и Томаса на Моньюмент-лейн, что на вершине Лики-Хиллз.
Это внушительный дом, обставленный в современном стиле, очень отличном от традиционного консервативного декора, какой предпочитают в своем борнвиллском двухквартирнике Джеффри и Мэри. Мэри иногда забывает, что Томас родом не из Средней Англии. Он вырос в Сарри и с юных лет работал в Лондоне; даже во время войны он, вспоминает Мэри, был госслужащим где-то в Уайтхолле. После того как они с Силвией познакомились и поженились, пара сколько-то прожила в Лондоне – в Тутинге или где-то там – и осталась гораздо более осведомленной в делах столичных, нежели теперь Мэри. Томас нередко наведывается туда по делам, иногда они с Силвией ездят в Лондон на выходные, посещают те магазины, улицы и достопримечательности, какие недолго знакомы были и Мэри, пока та жила в Дартфорде, однако ныне они кажутся ей такими же далекими и невсамделишными, как бульвары Парижа или каналы Венеции. Похоже, на Кингз-роуд появился новый магазин – Мэри прочитала о нем в цветном журнале “Санди таймз”, – он называется “Среда обитания” и специализируется на современной минималистичной мебели в скандинавском стиле, и хотя Силвия почти ничего там не покупала, если не считать пары ковриков и держателя для зубных щеток, этот магазин, очевидно, глубоко повлиял на нее: в ее доме нет никакого барахла, безделок, семейных сувениров, китайских статуэток, шеренг фотокарточек в рамках – всего того, чем нравится заполнять свой дом Мэри. И конечно, когда б ни перешагивала Мэри порог кузининого дома, она чувствует, как оказывается в чуждой ей обстановке. Стену между гостиной и столовой снесли, чтобы получилось единое воздушное жилое пространство, однако на этом дерзновение не заканчивается, вдобавок к этому разделительная стена между гостиной и кухней тоже снесена, и вот так весь первый этаж дома – по сути, единая большая комната с обширными витринными окнами на французский манер, и смотрят они на сад и холмы вдали. Исходную лестницу на второй этаж убрали и заменили ее консольной, добавив тем самым еще больше света и простора. Мебель зализанная и стильная (и, по мнению Мэри, довольно неудобная), система “хай-фай” (у которой Томас любит коротать вечера, слушая свою коллекцию малоизвестных классических записей) у них “Банг-унд-Олуфсен”, но лучше прочего у них телевизор (произведенный компанией “Ай-ти-ти”) с чистыми изящными очертаниями и экраном гораздо больше и яснее, чем все, что Мэри видела прежде. Силвия уже разложила перед телевизором подушки полукругом, чтобы разместить Дэвида и трех братьев Агнетт перед дневным матчем.
В разноцветных плошках выложены легкие закуски и прочая еда, какую можно таскать руками, для взрослых налиты мартини, для детей – лимонный и апельсиновый соки с мякотью.
В дом Силвии дети Мэри приглашены впервые. Мартин и Питер ведут себя как ни в чем не бывало, а вот Джек не может скрыть восхищения. Он бродит по громадной комнате на первом этаже, с разинутым ртом взирает на аудиосистему, на телевизор, на зрелищную панораму за окнами, смотрит со смесью оторопи и томления на немногочисленные, тщательно отобранные украшения, среди которых блестящая серебристая модель “Атомиума” [42] с брюссельской Всемирной выставки 1958 года. Мэри наблюдает за ним и знает, о чем он думает: все это лучше того, что у нас дома. У этих людей больше денег, чем у нас. Я хочу жить в таком доме. Не сейчас, так потом.
Снаружи закончился дождь, и день теплый, пусть и серый. К счастью, садовая мебель под пляжным зонтом осталась сухой, и Силвия, Джеффри и Мэри усаживаются со своими мартини, а девятилетняя Джилл составляет им компанию – с лимонным соком и книгой про Нэнси Дрю [43].
Прошел дождь и на стадионе “Уэмбли” – примерно на полчаса раньше, но поле осталось сырым и набухшим, и это благая весть для английской команды, привычной к подобным условиям. Джек в восторге. Пока звучат государственные гимны, он всматривается в лица толпы на заднем плане, однако изображение слишком размытое, никаких деталей не разглядеть, и вычислить Фолькера с Лотаром не удается, хотя Джеку известно, что они наверняка где-то на трибунах.
Тут швейцарский арбитр дует в свисток, и матч начинается.
– Началось! – кричит Джек матери в саду.
В прочих случаях Мэри, возможно, неохотно оставила бы Силвию в компании мужа, чьи речи зачастую бывают сухи, а иногда и просто отсутствуют. Но сегодня он, несомненно, блистает. Надо признать, рассуждает он на темы, Силвии близкие – как ей лучше всего управлять своими финансами. Силвия, по ее же словам, расходует чрезмерно и залезает в минус, однако Джеффри говорит ей, что у его банка есть решение: новая услуга под названием “платежная карта”, глянцевитый кусочек пластика, его просто показываешь в любом магазине и тем самым обеспечиваешь себе кредит на месяц, бесплатно. Мэри его речи напоминают о том, каким внимательным и участливым умеет быть ее муж, особенно когда разговаривает с женщиной, и временами (к ее удивлению, если учесть его увлечение древними языками) до чего воодушевляется он, рассуждая о новациях и свежих технологиях. Так или иначе, Силвия, похоже, совершенно зачарована, и Мэри спокойно оставляет их в саду, устремляется в дом. Вскоре она уже сидит по-турецки на полу и увлеченно следит за ходом игры.
Первые несколько минут протекают напряженно. Англия извлекает все возможное из скорости на поле и много раз создает голевую ситуацию, но через двенадцать минут от начала матча гол, ко всеобщему ужасу, забивает Германия. Рей Уилсон, играющий левым защитником, пытается после немецкой атаки отбить мяч головой, но удается ему в итоге передать пас прямиком немецкому нападающему Хельмуту Халлеру, и тот мгновенно пользуется этим преимуществом и отправляет мяч мимо бросающегося за ним вратаря англичан Гордона Бэнкса. Мэри, Мартин и Дэвид хором стонут и хватаются за головы. Питер, все еще не вполне понимающий правила футбола, с виду слегка растерян. И только Джек вроде бы невозмутим.
– Это всего лишь неудача, – говорит он, – но в некотором смысле может быть и добрый знак. С самой войны любая команда, забивающая в финале чемпионата мира первый гол, в итоге проигрывает. – Это, похоже, тот факт, который Джек не выпускает из внимания все эти дни. На его слушателей это производит впечатление и поддерживает их.
И действительно, его уверенность оказывается оправданной. Всего через шесть минут Джефф Хёрст, английский центральный нападающий, выравнивает счет. Бобби Мур наносит стремительный свободный удар, давая Хёрсту возможность мощного паса головой, мяч легко пролетает мимо Тильковски, немецкого вратаря. 1:1. Публика на “Уэмбли” беснуется. Беснуется, пусть и потише, и публика у телевизора Силвии.
К перерыву счет все еще 1:1, Мэри возвращается в сад.
– Очень увлекательно там, – говорит она. – Вы зря пропускаете.
