на лихтер.
— Мм… — повторил суперинтендант чуть более заинтересованно.
— Я был бы глубоко вам обязан, — продолжал Хорнблауэр. — Вам нужно всего-навсего поручить одному из ваших клерков, чтобы он показал припасы моему офицеру. Все остальное мы сделаем сами. Убедительнейше вас прошу, сэр.
Приятно служащему Морского министерства видеть, как флотский капитан молит его чуть ли не на коленях. Еще приятней сознавать, что флот все сделает сам, не требуя от Провиантского двора ни малейших затрат. Хорнблауэр видел удовлетворение на жирном лице суперинтенданта. Ему очень хотелось стереть эту улыбку кулаком, но он продолжал держаться униженным просителем. Его от этого не убудет, и таким способом он подчинит суперинтенданта своей воле лучше, чем любыми угрозами.
— Теперь о тех припасах, что вы сочли непригодными… — начал суперинтендант.
— Моя следственная комиссия была проведена в полном соответствии с правилами, — заметил Хорнблауэр.
— Да, — задумчиво произнес суперинтендант.
— Я могу вернуть вам бочонки, — предложил Хорнблауэр. — Я собирался сделать это сразу, как опорожню их в реку.
— Пожалуйста, не затрудняйтесь. Верните полные бочки.
Простому смертному не понять, что творится в голове у чиновника. Хорнблауэру трудно было поверить — хотя, возможно, так оно и было, — что в деле об испорченной солонине у суперинтенданта есть свой корыстный интерес. Однако то, что провиант признали негодным, может повредить его репутации или репутации двора. Если Хорнблауэр вернет бочонки, это можно будет не фиксировать официально, а солонину всучить на какое-нибудь другое судно — на судно, которое выходит в море немедленно. Пусть голодают моряки, сражающиеся за свое отечество, лишь бы отчеты Провиантского двора оставались безупречными.
— Я с радостью верну вам полные бочонки, сэр, — сказал Хорнблауэр. — Я пришлю их с тем же лихтером, который доставит припасы.
— Это было бы очень удобно, — согласился суперинтендант.
— Я чрезвычайно рад и, как уже говорил, глубоко признателен вам, сэр. Через десять минут я пришлю баркас с матросами.
Хорнблауэр поклонился как мог подобострастно — не стоит портить все в последний момент — и еще раз поклонился, чтобы помешать продолжению разговора. Но последними словами суперинтенданта было:
— Не забудьте вернуть бочонки, капитан.
Пороховую баржу отверповали на место. Загрузить остальные артиллерийские припасы было в сравнении с порохом парой пустяков. На корабль поднимали тюки с пыжами, стопки пустых саржевых картузов, связки гибких прибойников, запасные пушечные катки, бухты огнепроводного шнура — разнообразное снаряжение для двадцати двух пушек. Хорнблауэр отослал мичмана Смайли с матросами в Провиантский двор.
— Теперь давайте вытащим бочки с испорченной солониной, мистер Карслейк. Я должен сдержать обещание и вернуть их.
— Есть, сэр, — сказал Карслейк.
Это был довольно молодой человек с бычьей головой и невыразительными голубыми глазами. Сейчас они были еще невыразительней, чем обычно. Он присутствовал при разговоре Хорнблауэра с суперинтендантом и никак не проявил своих чувств. Хорнблауэр не знал, то ли Карслейк, как баталер, одобряет желание суперинтенданта сплавить испорченную солонину на другое судно, то ли, как моряк, испытавший в море немало лишений, презирает Хорнблауэра за малодушие.
— Я помечу их, прежде чем вернуть, — сказал Хорнблауэр.
Когда он так легко согласился с суперинтендантом, он думал о краске, но это не вполне его удовлетворяло — краску можно смыть скипидаром. И тут его осенило более удачное решение.
— Прикажите коку снова развести огонь, — приказал он. — Раскалите… раскалите пару шомполов. Возьмите их у оружейника, пожалуйста.
— Есть, сэр. Простите, сэр, но обеденное время для матросов давно прошло.
— Когда у меня будет время поесть, смогут пообедать и матросы, — сказал Хорнблауэр.
Очень удачно, что на людной палубе многие услышали эти слова. Сам Хорнблауэр уже некоторое время думал об обеде для матросов и все никак не мог решить, стоит ли тратить на это время.
Поскрипывая, из трюма вылез первый бочонок, покачался и опустился на палубу. Хорнблауэр посмотрел по сторонам и увидел Хоррокса с юным князем, обалдевшим от беспрестанной суеты.
— Мистер Хоррокс, идите сюда, — сказал Хорнблауэр, взял лежавший возле доски и нактоуза кусочек мела и написал на бочонке «ИСПОРЧЕНО». — На камбузе греются два шомпола. Вы с мистером князем можете провести время, выжигая на бочках клейма. Сделаете такую же надпись на всех бочонках. Ясно?
— Э… да, сэр.
— Выжигайте как следует, поглубже, чтобы нельзя было состругать.
— Есть, сэр.
Следующий лихтер из дока подошел к левому борту, освободившемуся после ухода пороховой баржи. Он привез шкиперское имущество, тросы, парусину, краску. Усталые матросы цепляли к талям тюки. Казалось, «Атропа» никогда не будет готова к плаванию. Хорнблауэр чувствовал себя загнанной лошадью. Он напрягся, превозмогая усталость, и увидел, что провиантский лихтер уже отошел от берега. Чтобы провести громоздкое судно поперек отливного течения, Смайли вынужден был постоянно подгонять гребцов. Со шканцев Хорнблауэр видел, что лихтер загружен бочками с солониной, с ромом, мешками сухарей. Вскоре запасы «Атропы» будут укомплектованы. Ноздрей коснулся едкий запах — это прижигали каленым железом пропитанные рассолом бочки. Теперь их не примут ни на одно судно. Странное занятие для его княжеской светлости. Как там говорится в приказах: «Вам следует всемерно наставлять его княжескую светлость в морских науках». Что ж, неплохое введение в науку побеждать государственных служащих.
Прошло довольно много времени, прежде чем на шканцах появился мистер Джонс и козырнул.
— Все припасы загружены, — сказал он. — Мистер Смайли повел провиантский лихтер обратно.
— Спасибо, мистер Джонс. Спустите, пожалуйста, мою гичку.
Хорнблауэр шагнул в шлюпку, чувствуя на себе множество любопытных взглядов. Начало смеркаться, пошел моросящий дождик. Хорнблауэр приказал грести в обход судна. Он оглядел его спереди, с боков, с кормы, мысленно представляя себе обводы днища. Он смотрел на нижние реи — сюда будет приложено давление ветра на паруса, и надо просчитать баланс сил: ветер против продольного сопротивления, руль против передних парусов. Надо оценить не только скорость, но и маневренность. Наконец Хорнблауэр поднялся на палубу, где ждал его Джонс.
— Надо усилить дифферент на нос, — объявил он. — Бочки с солониной поставьте ближе к баку, ядра — спереди от порохового погреба.
Снова засвистели дудки, матросы принялись перетаскивать по палубе припасы. Когда все было закончено, Хорнблауэр вновь спустился в гичку. На корабле с волнением ждали, когда он вернется.
— Пока хорошо, — объявил Хорнблауэр.
То, что он только что сказал, было очень важно. Как только «Атропа» отойдет от берега, она будет в опасности, возможно, ей сразу придется вступить в бой. Она такая маленькая — даже хорошо вооруженный капер может оказаться для нее серьезным противником. Догнать, если понадобится; уйти от погони, быстро слушаться руля; когда надо занять позицию в бою, идти круто к ветру вблизи подветренного берега — все это «Атропа» должна
