русские и пруссаки — жители нейтральных или союзных Англии государств. Но французы и голландцы, враги Англии, пишут семерку так же.
И он действительно слышал что-то, похожее на выстрел. Весло и выстрел составляли труднообъяснимую комбинацию — если они, конечно, связаны между собой. Хорнблауэр по-прежнему держал в руке часы. Выстрел — если это был выстрел — прозвучал как раз перед тем, как он скомандовал отдыхать, семь или восемь минут назад. Скорость отлива два узла. Если выстрел заставил кого-то выронить весло, это произошло примерно в четверти мили — в двух кабельтовых — по направлению отлива. Старшина-рулевой, по-прежнему держа весло, удивленно смотрел на Хорнблауэра, Джонс ожидал следующего приказа. Хорнблауэру захотелось оставить непонятное происшествие без внимания.
Однако он королевский офицер и обязан разобраться с любым необъяснимым явлением на море. Он заколебался. Туман очень густой. Если отправить шлюпку, она непременно заблудится. Хорнблауэру приходилось в шлюпке искать в тумане путь на якорной стоянке. Значит, отправляться должен он. Ему чуть не стало дурно, когда он представил, как блуждает в тумане, он запросто может опозориться перед всей командой. С другой стороны, шагать в нетерпении по палубе, ожидая, когда вернется шлюпка, было бы еще мучительней.
— Мистер Джонс, — сказал он, — спустите мою гичку.
— Есть, сэр, — с нескрываемым изумлением отозвался Джонс.
Хорнблауэр подошел к нактоузу и посмотрел, куда указывает нос корабля. Он снял отсчет как можно тщательнее, заботясь не только о собственном спокойствии и безопасности, но и о своей репутации. Норд-тень-ост и полрумба к осту. Поскольку корабль стоит на якоре, носом к отливу, можно точно сказать, что оттуда и приплыло весло.
— Будьте любезны, мистер Джонс, мне понадобится в гичку хороший компас.
— Есть, сэр.
Хорнблауэр медлил. Надо было отдать последний решительный приказ, после которого всем станет ясно, что он ожидает встретить в тумане нечто серьезное. Но не отдать этот приказ значило бы отцепить комара и проглотить верблюда. Если он действительно слышал выстрел, значит где-то произошла стычка, и, возможно, придется хотя бы припугнуть их.
— Пистолеты и абордажные сабли для команды гички, пожалуйста, мистер Джонс.
— Есть, сэр, — сказал мистер Джонс таким тоном, словно ничто уже не способно его удивить.
Спускаясь в шлюпку, Хорнблауэр обернулся:
— Я засек время, мистер Джонс. Постарайтесь подвесить марса-рей за полчаса — я вернусь раньше.
— Есть, сэр.
Матросы снова забегали, а Хорнблауэр уселся на кормовое сиденье шлюпки.
— Я возьму руль, — сказал он рулевому. — Весла на воду.
Он провел шлюпку вдоль «Атропы», последний раз взглянул на ее нос, бушприт и ватерштаг, затем их поглотил туман. Гичка оказалась в крохотном мирке, ограниченном стенами тумана. Шум ведущихся на корабле работ быстро стих.
— Гребите ровно! — приказал Хорнблауэр.
Если шлюпка не будет идти совершенно прямо, через десять секунд компас покажет в противоположную сторону. Курс норд-тень-ост и полрумба к осту.
— Семнадцать, — считал Хорнблауэр. — Восемнадцать. Девятнадцать.
Он считал гребки — так можно приблизительно оценить пройденное расстояние. Семнадцать футов гребок, четверть мили — чуть меньше двух сотен гребков. Но надо учитывать скорость отлива. Значит, около пятисот гребков. Все это очень приблизительно, но в таком дурацком предприятии ни одна предосторожность не будет излишней.
— Семьдесят четыре, семьдесят пять, — считал Хорнблауэр, не отрывая взгляда от компаса.
Несмотря на сильное отливное течение, вода была гладкой, как стекло, — весла, поднимаясь, оставляли на ее поверхности водовороты.
— Двести, — сказал Хорнблауэр и вдруг испугался, что сбился со счета и уже триста.
Весла монотонно скрипели в уключинах.
— Смотрите по сторонам, — велел Хорнблауэр рулевому — Если что-нибудь увидите, скажите мне. Двести шестьдесят четыре.
Кажется, только вчера он вел ялик с матросами «Неустанного» устьем Жиронды на операцию по захвату «Папийона». Но с тех пор прошло более десяти лет. Триста. Триста пятьдесят.
— Сэр, — позвал рулевой.
Хорнблауэр посмотрел. Впереди и немного слева туман как бы сгущался, что-то неясно вырисовывалось.
— Суши весла, — сказал Хорнблауэр, и шлюпка заскользила по инерции.
Он немного повернул румпель, правя на сгусток тумана. Шлюпка остановилась раньше, чем они успели что-либо разглядеть, и гребцы по приказу Хорнблауэра вновь налегли на весла. Из тумана послышался окрик, — видимо, там расслышали плеск весел.
— Эй, на шлюпке!
Во всяком случае, окликали по-английски. Теперь можно было различить большой бриг — судя по форме рангоута и обводам, вест-индский пакетбот.
— Что за бриг? — крикнул Хорнблауэр.
— «Амелия Джейн» из Лондона, тридцать семь дней из Барбадоса.
Это подтверждало первые впечатления Хорнблауэра. Но вот голос? Что-то он не совсем английский. В британском торговом флоте служит немало иностранцев, но вряд ли они командуют вест-индскими пакетботами.
— Суши весла, — приказал Хорнблауэр.
Гичка плавно заскользила по воде. Пока он не видел ничего подозрительного.
— Держитесь на расстоянии, — сказали с брига.
В этих словах тоже не было ничего странного. Корабль, стоящий на якоре в двадцати милях от французского побережья, подвергается немалой опасности, и его капитан, естественно, не захочет подпускать к себе в тумане незнакомую шлюпку. Но «р» было какое-то странное. Хорнблауэр повернул румпель, чтобы пройти под кормой у брига. Там было написано название: «„Амелия Джейн“, Лондон». Тут Хорнблауэр заметил кое-что еще — возле грот-русленя брига болталась большая шлюпка. Можно найти сотню невинных объяснений, и все же это подозрительно.
— Эй, на бриге! — крикнул Хорнблауэр. — Я поднимусь на борт.
— Не приближайтесь! — крикнули с брига.
Над бортом поднялись головы, и на гичку направились три или четыре ружейных ствола.
— Я — королевский офицер, — сказал Хорнблауэр.
Он встал на кормовую банку и распахнул бушлат, показывая мундир.
Тот, кто говорил с ним, некоторое время молчал, потом в отчаянии развел руками.
— Да, — сказал он.
Хорнблауэр влез на борт брига так быстро, как позволяли застывшие руки и ноги. Уже на палубе он вдруг сообразил, что безоружен, а на него враждебно смотрят человек пятнадцать, некоторые с ружьями в руках. Но команда гички уже взобралась на палубу и встала позади него, сжимая пистолеты и тесаки.
— Капитан, сэр! — кричал один из двух оставленных в гичке матросов. — Простите, сэр, в этой шлюпке убитый.
Хорнблауэр посмотрел вниз. В шлюпке действительно лежал, согнувшись пополам, мертвец. Теперь ясно, откуда взялось весло. Этого человека убили выстрелом с брига, когда шлюпка подходила к борту, — бриг взяли на абордаж. Хорнблауэр вновь посмотрел на людей, толпившихся на палубе.
— Французы? — спросил он.
— Да, сэр.
Этот человек понимает, что к чему. Он не пытается оказать сопротивление. Хотя у него пятнадцать человек, а у Хорнблауэра всего восемь, ясно, что где-то поблизости королевское судно и капитулировать все равно придется.
— Где команда? — спросил Хорнблауэр.
Француз указал вперед, и по знаку Хорнблауэра
