малыша и поставила на деревянный настил.
Джакомо оказался один на подгнивших досках, изъеденных солью и водорослями, а прямо перед ним, всего в нескольких шагах, стояла отвратительная старуха и пристально глядела на него единственным зрячим глазом с черным зрачком в окружении красных прожилок. Длинные волосы, темно-каштановые с сединой, падали ей на лицо сальными прядями, а в отвратительной фальшивой улыбке среди желтых зубов посверкивало несколько золотых.
Сзади слышались наставления бабушки Марции:
— Джакомо! Отдай мешочек колдунье. Вот увидишь, все будет хорошо.
Вместо ответа мальчик нерешительно двинулся вперед — доски опасно заскрипели. Кровь по-прежнему текла у него из носа, и он едва сдерживался, чтобы не кричать от ужаса.
Подойдя к ведьме вплотную, Джакомо убедился, что она вовсе не такая высокая, как ему показалось сначала. Женщина высунула из-под просторной темной накидки костлявую руку с длинными коричневатыми, будто проржавевшими ногтями.
— Кошелек, — проскрежетала она.
Джакомо протянул ей бархатный мешочек, в котором позвякивали монеты.
Ведьма тут же схватила его, будто коршун добычу, и приказала:
— Иди за мной.
Мальчик обернулся, испуганно глядя на бабушку.
— Иди, — подбодрила его она. — Ничего не бойся!
Он перевел взгляд на гондольера Джиджи, который стоял, опираясь на свой длинный шест, — сам худой, как палка, в черном плаще и старой шляпе, проеденной молью: его Джакомо тоже всегда боялся. Он и в лодку-то согласился сесть только потому, что рядом была бабушка.
Но делать нечего: мальчик послушно побрел следом за ведьмой. Они уже подходили к башне, когда над головой Джакомо прокричала чайка, и он в ужасе подпрыгнул: все вокруг вселяло страх.
Ведьма открыла тяжелую деревянную дверь, петли протяжно заскрипели. Мальчик увидел комнату, беспорядочно заставленную множеством странных предметов. Чего здесь только не было: пустые бутылки, зажженные свечи, черепа, пучки сушеных трав, цветные фонари, деревянные маски, вазы из цветного стекла, скрипки с порванными струнами, рамы без картин, старая прялка и даже серебряный чайный сервиз, расставленный на круглом дубовом столе. Повсюду лежали стопки книг: казалось, пыль от пожелтевших страниц наполняет комнату, не давая дышать.
Джакомо растерянно оглядывался, пораженный и в то же время очарованный этим зрелищем. Ведьма заметила это и в первый раз слегка изогнула губы в гримасе, по всей видимости, означавшей улыбку.
Театральным жестом она откинула крышку большого сундука, а потом схватила мальчика и засунула туда, прежде чем он успел закричать и попросить пощады.
* * *
Джакомо проснулся весь мокрый от пота и невольно зажал рукой нос. Он ожидал увидеть кровь, но ладони оставались белыми, только слегка дрожали. Это просто ночной кошмар, а точнее говоря, воспоминание. Когда он был маленьким, бабушка и в самом деле возила его к ведьме на остров Мурано, чтобы та излечила его, от носовых кровотечений. Однако руки у Казановы дрожали вовсе не от страха, пережитого в детстве, — он вспомнил, как всего несколько часов назад по его ладоням текла кровь Альвизе Дзагури, которому он проткнул шпагой грудь. Джакомо всего лишь защищал собственную жизнь, но никто и никогда не поверит в это, особенно если учесть, что они дрались на дуэли. Казанове показалось, что он снова чувствует горький запах крови. Он еще раз поднес к лицу руки, но пальцы пахли мылом, белоснежная постель тоже была чиста. Это призрак Дзагури преследует его и уже никогда не оставит в покое.
Беда. Нехорошее предчувствие охватило его, будто лихорадка. С одной стороны, никакой явной опасности вроде бы не было, и Джакомо очень надеялся, что ошибается. Однако в глубине души чувствовал, что что-то пошло не так и исправить ошибку уже невозможно.
Он убил человека — назад дороги нет. Хотя он совершил преступление, защищая собственную жизнь, угрызения совести мучили его. Легче ли от мысли, что тем самым он хотя бы избавил Франческу от несчастливого брака? К сожалению, не легче. Конечно, Дзагури был настоящим болваном и сам во всем виноват, ведь Джакомо собирался пощадить его и забыть обо всей этой истории. Да, черт побери! Все произошло так, как произошло, и этого уже не изменишь. Придется смириться с бременем вины и научиться жить с ним. Что касается иных последствий, Джакомо был уверен, что Маттео Брагадин и Гастоне Скьявон будут молчать, потому что они замешаны в истории с дуэлью так же, как и он. Никто не заинтересован в том, чтобы о произошедшем стало известно, ведь каждому есть что терять, рассудил он.
Брагадин! Джакомо подумал о своем верном друге, который в очередной раз приютил его в собственном доме, когда кто угодно другой хорошо бы подумал, прежде чем объявить себя другом опального Казановы. Прошлая ночь прошла как в тумане: Джакомо пришел в палаццо Брагадина уже под утро после долгих скитаний по улицам Венеции от площади Сан-Марко до улицы Скалетта. Надо поговорить с Маттео, спросить, как он себя чувствует. Джакомо пообещал себе, что обязательно уделит время верному другу, хотя, учитывая все произошедшее, думать об этом сейчас было странно.
Внезапно раздался стук в дверь. Казанова ответил, и слуга объявил, что к нему пришел посетитель.
— Я буду готов через пару минут, пусть подождет, — коротко отозвался Джакомо.
Кого еще черт принес в такой час, обеспокоенно подумал он. Ничего не оставалось, кроме как спуститься и выяснить это.
Глава 23
Предвестник несчастья
Когда Джакомо, умытый и одетый, вошел в библиотеку, он обнаружил там человека, которого меньше всего ожидал встретить у себя дома. Несмотря на то что он никогда раньше не видел лица этого мужчины, Казанова сразу же узнал его по сальным волосам пепельного цвета. От нежданного гостя исходил отвратительный гнилостный запах, будто он только что вылез из могилы.
Услышав шаги Джакомо, мужчина обернулся, демонстрируя потертый грязный камзол и неприятное лицо с клочковатой щетиной. Голубые глаза злобно смотрели исподлобья, в их глубине светился нехороший огонек. Когда он открыл рот, Джакомо пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы тут же не выгнать непрошеного визитера пинками за дверь. Почерневшие гнилые зубы выглядели просто омерзительно, а трупный запах в комнате усилился многократно.
— Синьор Казанова… — начал гость.
— С кем имею честь говорить? — спросил Джакомо, чтобы сразу расставить все точки над «i».
— Синьор Казанова, мое имя Якопо Дзаго. Я служу у инквизитора Пьетро Гардзони.
Он выплюнул эти слова, будто отравленные стрелы, но Джакомо было не так-то просто испугать. Хотя, конечно, учитывая события предыдущего дня, совпадение настораживало.
— Могу я осведомиться, какова причина вашего визита?
— Простая вежливость.
— Вежливость? — переспросил Казанова, уверенный, что ослышался.
— Именно, — кивнул Дзаго. — Дело
