Но вот Валлос сделал знак, и на парчовых подушках принесли два чудных запястья.
Они были из чистого литого золота, усеянные драгоценными камнями. Валлос, поднося эти запястья, повернул их на подушке так, что лучи солнца ударили в них и, отразившись в драгоценных камнях, заиграли на них, переливаясь всеми цветами радуги…
Крик изумления вырвался из груди всех на ладье.
— Позволь просить тебя и Дира, — вкрадчиво проговорил Валлос, — надеть эти запястья, дабы и мы могли полюбоваться их блеском на вас.
Аскольд и Дир взяли запястья. Дир уже раскрыл свое, готовясь украсить им свою руку, но в этот момент Аскольд остановил его.
— Подожди, — сказал он.
Дир удивленно взглянул на него.
— Эти запястья — лучшее, из всего, что мы видели до сих пор; ради них одних стоило бы разорить Византию… Но пусть же их увидит и Зоя…
— Ты хорошо придумал, брат! — воскликнул Дир. — В самом деле, пойдем и покажем Зое.
— Светило с севера! — воскликнул Валлос, — право, мне кажется, что вы должны показаться женщине во всем блеске, чтобы взор ее еще более был прельщен вами.
— Он прав! — воскликнул Дир.
— Нет, брат, прошу тебя, сделаем так, как я говорю, — твердо сказал Аскольд, поднимаясь. — Благодарю вас, гости, за ваши дары. Прошу вас сегодня же на мой честный пир, и там вы получите наши подарки, а пока прощайте!..
Аскольд и Дир поднялись на сходни и, обсуждая между собой великолепие полученных даров, стали подниматься в гору.
— Ну что? — нетерпеливо спросил вынырнувший из трюма Фока.
— Взяли.
— Примерили, надели?..
— Нет!
— Проклятие!.. Если там Зоя…
— Она там… Они называли ее по имени.
— Все погибло! Ей известен этот секрет… — сокрушенно проговорил Фока.
— Поднимай паруса! — в паническом ужасе закричал Валлос, хватаясь за снасти.
И он, и Ульпиан, и все на их ладьях буквально потеряли голову: одни спускали весла на воду, другие развертывали паруса, третьи уже отталкивались шестами от берега. Все были как сумасшедшие…
— Стойте, стойте, что вы делаете? — закричал пришедший в себя Фока. — Ведь вы прежде времени губите самих себя… Что подумают о вашем бегстве?
— Все равно, не подставлять же свои шеи палачам!..
— Может быть, все еще уладится… Может быть, там другая Зоя, не та, которую знаю я… Может быть, эти варвары уже надели мои запястья…
— Все может быть, а вернее всего — смерть.
— Так или иначе, все равно смерть, на то мы и шли…
— Спасение возможно еще, мы на свободе!
— Поздно! Взгляните! — воскликнул Ульпиан и указал рукой на берег.
Оттуда уже спускались к воде княжеские дружинники. Тут были славяне и норманны; видно было, что они очень оживлены. Они не переставая говорили друг с другом. Оружие их бряцало, шишаки сверкали на солнечных лучах, а сами они шли, все ускоряя и ускоряя свой шаг.
— Поздно! — упавшим голосом проговорил Валлос. — Они за нами.
— Тогда покажем этим варварам, как умирают византийцы! — воскликнул Фока.
Один из дружинников, подойдя к ладьям, вдруг заговорил совсем не так, как ожидали купцы.
— Дорогие гости! — кричал он, — князья наши так довольны подарками, что просят вас сейчас же идти в палаты их на пир.
Восхищенные подарками Аскольд и Дир, довольные, пришли в свои палаты.
— Если простые купцы могли привезти нам такие дары, то как же велики богатства самой Византии?.. — восклицал пылкий Дир.
— И все они давно бы могли быть нашими? — добавил Руар.
— Несомненно нашими, — поддержал его Ингелот, — но теперь уже наши князья не будут по крайней мере противиться походу. Они сами видят, что добыча будет большая.
Аскольд ничего не отвечал.
Он был занят одной мыслью.
— Пройдем к Зое, Дир, — сказал он своему брату, едва только они переступили порог палат. — Мы покажем ей все эти великолепные вещи, и она будет рада им, потому что эти дары напомнят ей Византию.
Дир улыбнулся.
— Пойдем покажем ей, — согласился он.
Аскольд, Дир и Всеслав, неся полученные подарки, вошли в покои Зои. Молодая женщина поспешила к ним навстречу с приветливой, ласковой улыбкой, при виде которой так и затрепетало пылкой радостью сердце влюбленного Аскольда:
— Прошу тебя, Зоя, взгляни на приношения гостей наших и сама выбери из них, что тебе понравится.
Он подвел Зою к столу, на котором были разложены подарки. Запястий между ними не было.
Зоя в восхищении смотрела на них. Еще бы! Ведь все эти драгоценности напомнили ей годы, проведенные ею на берегу Босфора, напомнили ту роскошь, к которой она так привыкла. Она вспомнила свой дворец, с его великолепным убранством, вспомнила друзей, и слезы заволокли ей глаза.
— Пошли, Аскольд, за этими купцами, я хочу их видеть, хочу говорить с ними… прошу тебя, пусть их просят великой честью.
Аскольд дал знак Всеславу, и тот поспешно вышел из покоя.
— Что же ты облюбовала, несравненная? — склонился к Зое Аскольд.
— Здесь все хорошо… все… Но выбери ты сам. Что понравится тебе, то будет по сердцу и мне…
— О, ты хочешь так! — воскликнул Аскольд, — тогда прошу тебя закрой глаза и дай мне твою руку.
Дир понял желание своего названого брата.
— А другую мне! — воскликнул он.
Аскольд взглядом поблагодарил его.
— Закрой же, Зоя, глаза! — еще раз сказал он.
Молодая женщина покорно повиновалась. Глаза ее были закрыты руки протянуты братьям.
Почти в одно и то же время, как и Дир, он украсил запястьем руку молодой женщины и закрыл замок.
Зоя вскрикнула при этом, открыла глаза.
— Аскольд, что это? Что ты сделал со мной? Отчего мне больно? — тревожно сказала она.
Взгляд ее упал на украшенные запястьями руки.
Крик ужаса вырвался у нее, она вся побледнела и, не помня себя от страха, стала срывать с рук драгоценности.
— Зоя, Зоя, что с тобой? — воскликнул перепуганный Аскольд.
— Это запястья византийских купцов… — задыхаясь от ужаса, сказала Зоя, — руки, отруби мне скорее руки выше локтя… иначе я умру… бери же меч… Дир, отруби мне руки! Скорей… скорей…
— Что, что с тобой, Зоя? — с испугом восклицали оба витязя.
— Запястья эти отравлены!.. Недаром я видела врача Фоку… Они предназначались для вас… Отрубите мне руки! Яд вошел уже в мою кровь… Я знаю эти запястья! Почему вы не показали мне их, я бы предостерегла вас!.. Один укол смертелен, я получила два укола… Это дары Византии… они предназначались вам…
— Люди! Эй, люди! — не помня себя, заревел Аскольд, бросаясь к дверям, — скорее сюда, скорее на помощь!..
На его зов вбежал Всеслав.
— Что с вами, князья? — воскликнул он, не заметив упавшей на пол Зои.
— Она… она умирает! — крикнул Аскольд.
— Проклятые византийцы отравили ее… — сказал Дир.
— Аскольд, — раздался слабый, чуть слышный голос Зои, — я умираю… Отрава предназначалась не мне, а вам… Византия хотела лишить россов их вождей…
Всеслав замер в ужасе.
Аскольд, увидавший в соседнем покое купцов, кинулся к ним. Норманн схватил Валлоса своими железными руками и потащил к Зое.
— Что ты наделал? — ревел он.
— Я не виноват, я ничего не знаю! — кричал купец, — там врач Фока… может быть, он спасет ее…
Луч надежды на минуту блеснул в глазах витязя…
Аскольд кивнул головой, и Всеслав тотчас же кинулся за Фокой.
Зою между тем подняли и положили на ложе.
Она была мертвенно-бледна, но время от времени на ее щеках проступали ярко-багровые пятна.
— Зоя, слышишь ли ты меня? — склонился над ней Аскольд, — сейчас придет сюда тот, который отравил тебя… Я заставлю его спасти тебя. Ты будешь жить…
— Нет, не утешай себя напрасной надеждой, смерть уже близка… — прошептала молодая женщина.
— Вот он, — раздался голос Всеслава.
Аскольд поднялся от ложа умирающей, Зоя приподнялась на локтях.
Перед ними стоял Фока, холодный, бесстрастный, готовый ко всему.
Зоя узнала его с первого же взгляда.
— Фока, ведь это ты? — спросила она.
— Я, госпожа! — бесстрастно ответил он.
— Ты узнал меня?
— Да! Ты матрона Зоя…
— Можно меня спасти?
Фока пожал плечами.
— Если Бог захочет совершить чудо, для Него все возможно!..
— А ты?
— Я — нет… ты сама знаешь…
— Да, знаю! Скажи, ведь не мне, а им, киевским князьям, предназначались эти запястья?..
— Да… я действовал по приказу Вардаса. Ты сама знаешь, что я не мог ослушаться…
— Еще не скоро я умру?
— Ангел смерти уже около тебя…
Аскольд заревел, как раненый зверь.
— Горе вам! Горе тебе, Византия!.. — кричал он, — и я, я, любивший ее более всего на свете, убил ее сам…
