они пока не осознали, что Шижун в курсе, что их жизнь зависит от поставок ревеня. – Мы разрешим торговцам-варварам приобретать эти товары за серебро, – твердо завершил Шижун. – У меня все.
Одсток и Чжоу молчали. Шижун обратил свое внимание на Трейдера.
– Спроси у него, если он ученый, то почему стал пиратом, – велел он господину Сингапуру.
– Он говорит, что он не пират, а торговец.
– Хорошо, если он ученый, то зачем стал торговцем, представителем самого низшего класса.
– Говорит, что торговцы вовсе не низший класс. По крайней мере, у него в стране.
Шижуну показалось, что молодой варвар отвечал на его вопрос с жаром, даже вызывающе, как будто его страна ровня Поднебесной. И это учитывая, что он и его приятель-варвар заняты тем, что травят людей ради наживы.
– Мы считаем, – твердо сказал Шижун, – что быть крестьянином и честно возделывать землю – нравственное занятие. Торговец, который присваивает себе чужой труд и перепродает ради выгоды, явно обладает более низкими моральными принципами и заслуживает презрения. Скажи ему это.
Господин Сингапур, похоже, затруднялся это перевести, но в итоге справился. Трейдер промолчал. Шижун снова перешел в атаку:
– В любом случае его заявление, что он не пират, не соответствует действительности. Если бы он был честным человеком, то зачем нарушать закон и продавать опиум контрабандистам?
– Он говорит, что не подчиняется китайскому законодательству.
– Ему придется уважать законы Поднебесной, поскольку он здесь находится, а еще потому, что наши законы справедливы и мудры.
Пока господин Сингапур пытался передать его мысли, Шижун задумался. Такое впечатление, что ответы Трейдера не соответствуют его статусу.
– А он и правда ученый? – скептически поинтересовался Шижун.
– Говорит, что учился в Университете Оксфорда.
– Я не знаю, что это. Спроси у него, где его страна и насколько она велика.
– Он говорит, что это остров, расположенный далеко-далеко на западе, но владеет империей больше, чем Поднебесная.
Шижун почувствовал укол разочарования. Очевидно, этот юноша не только высокомерный, но еще и лжец. Наверное, разговор с ним – пустая трата времени. Но он с бесстрастным лицом продолжал расспрашивать:
– Правда ли, что вашим королевством управляет женщина?
– Он говорит, что почти всегда были короли-мужчины, но с недавних пор страной управляет молодая королева.
– Она порядочная женщина или безнравственная?
– Он говорит, что королеву зовут Виктория и она человек высочайших моральных принципов.
– Тогда почему она позволяет торговцам продавать опиум?
– Их королева не считает опиум чем-то плохим. Она и сама его принимает. Опиум полезен для здоровья, а вреден только в случае чрезмерного употребления.
– В том-то все и дело! – воскликнул Шижун. – Его принимают в избыточных количествах. Сначала люди покуривают понемногу, а потом им хочется больше и больше, и вот они уже не в состоянии остановиться. Тратят на опиум все свои деньги. Не могут работать. Превращаются в слабые тени, а в итоге умирают. Миллионы жителей Поднебесной пострадали от этой отравы. Как он может говорить, что опиум полезен?
– Он говорит, что каждый сам в ответе за свои действия.
– Хороший правитель должен защищать свой народ. Он отвечает за подданных, как отец за сына. Он что-нибудь слышал о Конфуции?
– Говорит, что слышал.
Значит, варвар не совсем уж невежествен.
– Тогда он знает, что все люди должны подчиняться: сын подчиняется отцу, отец подчиняется императору. Если император правит мудро и справедливо, это распространяется на всех его подданных. Когда нарушается цепочка надлежащего поведения, наступают зло и хаос. В Поднебесной живут миллионы людей. Но все они сплочены в своем послушании ради служения императору, справедливость которого проистекает из Небесного Мандата. Так что не вам или какому-то варварскому правителю судить, что правильно, а что нет, а императору. Больше говорить не о чем.
Шижун заметил, что у господина Сингапура ушло довольно много времени, чтобы перевести этот пассаж Трейдеру. Но он был терпелив. Пока этот варвар, ученый он или нет, не поймет основные принципы морали, у них нет основания для дальнейших разговоров.
– Он говорит, что его королева тоже помазана Небом, – наконец заявил господин Сингапур.
– В таком случае, – торжествующе изрек Шижун, – я покажу ему письмо. – Он вытащил документ и протянул Трейдеру. – Можешь объяснить, что это черновик послания, которое эмиссар Линь намерен отправить его королеве, и ты перевел написанное на его родной язык.
Он с удовлетворением наблюдал, как Трейдер взял письмо и принялся читать.
Это было хорошее письмо. Составлено в типичном для чиновника духе. Разумное. Вежливое. В нем отмечалось, что торговля между их странами на протяжении веков велась в мире и согласии. Но в последнее время торговля опиумом приобрела огромные и разрушительные масштабы. В письме со всем почтением предполагалось, что Путь, определенный Небом, одинаков для всех стран, и эмиссар уверен, что королева Виктория отнеслась бы к ввозу яда в свое королевство точно так же, как относится император. Он знал, что опиум поступал только из определенных земель, находящихся под ее властью, и что она лично не руководила этими продажами. Линь объяснял, что торговлю нужно немедленно пресечь, и просил ее запретить торговцам продолжать привозить опиум. Письмо заканчивалось завуалированным предупреждением, что сам император и Небо презрят ее правление в случае, если она не выполнит моральный долг, но если же королева послушается и сделает так, как просит император, то, без сомнения, на нее снизойдет благословение.
В самом деле, в письме не было ничего плохого, за исключением отвратительного перевода господина Сингапура, из-за чего Трейдер постоянно хмурился, пытаясь вычленить смысл.
Через некоторое время Трейдер протянул письмо обратно.
– Как ученый, вы оцените письмо, – сказал Шижун.
– Он говорит, оно очень интересное, – сообщил господин Сингапур.
– Надеюсь, ваша королева тут же положит конец торговле, – продолжил Шижун.
– Я не могу говорить за ее величество, она сама принимает решения, – осторожно заметил Трейдер.
Им подали чай. Обстановка была напряженной. Шижун передал сообщение, которое хотел передать Линь, и поскольку Трейдер, как оказалось, не ахти какой ученый, у него не узнать ничего очень полезного.
Вглядываясь в лицо темноволосого молодого человека, Шижун подумал, что на нем лежит печать легкой грусти. Может быть, осталась еще в нем благопристойность? У Шижуна не было желания заводить дружбу с этим незнакомцем-варваром, но ему стало любопытно, а потому неожиданно для самого себя он сказал:
– Мой отец – хороший человек. Каждый день я думаю: как бы он хотел, чтобы я себя вел, и веду себя именно так. Хотел бы ваш отец, чтобы вы занялись торговлей опиумом?
Когда господин Сингапур перевел, Трейдер склонил голову, словно бы глубоко задумавшись, а потом тихо ответил:
– Вам повезло. Я потерял обоих родителей еще в детстве. Меня воспитывал престарелый родственник. Он был моим опекуном.
– Он был хорошим человеком?
– Он не уверен, – перевел господин Сингапур. – Он не знает.
– Думаю, – мягко заметил Шижун, – вы сами понимаете, что не стоит торговать опиумом, и это вас беспокоит.
Джон Трейдер не ответил. После окончания чайной
