стоит Речь Посполита! Играют в ойропейскую страну поляки. В порядок играют. В законопослушание.
Вот и доигрались. Он, Стефан Баторий, чьи предки прискакали на эту землю во время великого набега на Европу русских и татар под воительством хана Батыя, сегодня уже король этой земли. А триста лет назад предок Стефана владел бродом через речку Угра в нынешнем московском княжестве. И любой русский или татарин мог поддать ему, предку, под задницу за медленную переправу.
Мадьярский полковник не совал голову в дверь, не делал сонного лица, подражая поляцкому мажордому. Он уже катил к столу своего государя большой стол на колесах. На столе помещалось много чего, чем можно утолить первый голод перед настоящим обедом.
Поссевино сел за катающийся стол и ухватил гусиную ножку, величиной с собственную ручонку. Король Стефан налил себе венгерского, вымороженного вина, от одной чаши которого падали навзничь польские гусары, и залпом выпил.
Вымораживать вино его предков тоже научили русские…
Антонио Поссевино продолжал рассказывать свое видение европейской политики.
– Австрийские Габсбурги озабочены своими отношениями с чехами и немцами. Им нет дела до польских неурядиц. Шведы только копят силы, ищут руду и строят ружейные заводы. Им тоже никак не по силам лезть в эти смутные земли на границе с Россией. Франция благодаря мальчишескому поступку герцога Анжуйского, самовольно бросившего польский престол, лет триста будет помнить сей конфуз… И про Польшу постарается забыть. Тем паче что у Франции пятьсот лет идут неурядицы с Англией насчет земли и королей. Так что, Ваше Величество, вы остаетесь один на один с русским медведем… А его, старого да беспомощного, простой рогатиной можно завалить…
– Кой ляд – «один на один»? – пробухтел брюхом Баторий. – Как только стало известно, что герцог Анжуйский у поляков в королях, Англия немедля послала в Московию, на Северную Двину, тринадцать кораблей! Корабли привезли все, что надобно русским для войны, – медь, олово, чугун, порох, железные полосы – ковать стволы для ружей!
– «Один на один», – Поссевино наклонился ближе к лицу польского короля, – это значит, что вы один сможете нынче победить русского царя Ивана. А победивши его, сможете сесть на московский престол! А тринадцать англицких кораблей – что? Тьфу! Ну, привезли медные припасы, ну, привезли три мешка пороха. Этих припасов хватит одному полку на одну летнюю кампанию. А дальше – чем воевать?
Антонио Поссевино слегка лукавил. Короля Стефана Батория, володетеля маленького княжества, избрали королем Польши исключительно на время ведения войны с Московией. С ним можно и слукавить. Закончится война победой польских и литовских армий – тотчас найдутся люди, которые потребуют чуждого для поляков короля сменить, а посадить на трон своего, истинного государя – поляка. Польские паны здорово умели разыгрывать демократию, якобы перенятую у просвещенных англичан.
