- Не гомозись! За нас Господь! - утешал Святослав Ольжич.
Но в это время Изяславовы полки встали против Ольговичей. В княжьем стане заиграли в рожки и сопели, командуя бой, и тут произошло непредвиденное.
Ни Игорь, ни Святослав сперва не поняли, в чём дело. Кияне плотной стеной сдвинулись с места, словно не могли утерпеть. Усилившийся ветер донёс слитный рёв сотен глоток, а потом стяги Ольжичей куда-то делись, и на их место взвился Мономахов стяг! Развернувшись за ним, кияне ударили в бок княжьей дружине.
- Измена! - воскликнул Святослав. - Улеб! Что Же ты? Улеб!
- Господь с нами! - Игорь вдруг выпрямился в седле. - Он поможет покарать клятвопреступников! И малым числом побеждают! За мной!
Торопясь, пока Изяслав не обошёл озера, Игоревы дружины ударили навстречу. Место было выбрано удачное - заболоченная низина, через которую протекала речка. Если бы загнать Изяслава с его дружиной в это болото, ни киянам-изменникам, ни прочим полкам это не помогло бы. Оставалось всего ничего - короткая яростная сшибка, но…
Чёрные клобуки налетели, как стая коршунов, атаковали на всём скаку, сминая княжескую дружину и оттесняя в дебри. Ещё можно было прорваться на сухое место, но туда, успев вовремя, уже встал Изяслав. Переяславльцы закрыли выход из болота, добивая Ольжичей.
Ещё когда ударили клобуки, юного Святослава отрезало от стрыев. Дружинники отца окружили юношу, защищая его от сабель и стрел и повлекли прочь. То один, то другой ратник падал, пронзённый стрелой или разрубленный мечом, но оставшиеся в живых только теснее смыкали ряды. Последний десяток сумел вырваться из горячки боя и помчал перепуганного Всеволодича прочь от Надова озера.
Братья Ольжичи не мыслили о сыновце. Пригнувшись к гриве коня, Святослав яростно прорубал себе и Игорю путь к спасению. Ещё можно было уйти на соединение с Давидичами. Те хоть и затребовали за верность много городков и сел, но помощь обещали. Прискакать в Чернигов, совокупиться с родичами, поднять Новгород-Северский и Курское Посемье и начать всё сначала… Только бы выбраться из проклятого болота!
Братья сумели! Почти вся дружина легла, защищая князей. Едва десяток воинов оставался с Ольжичами. Где-то там ещё кипел бой - там добивали, оттесняя в озеро, остатки дружин, а Святослав спешил уйти подальше, пока Изяслав не опомнился и не выслал погони. Они скакали, а по лицам и спинам хлестали струи проливного дождя.
- Игорь! Игорь! - кричал Святослав на скаку, замечая, что брат отстаёт. Тот отчаянно погонял коня, но не мог сжать коленями конские бока, и жеребец упрямился. Удила рвали нежный рот, бока обжигала плеть и, получив очередной удар, конь не сдержался и поддал задом. Нетвёрдо сидевший в седле Игорь кулём вывалился и упал наземь.
- Игорь! - Святослав осадил коня, заметив, что брата рядом нет.
Ливень закрыл от него упавшего брата. Тот барахтался в стороне от тропы, на мягком кочкарнике, не имея сил встать на опухшие ноги, - каждое движение причиняло боль. Он смутно слышал крики Святослава и пополз, как думал, на них, а на самом деле в сторону, вглубь болота.
Затопотали копыта - на Святослава выскочил Игорев конь с пустым седлом. Князь покачнулся в седле.
- Игорь… - прошептал он, представляя брата пронзённым стрелой.
Вдали замелькали всадники. Это могла быть только погоня. Подстрелив одного князя, они не остановятся и, как волки за подранком, будут идти по следу.
- Прощай, Игорь, - Святослав махнул шапкой и пришпорил своего коня. Брату он ничем не мог помочь. Надо было заботиться о себе.
Святослав и десяток уцелевших воев скакали чуть ли не до ночи. Земля раскисла от ливня, который перестал лишь перед закатом. Измученные всадники остановили коней на берегу Днепра, забившись в какой-то лесок. Следовало передохнуть, чтобы назавтра искать переправы через Днепр.
Запалили костерок, вокруг которого столпились, Дыша дымом. Сырой валежник горел плохо. Скоро люди пропахли прелью, но упрямо грудились у огня. У многих на глазах были злые слёзы, и можно было притворяться, что это дым выедает очи. Святослав сидел на брошенном в грязь седле, закрыв лицо руками. Игорь мёртв, сыновец Святослав Всеволодич наверняка в плену. Дружины нет, казну захватил Изяслав. Проклятые Мономашичи! Опять празднуют победу! Был бы жив Всеволод…
- Скачут!
Святослав вскинул голову. Дождь перестал, и в притихшем лесу отчётливо слышался приближающийся топот копыт. Судя по всему, к ним приближалась чуть не сотня всадников.
Уцелевшие дружинники вмиг сомкнули вокруг Святослава кольцо, готовые драться до последнего. Скакать в ночь - поломаешь коням ноги и падёшь в позорном бегстве. А так… хоть совесть чиста.
Но всадники, подскакав, сдержали коней. Один выдвинулся вперёд, вскидывая руку.
- Князь с вами?
- Вот он я, - Святослав с усилием выпрямился, шагнув вперёд.
- Княже? - всадник скатился с седла. - Ты живой?
- Берладник? - не поверил тот своим глазам, раскидывая руки для объятия.
1 Нерадостным было возвращение Святослава в Новгород-Северский. Кабы не берладники Ивана Ростиславича, что охраняли его всю дорогу, жизнь казалась бы ему черна. Ни брата, ни сыновца, ни княжения, ни казны. Иван рассказал мало - его берладники сперва бились, а когда княжеские дружины оказались разбиты, порешили спасаться. Они не полезли на стрелы чёрных клобуков и столкнулись с киянами. Прорваться сквозь их строй оказалось проще. Они мчались кружным путём и лишь чудо помогло им отыскать Святослава. Иначе пришлось бы дружине поскитаться по земле, отыскивая, где бы преклонить голову.
Загодя в Новгород-Северский был отправлен гонец, и торжественной встречи не было. Не звонили колокола, не толпился по улицам народ, не теснились возле княжьего терема бояре. Только княгиня, Мария Внездовна, новгородская боярышня, выскочила на крыльцо, всплеснув руками, упала на грудь спешившемуся Святославу и завыла в голос, как волчица.
- Ну будя реветь-то, - Святослав похлопал её по спине и поволок в терем. Слушать вой жены сейчас было тягостно.
Иван со своими оставался на дворе, пока не вышел к ним дворский, маня рукой:
- За мной ступайте.
В гриднице их усадили за длинный стол, повариха выставила несколько мис с похлёбкой.
Утомлённые долгой дорогой, когда дремали в сёдлах, спали вполглаза и жевали всухомятку, берладники ели молча, быстро и жадно. Сталкивались ложками в мисах, вылавливая куски мяса и гущу. Сложив толстые красные руки на переднике, повариха с удивлением смотрела на парней.
- Вы кто ж такие будете? - заговорила она, когда ложки стали мелькать помедленнее, а некоторые трапезники заотодвигались от стола.
- Берладники.
- Это где ж такое?
- На Дунае.
- Мы князя Ивана Ростиславича люди, - сказал Мирон.
- А князь ваш тогда где?
- Я князь, - Иван отложил ложку, взглянул на повариху.
Та чуть не упала от удивления. Иван сидел, стиснутый с боков двумя своими дружинниками, с таким же голодным блеском в глазах, такой же усталый и помятый после дороги. Разве что по платью отличишь, что не простой воин.
- У нас в Берлади все такие, - сказал Иван в ответ на изумлённый взгляд.
Осенние ненастные дни как нельзя лучше отвечали тягостным думам Святослава Ольжича. Конец зарева-месяца потонул в ливнях, дороги размыло, реки выходили из берегов. Поэтому вести запаздывали. Многие князья сидели по домам, пережидая непривычно мокрую пору.
На другой день после Воздвиженья прискакал в Новгород-Северский бывший огнищанин Всеволодова двора, что под Вышгородом. Он повестил, что сотворилось в Киеве.
- Кияне Изяслава Мстиславича своим князем величают, молебны за его здравие служат, - говорил гонец, стоя перед Святославом с понурой головой. - А о тебе и брате твоём и слышать не хотят. Дворы ваши грабили, жгли, холопьев насмерть рубили.
- Что же, князь Изяслав сие непотребство допускает? - Святослав похолодел, представив, что может потерять не только власть, но и добро.
- Нет. Изяслав, говорят, милостив. Тех бояр, что за тебя стояли, да в битве в полон попали, велел отпустить за откуп.
- Три шкуры небось содрал, - Святослав мысленно прощался со златом-серебром в сундуках, с мехами и кожами в клетях, с бочками мёда в медовушах.
- С кого как, - уклончиво ответил огнищанин. - Сыновца твово…
