class="p1">– Придем смотреть второй тайм, – говорит Силвия. – Но у нас с Джеффри тут интереснейший разговор.
– Да? – любопытствует Мэри. Наверняка же ее банковские дела не заняли у них сорок пять с лишним минут?
– Он мне рассказывает, – говорит Силвия, – что вы собираетесь переезжать.
– Ой. Ну… в общем, собираемся.
Мэри, по правде сказать, по-прежнему счастлива в Борнвилле, но Джеффри недавно выразил неудовлетворенность. Слишком уж отчетливых причин он не предлагает. Говорит что-то общее – “все тут меняется слишком быстро” или даже “катится под гору”, – смутно намекает на то, что, дескать, пора бы убраться из центра Бирмингема, “все не то, что раньше”, рассуждает о чрезмерной скученности и о том, что ему надо соседей более “нашего толка”. Рассуждает о том, что надобно быть ближе к природе, к холмам, чтобы свежего воздуха побольше, и ходить на долгие прогулки; для Мэри все эти соображения глубоко привлекательны. Но она сопротивляется переменам, и на то, чтобы Джеффри добился своего, уйдет несколько лет.
– Я попыталась убедить его переехать сюда. Соседями стали бы.
Мэри эта мысль тоже нравится. Они обсуждают ее вплоть до начала второго тайма, и тут Мэри возвращается в дом.
Над “Уэмбли” вновь заряжает дождь – легкая морось, никак не угрожающая матчу, хотя покрытие поля, несомненно, развозит. Повсюду на трибунах раскрываются зонтики. Англия нападает яростно, возникает множество голевых положений, от которых замирает сердце; Мэри и мальчишки вопят от досады.
Наконец Силвия, Джеффри и Джил вынуждены вернуться в гостиную – посмотреть, из-за чего весь этот шум. Прежде чем усесться на диване, Силвия на миг-другой замирает, чтобы оценить красоту сцены. Она видит Мэри, сидящую на полу, вокруг нее четверо мальчиков, все глаза вперены в экран, и Силвия осознаёт, что Мэри сейчас в своей стихии: окружена детьми, поглощена спортом. Образ безупречного счастья. Когда обе они состарятся, а дети уже много лет как станут взрослыми, именно такой Силвия будет с удовольствием вспоминать двоюродную сестру.
За двенадцать минут до конца игры случается внезапное чудо: Мартин Питерз забивает для Англии второй гол, перехватив мяч у Бобби Мура и загнав его мимо Тильковски всего в пяти-шести ярдах от штанги. Никаких надежд у немецкого вратаря. “Да! Да!” – вопят Мэри с Джеком, и теперь уже нет в комнате никого, кто не трепещет от непредвиденного невероятного откровения: Англия, возможно, того и гляди выиграет. Еще двенадцать минут. Двенадцать минут отделяют их команду от непревзойденной славы.
Смотреть почти невыносимо. Но взгляда от экрана телевизора никто из них не отводит. Истекают одиннадцать мучительных минут, но все вроде бы складывается гладко. Английскую оборону западные немцы прорвать не в силах.
И тут, всего за минуту до конца, судья принимает поразительное решение. Джека Чарлтона, подпрыгнувшего, чтобы отбить мяч, и при этом навалившегося на немецкого игрока, считают нарушителем, и назначается штрафной удар.
– Никакой это не фол! – протестует Мэри. – Почему фол? Он же всего-то…
– Замолчи, мам! – говорит Джек. – Они пробьют в любой момент. Рассусоливать не будут.
Удар действительно происходит очень быстро – на него назначен Лотар (ненавистное имя!) Эммерих. Мяч влетает в штрафную площадку англичан несколько небрежно, происходит некая борьба за обладание им, но вдруг защитник Вольфганг Вебер завладевает мячом и с близкого расстояния вгоняет его в ворота. Ничья. Ничья на последней минуте! Немецкие фанаты на стадионе “Уэмбли” с трудом верят в такую удачу, и во всем их ликовании и прыжках Джек воображает Фолькера и его отвратного сынка, их торжество где-то там на трибунах, как крепко и восторженно они обнимаются. Онемев от отчаяния, он ищет взглядом своего отца, тот флегматично смотрит, что показывает телевизор, и принимает этот чудовищный исход событий с тем же сумрачным стоицизмом, с каким, похоже, принимает он любые житейские невзгоды и разочарования.
– И что же дальше? – спрашивает Силвия.
– Добавленное время. Будут играть еще полчаса.
– Пойду поставлю чайник.
– Нет времени! Они уже начинают.
Собравшись было встать с дивана, Силвия плюхается обратно и сосредоточенно подается вперед, уже втянувшись в драму происходящего. В первые четыре минуты добавленного времени Англия предпринимает три попытки гола: первый – Алена Болла, этот удар вратарю удается перенаправить в перекладину; второй – Бобби Чарлтона, Тильковски перехватывает на линии ворот; третий – Роджера Ханта, удар с двадцати ярдов, он просто летит мимо. Каждая попытка порождает сперва ахи предвкушения, а следом – разочарования. Но четвертый подобный удар оказывается еще более зрелищным. Англичане проворно приближаются к воротам, пас Хёрсту, Хёрст с мячом обходит своего преследователя, разворачивается и бьет. Мяч не дается в руки Тильковски, однако попадает в перекладину и отскакивает за линию ворот – или на линию, поди пойми. Так или иначе, немецкий защитник выбивает его прочь.
– ГО-О-О-О-О-О-О-О-ОЛ! – орет Джек что есть мочи.
– Был гол? – спрашивает Мэри. – Это гол?
На поле воцаряется неразбериха. Поначалу судья вроде бы дает сигнал продолжать игру, но затем уходит посовещаться со своим помощником. Комментатор Би-би-си не находит слов.
– Никакой это не гол, – говорит Мартин.
– Никакой, – соглашается Дэвид.
– Еще какой чертов гол!
– Джек! – одергивает его мать. – Следи за выражениями, тут родственники.
Этим замечанием Джек пренебрегает, поскольку арбитр принял решение – и оно сенсационное: гол засчитан. Довольный Джек поворачивается к младшему брату и кузену, направляет на них обвиняющий перст.
– Три – два! – распевает он. – Три – два, три – два, три – два! Это был гол, понятно? Наша страна забила гол, а вы не поверили. Предатели!
– Ой, не болтай чепухи, – говорит Мартин, неимоверно раздраженный торжеством брата.
– Мы выиграем! – Джек вскакивает и пускается в преждевременный победный пляс. – Англия выиграет чемпионат мира!
– Сядь и заткнись, – велит Мартин. – Впереди еще четверть часа. Что угодно может случиться.
И действительно, из того, как складывается этот матч, Мартин прав. Сегодня вечером, кажется, возможно все. И будет еще один сюрприз, однако на этот раз не выход немцев на ничью. В последние секунды добавленного времени, когда кое-кто из зрителей убежден, что игра завершена, и устремляется на поле, Бобби Мур выдает искусный длинный пас Джеффу Хёрсту, а тот последним ударом этого дня заколачивает мяч в сетку.
– ГО-О-О-О-О-О-О-О-ОЛ-Л-Л-Л! – вновь орет Джек, и тут уж все присоединяются к его ликованию, хотя Мартин все-таки не удерживается от реплики:
– Ну подфартило им немножко. Судья уже свистнул.
– Нет, не свистнул! Ты чего вообще? Чего цепляешься? Не хочешь, чтоб мы выиграли, что ли? – Джек трясет брата за плечо. – Англия выиграла чемпионат мира, приятель. Не будь таким занудой все время.
– Я все равно не считаю, что третий гол в счет.
– Боже всемогущий…
Достучаться до брата Джеку не удается, и
