- А ты острый, - зло вымолвила Нина. - Не жалко тебе ни нас, ни себя... Пиши расписку!
Манько заохал, склонился еще ниже и начал доказывать, что на две тысячи тонн ему будет трудно наторговать, что нынче страшно. Нина окликнула Артамонова.
- Я напышу, - сразу сказал Манько. - Вы така гарна, як квитка. Я напышу.
- Чего, Нина Петровна? - спросил Артамонов, отводя назад могучее плечо.
- Подойди сюда, - велела она. - И Пауля давай.
- Для чего? - вздохнул Манько. - Нэхай покушают... Зараз я до Фомы пошлю...
Он не будет бороться в открытую, с облегчением поняла Нина, он довольствуется комиссионными и ящиком спичек.
Что было потом, она плохо запомнила, очнулась только в Севастополе, в тифозной палате.
Рядом была доброволка Юлия Дюбуа, и Нина на мгновение почувствовала себя в станичной школе среди раненых добровольцев - и как будто раннее утро и ей надо вставать.
- Лежи, - сказала Юлия.
В большое приоткрытое окно дышало море. Летнее солнце растопило иллюзию длящегося Ледяного похода - Нина совсем очнулась.
Но горькое это было пробуждение! Наступил конец ее последним надеждам.
* * *
Деркулов прибыл в Мелитополь без вызова, на свой страх и риск, поэтому, когда после тяжелой дороги, пропыленный и просоленный, он увидел поезд Главнокомандующего и чубатых казаков конвоя, он трезво подумал, что его могут к Врангелю просто не пустить. Незадачливый контрразведчик прителепался через степное пекло без вызова, наобум. И сразу - к самому Петру Николаевичу?!
Вышло так, как он и предвидел: дежурный офицер осведомился о его деле и направил к штабным, что означало: к Врангелю подполковника не пустят.
- Господин капитан! - воскликнул Деркулов, ощутив, что перед ним вырастает родная армейская стена. - Я приехал для личной встречи. Я хочу представить Главнокомандующему важные сведения.
- Какие, позвольте узнать? - спросил капитан с непроницаемой учтивостью.
Деркулов стал объяснять, сказал о ничего не стоящих "колокольчиках", которые не хотят брать мужики, и о товарах кооператоров.
Капитан согласился, что это важно, но остался непреклонен. Он смотрел на Деркулова торопливым казенным взглядом, не оставляя ни щелки для надежды.
- Разве вы не знаете наших крючкотворов? - не сдавался контрразведчик. - Оглянитесь? Вокруг армии - тьмы мужиков. Они нас проглотят, если мы...
- Вы контрразведчик или интендант? - спросил дежурный. - Думаете, Главнокомандующий должен вникать в эти пропозиции?
Деркулов ничего не добился. Он вышел из вагона, покосился на казаков-конвойцев, томившихся на солнцепеке у вагон-салона, и повернул в другую сторону.
Пахло шпалами, раскаленным паровозом. Навстречу шла женщина с пестрым сине-розовым зонтиком, легкое платье обнимало ее крепкие ноги. "Уж не Григорова?" - подумалось ему.
Однако не Григорова. Тоже молодая, офицерская, может быть, жена. Что ей надо возле поезда Главкома?
- Петр Николаевич там? - спросила она, вглядываясь в подполковника с неопределенным выражением мгновенной оценки.
Наверное, просительница, верящая в реальное существование власти Врангеля.
Деркулов махнул рукой и разминулся с ней, - впрочем, остался от неё острый запах, смесь духов и пота. Он оглянулся вслед женщине, глядя на ее полные икры, сказал: "Эх" и перенесся в какой-то сказочный мир, где не было ни вагон-салонов, ни казаков конвоя. Он бывал в Мелитополе до войны, город тогда был бойкий, как маленький Вавилон. Все здесь были - русские, малороссы, армяне, евреи, турки, поляки, татары, немцы, греки. Были театры, целых два! Было благоденствие.
Подумав о благоденствии, Деркулов стал связывать воедино Нину, мужиков, интендантскую неразворотливость с бойкой жизнью предвоенного времени. И тогда над новороссийскими хуторами, породившими эту торговую бойкость, промелькнули тени Столыпина и Кривошеина.
О Столыпине Деркулов знал достаточно, но сейчас впервые подумал, что и сам начинает походить на великого реформатора, убитого в Киеве. Да и все, кто хоть мало-мальски стремится без кровопролитий помочь делу, наверное, добровольно должны идти под удары тех, кто не хочет ничего менять, и тех, кто рвется смести старый дом одним махом, ничего не построив взамен.
Правда, Деркулов преувеличивал: никакие революционеры ему не грозили, да и никто пока не грозил. Но мысль о Столыпине, а через Кривошеина и о нынешней власти, по-новому захватила растревоженную душу подполковника. Зачем он повесил Пинуса? Зачем погубил калеку Судакова? За то, что они были связаны с махновцами?.. Какие там махновцы? Они встали между властью и народом, и их смяло.
В своих размышлениях Деркулов дошел до края. Надо было остановиться, ведь он не собирался совать голову под колесо или воевать с белым движением.
Столыпина, хотя он и накормил Россию досыта хлебом, убили, а Деркулова, конечно, не убьют, но неприятности будут.
Контрразведчик дошел до здания вокзала, купил "Юг России" и "Военный голос", сел в тени на лавку и стал читать.
... цены. Офицеры получают в десять раз меньше грузчиков, потому что за грузчиков заступаются профсоюзы, а офицеры - нищие рыцари.
... В театре "Ампир" - Дни покаяния русской интеллигенции. Бывший редактор московских газет "Великая Россия" и "Свободное слово" Борис Ивинский прочтет лекцию.
... Рассказ Евгения Чирикова "Любовь". Страшный чекист влюбляется в арестованную аристократку, увозит ее к себе, и они отстреливаются три дня.
... Фельетон Аркадия Аверченко. Мисс Альбион влюбляется в комиссара Митьку Перегрызигорло, у которого кожаная куртка, два маузера, желтые сапоги со шнуровкой, гармошка, розовая сыпь на лбу.
... Корнет Антипов покушался на самоубийство, приняв серной кислоты.
... Высылка из Севастополя в Советскую Россию надворного советника Кузанова, сочувствующего большевикам.
... Нота англичан большевикам: перемирие с Польшей должно быть заключено немедленно.
- Господин подполковник, позвольте, - сказал тусклый женский голос.
Деркулов отодвинулся от газеты. Рядом с ним обессиленно опускалась на лавку та дама с зонтиком, лицо ее было измучено.
Он подумал, что дежурный капитан ей нахамил, но оказалось совсем не так. Она побывала у Врангеля, просила за мужа. Ее мужа приговорили к расстрелу. Он полковник, его солдаты забрали у местных мужиков зерно и коров, а он должен за них отвечать.
- И что? Отказал? - спросил Деркулов.
Она кивнула, поднесла руки ко рту и закрылась ладонями.
"Еще одна жертва, - мелькнуло у него. - Чем ей помочь?"
- Надо обратиться к военному прокурору, - посоветовал он. - Не отчаивайтесь... У нас выбиты почти все кадровые офицеры... Его могут помиловать. Назначат каторжные работы, а там и совсем простят. Я знаю, такое бывает.
- Нет, - жалко вымолвила она из-под ладоней. - Там был Ронжин, прокурор... Не помилуют...
Женщина вдруг стала клониться к нему и уронила голову на деркуловское плечо, моля сделать что-нибудь.
Если бы она знала, у кого просит! Он мог найти врага, но - спасти?
От ее беззащитной близости подполковнику сделалось жарко.
Кажется, она была готова на все.
"Брось ее, - сказал ему рассудительный голос. - Ничем ты ей не поможешь, только наживешь неприятности".
Однако другой голос возразил: "Они высылают красных надворных советников в Совдепию, а своих казнят! Пойди в разведотдел, скажи, что полковник тебе нужен..."
"Глупость! - ответил рассудительный голос. - Ты приехал самовольно, тебе самому надо позаботиться о безопасности. Для начальства ты штрафник".
"Черт побери! - выругался другой голос. - Ты же офицер!"
Голова женщины по-прежнему лежала на деркуловском плече. Сине-розовый зонтик упал на землю рядом с запыленным сапогам подполковника. Деркулов смотрел на зонтик и чувствовал себя бессильным.
Все, что приходило на ум, не годилось, чтобы перебороть волю Главкома.
Мимо прошел железнодорожный рабочий, потом несколько солдат с прапорщиком.
- Как вас зовут? - спросил Деркулов у женщины, отстраняясь от нее и поддерживая ее за плечо.
Она села прямо, отвернулась, стала утираться платком.
- Как фамилия вашего мужа? - снова спросил он. - Где он служил?
- Вы поможете? - недоверчиво вымолвила она. - Помогите, умоляю! Мне не к кому обратиться!
Женщина снова стала клониться к нему, но Деркулов предусмотрительно выставил руку.
- Прекратите! - велел он. - Приведите себя в порядок. Что за распущенность? Вы баба или жена офицера?
Через пять минут женщина (ее звали Калерия Николаевна Мельникова) привела себя в порядок, припудрила припухший нос и глядела на Деркулова кротким взглядом.
Они пошли в разведывательный отдел, больше подполковнику некуда было идти. Он надеялся на авось.
- Ну где служил полковник Мельников? - допытывался Деркулов. - Говорите же!
