— А эта глупая, легкомысленная девчонка заслуживает такую участь, — вслух произнесла она. — Раньше или позже что-то вроде этого должно было случиться.
— Она — смелая женщина. Она не побоялась отправиться на поле боя у Карберри Хилл вместе со своей армией. — Это произнес юный Джордж, при этом его лицо вспыхнуло. Он сам удивился, что заговорил; ему не следовало бы высказывать свои мысли вслух. Он не разделял мнение других. Королева была красивой женщиной, оказавшейся в беде. Его сводный незаконнорожденный брат, которого мать должна бы стыдиться, был жестоким человеком. Джордж знал, на чьей он стороне. Но, конечно, было глупо говорить это своему брату и матери.
К счастью, они, кажется, не слышали его. «Я слишком молод, чтобы мое мнение представляло для них интерес», — с обидой подумал Джордж.
Его мать разговаривала с Вильямом.
— Я надеюсь, ты усилил охрану замка.
— Естественно, — ответил сэр Вильям.
— Стоит ли помещать ее на первом этаже? Оттуда легче сбежать.
— Ее там будут постоянно охранять. Возможно, позже я придумаю что-нибудь другое.
Вдруг сэр Вильям насторожился. Ему показалось, что он заметил какое-то движение на другом берегу. Но это не был отряд всадников, сопровождавших взятую в плен королеву. Маргарет сказала:
— Она еще не скоро появится здесь. Они не выедут из Холируда до наступления темноты. Это было бы слишком опасно. Толпа разорвала бы ее на куски.
Вильям не ответил, но Джордж не сдержался:
— Разве не этого они хотят?
— Нет, нет, Джорди, — успокаивающе ответила мать. — Ты слишком горячишься. Джемми вовсе не желает, чтобы его сводную сестру кто-то обидел. Не забывай, что они одной плоти и крови.
— Имея подобное родство, как у меня с ним, — пробормотал Джордж с оттенком цинизма, но его мать не слышала его. «Если бы только она могла знать, — подумал Джордж, — как я ненавижу эти случайные связи, которые вносят такой хаос в семьи».
— Возможно, — вставил Вильям, — нам стоит пойти поужинать. Глупо ждать, так как возможно, что она не появится здесь до утра.
— Тогда пойдемте, — сказала Маргарет.
В столовой собравшиеся с нетерпением ожидали появления смотрителя замка с матерью, и, когда они вошли, напряжение спало. Их дочери, сидевшие около возвышения, на котором стоял главный стол, зашептались между собой. Они поняли, что королева сегодня вечером не приедет.
Как только сэр Вильям расположился у главного стола рядом с матерью, за его спиной появился мальчик лет четырнадцати в камзоле, принадлежавшем когда-то Джорджу. У паренька были дерзкие глаза, рыжие волосы и веснушчатое лицо. Он занимал особое место в доме, поскольку был не совсем слугой, но и не членом семьи. Джордж не знал точно, когда и как он появился в замке. Правда, он слышал разговоры о том, что однажды кто-то из слуг нашел у ворот замка оставленного новорожденного мальчика, но никто не мог подтвердить этого Джорджу, поскольку старшие избегали разговоров на эту тему. Мальчик вел себя нахально, чувствуя свое особое, привилегированное положение; одной из его обязанностей было прислуживать за столом сэру Вильяму. Никто не спрашивал, кто он такой и почему так его выделяют из остальных слуг. Возможно, потому, что он был похож на Дугласов; и его действительно звали Вилли Дуглас.
Джордж подружился с мальчиком, когда ему самому было примерно десять лет, а Вилли — шесть. Это произошло еще до того, как Джордж понял, насколько он ненавидит случайные связи между взрослыми людьми, приводящие к неправоверным результатам. Теперь он подозревал, что Вилли появился в результате одного из неблаговидных поступков Вильяма, но это не могло изменить его когда-то твердо установившегося доброго отношения к мальчику.
Когда Джордж сел за стол, Вилли шепнул ему:
— Лохлевен готовится к великим событиям, да, Джорди? — Он подмигнул Джорджу, при этом его дерзкое веснушчатое лицо сделалось еще более смешным, чем обычно, и Джордж не мог не улыбнуться.
Ужин продолжался; а когда наступила ночь, с ней вернулось напряженное ожидание.
Спешившись, Мария с трудом удержалась на ногах. Рев толпы все еще звучал у нее в ушах. Лорд Линдсей, оказавшийся рядом с ней, произнес грубоватым тоном, лишенным подобающего уважения к королеве:
— Лодка ждет!
— Лодка? Куда же вы меня везете?
— Узнаете в свое время.
Как они смеют! Она повернулась к Линдсею и воскликнула:
— Вы поплатитесь за это головой, милорд!
Линдсей ничего не ответил. Лорд Рутвен, подойдя к ней, мягко проговорил:
— Это совсем небольшая поездка по озеру, ваше величество.
Мария живо обернулась к нему, поскольку ей послышались нотки сочувствия в его голосе. Находясь в столь отчаянном одиночестве, она чувствовала, как любые признаки дружеского отношения поднимали ей настроение.
Рутвен не мог смотреть ей в глаза; он стыдился своей миссии. Она подумала: «Он так молод. Он еще не стал таким жестоким, как многие мои шотландские лорды».
— Благодарю вас, милорд, — произнесла она.
Юный Рутвен выглядел смущенным. «Он опасается, — подумала Мария, — что Линдсей услышал его слова и может обвинить в мягкости по отношению к их жертве». Рутвен помог ей войти в лодку, и теперь она сидела, прислушиваясь к ритмичным всплескам весел.
— Милорд Рутвен, — прошептала она спустя некоторое время, — куда они везут меня?
— В Лохлевен, ваше величество.
— В Лохлевен! К Дугласам! О, понимаю. К сэру Вильяму — сводному брату моего сводного брата Морэя. Из него, несомненно, выйдет хороший тюремщик. А везет меня туда Линдсей — его шурин.
— Ваше величество… — Молодой человек умолк и отвернулся, чтобы скрыть свои эмоции.
Она мягко сказала:
— Милорд Рутвен, не стоит стесняться проявления жалости к бедной женщине, окруженной врагами. Она не забудет, что только вы проявили к ней сострадание в эту страшную ночь.
Рутвен не ответил, возможно, потому, что Линдсей, услышав шепот, придвинулся поближе к ним.
Наступила тишина, нарушаемая только всплесками весел.
Ошеломленной и изнуренной Марии казалось, что промчались годы; и единственным способом для нее выдержать настоящее было вернуться в прошлое. Однажды давным-давно она уже убегала от своих врагов, и тогда, как и сейчас, она сидела в лодке и ее везли на остров посередине озера.
— Инчмахом! — прошептала она, и от этого названия у нее потеплело на сердце. Инчмахом… где она жила недолго в детстве, когда потребовалось скрываться от врагов; как приятно ей жилось там в монастыре. Инчмахом… Лохлевен. О, между ними большая разница. Тогда ее врагами были англичане, пересекшие границу и напавшие на шотландцев, что закончилось трагедией Пинки Кло. Намного ужаснее, когда шотландцы сражаются друг с другом; ведь она стала узницей своих собственных подданных!
— Инчмахом… — шептала она — Если бы я могла еще раз попасть в Инчмахом!
Монахи, которых она знала, вероятно, уже умерли. Но там должны быть другие добрые монахи, ухаживающие за своими садами, мирно работающие вместе вдали от мира интриг и амбиций.
Рутвен прошептал:
— Мы прибыли, ваше величество.
Она увидела темные силуэты людей и при свете факелов разглядела серые очертания замка. «Крепость! — подумала она. — Моя тюрьма».
Вперед выступил сэр Вильям. Он склонился к ее руке. Значит, некоторые еще помнят, что она — их королева.
— Я и мои домочадцы сделаем все, чтобы вы, ваше величество, были довольны пребыванием здесь, — заверил он.
Затем подошла Маргарет Эрскин, ставшая теперь Маргарет Дуглас, — красавица, бывшая любовница ее отца, мать ее сводного брата Джеймса. Маргарет сделала реверанс:
— Добро пожаловать в Лохлевен, ваше величество.
В ответ Мария сказала:
— Я так устала. Проводите меня в спальню.
— Ваше величество желает отдохнуть перед тем, как перекусить?
— Мне дурно от одной мысли о еде. Я хочу только отдохнуть.
— Тогда пойдемте сюда.
И Мария вошла в замок Лохлевен, зная, что входит в тюрьму. Но она слишком устала, чтобы задумываться об этом. Сейчас она мечтала только об одном: отдохнуть в тишине, вычеркнуть из памяти тех жестоких людей, забыть те слова, которые они ей кричали. Забвение. Сейчас она нуждалась в нем больше всего на свете.
Она замечала лица, проходя через квадратный двор к юго-восточной башне. Они казались почти призрачными в свете факелов, горевших на стенах замка. Одно из них задержало ее внимание на несколько мгновений. Это было лицо юноши с мягко очерченным ртом и с глазами, взгляд которых выдавал его симпатию к ней. Возможно, она слегка улыбнулась ему, хотя и не была уверена в этом. Но что-то в его лице привлекло на миг ее внимание. Еще она приметила мальчика-подростка с озорным выражением; его настороженные глаза устремились на нее, но она не могла прочесть, что кроется за их взглядом.
