Луция приподняла голову и, свесившись с края постели, попыталась разглядеть подруг в кромешной темноте. Те лежали неподвижно, только Корнелия что-то пробормотала во сне тонким голоском, да Ахилла поджала ноги, пытаясь согреться под тонким одеялом.
Девушка выждала еще немного, а потом, соблюдая максимальную осторожность, довольно ловко спустилась в проход между нарами – невероятный факт, принимая во внимание, что не далее, как сегодня утром, это действо закончилось шумным падением.
Нащупав в темноте знакомые ботинки, она прижала их к груди, тихо, шлепая босыми ногами, подкралась к двери и, соблюдая все меры предосторожности, выглянула в щелочку. Масляный светильник, повешенный напротив соседней спальни, слабо освещал их часть галереи, быстро теряя силу. Охраны поблизости не было видно. Кругом стояла тишина. Лучшего момента для выполнения плана просто не могло быть.
Но только Луция собралась шмыгнуть в спасительный мрак, как чья-то мозолистая рука зажала ей рот, а вторая, обвившись вокруг талии, с силой потянула назад. Отпустив дверь, которая тут же затворилась от прикосновения невидимки, девушка попятилась и услышала над ухом тихий шепот:
– Не вздумай заорать, сенаторша.
Она согласно кивнула и почувствовала, как разжались держащие ее руки. Сделав несколько судорожных вдохов, чтобы успокоить колотящееся от пережитого испуга сердце, беглянка растерянно прошептала:
– Да как ты…
– Тихо! – прошептала Ахилла, указывая на подруг. – Не разбуди никого. Ты куда собралась, дуреха?
– А тебе какое дело? – ощерилась Луция, чувствуя, как взмокли ладони и стало неуютно где-то в районе желудка.
– Мне – никакого! Но если тебя поймают, то достанется всем.
– Ну и иди, сдай меня Нарциссу! Тогда он вообще не будет в тебе души чаять!
– Знаешь, ты открываешь мне новые горизонты! – не удержалась от ухмылки скифянка. – Не могу понять: как такие тупые римляне умудрились завоевать весь мир? Ну вот скажи, куда ты одна поперлась? Ты даже полдороги не пройдешь, как тебя сцапают!
– Ну и пусть!
– И чего ты добьешься? Твой гладиатор будет и дальше болтаться на столбе, да еще ему, чтоб не скучно было, придется полюбоваться, как его возлюбленную запорют до смерти. Надо же такую чушь ляпнуть!
– Девочки, что у вас происходит? – донесся из темноты приглушенный голос Свами. – Вы что задумали?
– Ну вот, – обреченно пробормотала Ахилла, всплеснув руками, – с этими сенаторшами одни неприятности… Ничего страшного, просто наша красотка собралась в одиночестве спасать распятого дружка. Двор битком набит охраной, ее папаша не чает, как напакостить любимой дочке, а эта… сенаторша чувствует себя неуязвимой, словно богиня Диана. Слушай, Свами, что мне с ней делать? Отпустить на верную смерть? Сдать Нарциссу? Составить компанию?
– Последнее правильнее всего, – пискнула вдруг «спящая» Корнелия, садясь на кровати. – Девочки, давайте поможем Луции! Все равно нас скоро убьют, а так хоть будет что вспомнить перед смертью.
Все потрясенно уставились на едва видимую во мраке галлийку.
– Ларвы меня побери! – выдохнула Ахилла, приходя в себя от изумления. – От кого я это слышу! От трусишки, которая собственной тени боится! От плаксы, которая все утро прорыдала из-за распятого парня вместо нашей сенаторши!
– Так что будем делать? – поинтересовалась, спуская с постели ноги, Свами. – Луция, ты серьезно хочешь пойти к бедняге?
Патрицианка кивнула, и хотя в темноте, царившей в комнате, ее жест был не виден, все поняли ответ.
– Но зачем? Это очень опасно! Да и он, если боги были к нему милостивы, уже мертв.
– Я должна с ним попрощаться.
Раздавшийся в ответ смех гладиатриссы прозвучал бы издевательски, если бы не горькие нотки, диссонирующие с весельем.
– И из-за этого ты хочешь рискнуть своей жизнью? Может, еще и перекусить ему отнесешь?
– Ахилла, – укорила разошедшуюся подругу Свами, – не надо, пожалуйста. Ты не такая жестокая, как хочешь казаться.
– Я не злая, а просто реально оцениваю наши шансы. А вы добрые как… Ну ладно, – нехотя сдалась девушка, нетерпеливо постукивая ногой по полу, – если все настаивают…
– Да, – подтвердили хором Луция, Свами и Корнелия.
– …тогда нам всем придется участвовать в этой глупой затее, хотя не представляю, как проскользнуть мимо охраны. Жаль, что все мои деньги остались… в другом месте.
– Зачем они тебе? Караульные не согласятся на подкуп. Слишком велик риск.
– А мы не стали бы их подкупать. Вернее, попытались бы, но не так, как ты думаешь. Да ладно, все равно ни одной монеты нет, так что обсуждать нечего! Значит так: Корнелия, ты остаешься здесь. Сделай наши постели такими, будто мы спим, а не бродим там, где не положено…
– У меня есть немного денег, – тихо проговорила Луция, вспомнив несчастное лицо отцовского управляющего, не знающего, как предложить скромный мешочек с деньгами своей госпоже. – Двадцать сестерциев. Мне их один добрый человек подарил.
– И их не отобрали? – изумилась Ахилла. – Вот дураки! Тогда попробуем отвлечь охрану. Доставай свое серебро. Свами, забери у нашей сенаторши монеты и побряцай ими перед носом у охранников, но так, чтобы те не подняли тревогу, и, главное, сама не попадись.
– Хорошо, – согласилась нубийка, чувствуя, как вставшая на ее постель римлянка шарит у себя под матрацем. Немного терпения – и вот в ее руке оказался небольшой мешочек с деньгами.
– Луция, идешь за мной, стараясь занимать как можно меньше места. Я сейчас буду готова, только нож прихвачу. Не одна только ты умеешь проносить с собой недозволенное. Кстати, накинь плащ, а то твою тунику видно с другого конца двора.
Она полезла под постель Корнелии, тихо, но внятно проклиная добреньких глупцов, и, нашарив искусно спрятанный между стеной и рамой нар узкий тонкий кинжал, выбралась в проход между постелями, где ее уже ждала остальная троица.
Девушки обнялись, и Луция поймала себя на мысли, что не только не чувствует себя патрицианкой среди немытых варваров, но даже не ощущает злобы к скифянке, которую еще вчера собиралась задушить во сне. Она еще не стала одной из них, но уже не была чужаком, и эта мысль вдохнула мужество в ее сердце.
– Ну, храни нас Марс Мститель! – Ахилла прижалась ухом к двери, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы. – Сейчас должна пройти охрана, и мы прошмыгнем у нее за спиной. Постарайтесь… Тихо! Они идут!
Вся четверка превратилась в изваяния, стараясь не дышать, словно рабы за дверью могли их услышать.
– Пора!
Ахилла чуть приоткрыла дверь и увидела в мечущемся свете светильников спины удаляющегося дозора. Аккуратно, стараясь не скрипнуть, девушка расширила щель и одним кошачьим движением проскользнула в темноту. За ней, может, чуть более неловко, исчезла во мраке виновница ночного приключения.
– Корнелия, дорогая, мы скоро вернемся. Закрой за мной дверь и не бойся! – погладила подругу по волосам Свами и, поплотнее завернувшись в темный плащ, бросилась во мрак, как в омут, прижимая к себе мешочек с монетами.
А несчастная блондинка, трясясь от страха так, что ходили ходуном руки, быстро притворила дверь и, стараясь не шуметь, попыталась на ощупь с помощью тазика, рудисов и прочего подручного материала создать нечто, напоминающее спящих людей. Закончив с маскировкой, она забралась в постель и, стуча зубами от нервного озноба, начала отсчитывать минуты, каждая из которых тянулась как вечность.
Девушкам повезло с погодой: затянутое облаками небо накрыло землю темным плащом, спасая их от бдительной стражи. Кругом царили холод и страх, но самым ужасным испытанием для нервов Луции стали палусы, которых она принимала в темноте за людей. В какой-то момент ее решимость любыми путями попрощаться с Виктором начала таять как воск, и, если бы не Ахилла, она, возможно, повернула назад. Но признаться в позорной слабости после того, как сама спровоцировала на смертельную авантюру новых подруг, было просто немыслимо, и девушка следовала за крадущейся впереди Ахиллой, поражаясь тому, как легко бывшая гладиатрисса ориентируется в темноте.
Двигаясь короткими перебежками, скифянка выбирала направление, словно кругом был ясный день, а не ночной мрак. Римлянке показалось, что ее напарница видит в темноте точно волчица, подкрадывающаяся к своей жертве. Даже движения у нее стали иными, мягкими, пружинящими, и она несколько раз втянула носом воздух, принюхиваясь к окружавшим их запахам.
Римлянка была уверена, что они шли не меньше часа, хотя на самом деле прошло не больше пяти минут. Непрестанно озиравшаяся Луция уже начала думать, что они никогда не доберутся до места, но бывшая гладиатрисса четко выдержала направление так, что девушки подобрались к цели немного левее страшного креста.
Нырнув за стоящие у пустых клеток щиты, которыми в дни тренировок со зверями огораживали часть двора, Ахилла присела за ними и, потянув Луцию за руку, приблизила свое лицо к ее лицу, прижимая палец к губам. Девушки прислушались. Стоящие у распятия охранники тряслись от страха и холода, опасаясь ларв и проклиная дурацкую службу. Кругом стояла гнетущая тишина. Не доносилось даже смеха и песен из соседней таверны. Внезапно римлянке показалось, что где-то недалеко звякнула о камень монетка. Она дернула Ахиллу за край туники, привлекая внимание к странному звуку, но та, не обратив внимания на ее сигнал, пристально всматривалась в темноту.
