тем милостивым достоинством, каковое делало ее восхитительной и проявлялось в малейшем ее жесте».
У Марии-Антуанетты была прекрасная фигура, вполне соответствовавшая вкусам того времени: рост 1,63 м, объем груди 109 см, талии — 58 см. У нее проявлялась некоторая склонность к полноте, но по канонам того времени это было допустимо. Кстати, ела она немного, утром выпивала чашку кофе с рогаликом, рецепт которого привезла с собой из Вены. Людовик ХVI отличался отменным аппетитом, его жена, как принято выражаться, «клевала» вареную телятину или жареного цыпленка, то, к чему привыкла в Австрии, и предпочитала воду вину. Корсет обеспечивал ей тонкую талию, а отсутствие детей — плоский живот. Особенное впечатление королева производила на окружающих в амазонке. К тому же у нее были маленькие ножки, предмет особого кокетства дам той эпохи. Какой-то придворный льстец высказался, что «ступне королевы была бы велика туфелька Золушки».
Мария-Антуанетта славилась своим умением держаться величественно, как бы лишний раз подчеркивая свое положение, возносящее ее над всеми прочими людьми. Этому в немалой степени способствовала ее знаменитая походка. Вот какие воспоминания оставил о своих впечатлениях депутат Генеральных штатов Франсуа Коньель. Вместе с двумя другими депутатами от Лотарингии он испросил разрешения посетить Трианон.
«В тот момент, когда мы собирались выйти, объявили о прибытии королевы, и, поскольку у нас не было времени дойти до ворот сада, наш проводник спрятал нас в конюшне. Королева, которую сопровождала придворная дама, отослала ее и одна направилась к молочной ферме. На ней было простое полотняное платье, косынка на плечах и кружевной чепец. В этом скромном одеянии она казалась еще более величественной, чем в парадном платье, когда мы видели ее в Версале. Ее манера походки была совершенно особенной: ног ее не было видно, она плыла с несравненным изяществом. Она даже еще более гордо подняла свою голову, когда, хотя мы ее видели, сочла себя пребывающей в одиночестве. Наша королева прошла совсем близко от того места, где находились мы, и у всех нас троих возникло нечто вроде желания преклонить колено в тот момент, когда она проходила».
Не удивительно, что Мария-Антуанетта произвела такое впечатление на трех провинциалов: ее основной задачей было ослеплять и ошеломлять. Все приемы для сей цели были постепенно настолько усвоены ею, что стали ее второй натурой. Этому способствовала также ее манера одеваться и убирать волосы.
Мария-Антуанетта обладала целым штатом портных, портних и парикмахеров, обслуживавших исключительно королеву. Но они были способны шить новые платья, лишь слегка видоизменяя привычные модели. Мы знаем, сколь ненавистна была королеве обыденность, ее душа жаждала постоянных перемен. Вскоре золовка принцессы де Ламбаль, герцогиня Орлеанская, представила ей женщину, способную удовлетворить ее запросы и содействовать стремлению стать самой элегантной дамой Европы.
Роза Бертен (1747–1813), коренастая особа с лицом и руками крестьянки, родилась в Пикардии в семье конного полицейского и сиделки. Она рано начала свою трудовую деятельность прядильщицей на мануфактуре по производству тонкого сукна, но в возрасте шестнадцати лет уехала в Париж, где стала модисткой в одном из многочисленных магазинов дамских товаров, обслуживавшем аристократок. Судьба свела Розу с принцессой крови де Конти, советы этой простоватой с виду девушки чрезвычайно угодили ей, и она рекомендовала ее первым дамам двора. Со временем Роза открыла собственную лавку модных товаров под экзотичным названием «Великий Могол» — Париж охватило поветрие на все восточное.
Роза отличалась не только утонченным вкусом художника и неограниченной фантазией, но еще имела на плечах голову сметливой деловой женщины. Стоит учесть, что в предреволюционном обществе аристократы погрязли в долгах и никому не платили, в том числе и своим модисткам. Роза со временем обзавелась штатом из трех десятков работников и сотрудничала примерно со 120 поставщиками, которым, хочешь не хочешь, надо было время от времени платить. Храня в голове огромный объем своих дел, Роза ухитрялась держаться на плаву до самой Революции, а королева носила ее вещи до последнего дня. Мадмуазель раскинула сеть своих поставок чрезвычайно широко: ее клиентами были царствующие дома России, Швеции, Испании и Португалии, не говоря уже о менее значительных правителях и аристократах. По-видимому, она была вся погружена в свою работу, ибо не сохранилось никаких свидетельств о ее личной жизни, семьей Роза так и не удосужилась обзавестись.
Мадмуазель Бертен не торговала платьями, но консультировала заказчиц по фасонам и тканям для оных. Она поставляла также головные уборы самого разного вида, шали, косынки, прикрывавшие декольте, накидки и огромный ассортимент отделок для платьев: воротников, замысловатых воланов, гирлянд, бахромы, бантов, кистей из ткани, лент, кружев, позумента, серебряной и золотой парчи. Придворные платья той поры были подобны зданиям со сложной архитектурой, их именно строили на основании двух фижм, отдельно для каждого бедра, привязывавшихся тесьмой к талии. Диаметр подобной объемной конструкции составлял около 5 метров 40 сантиметров — примерное соответствие старинной французской единице измерения. Не будем вдаваться в прочие подробности, достаточно посмотреть на портрет королевы в парадном туалете. В объем поставок мадмуазель Бертен входили также вышитые туфли, ленты для подвешивания часиков, носовые платки, перчатки и прочие аксессуары, придававшие туалету законченный в своем совершенстве вид.
Модистка не обошла своим вниманием столь неотъемлемый элемент снаряжения дамы того времени как веер — помимо чисто практической цели его применения для охлаждения разгоряченного лица, наряду с языком мушек существовал тайный язык этого предмета [25]. Наверняка Мария-Антуанетта не пользовалась этим средством сообщения со своими поклонниками, но весьма дорожила им, поскольку в ее веер была искусно вделана линза. Она позволяла ей следить своими близорукими глазами за интересующими ее событиями, в частности, театральными постановками.
Мадмуазель Бертен стала проводником Марии-Антуанеты в мире моды с 1774 года. Это было также нарушением существовавшей традиции, ибо королева не могла унизиться для того, чтобы разделять чьи-то услуги с иными лицами, поскольку Роза одевала не только двор, но и столичных дам неблагородного происхождения с тугим кошельком. Простолюдинка не имела права входа в королевские апартаменты, и Мария-Антуанетта принимала ее в одной из подсобных комнатушек версальского дворца, просиживая с модисткой целые часы. Мадмуазель Бертен обладала несравненным талантом соблазнять как королеву, так и других клиентов своими сногсшибательными идеями, побуждая их заказывать у нее все новые и новые туалеты, еще не успев как следует поносить старые. Отсюда огромные расходы королевы на туалеты: она заказывала себе до 150 платьев в год. Возьмем для примера 1785 год: на туалеты королевы было затрачено 258 тысяч ливров, из них 87 500 надлежало уплатить Бертен. Королева щедро раздаривала свои платья фрейлинам, считая это компенсацией за
