– Еще бы! – хмыкнули хором приятели, отлично знавшие характер отца прекрасной венатриссы.
– Я видел его на следующий день, – Валерий Максим сел на кушетке и, поморщившись, погладил больную поясницу. – Он был черен от ярости, и все от него шарахались, как от чумного больного. Думаю, что накануне он вообще плохо соображал. А что?
– Может быть, в порыве ярости он забыл оформить передачу Луции в «Звериную школу»? Если сенатор был в таком состоянии, то вряд ли думал о мелочах, а ланиста мог побояться напомнить ему об этом. Тогда Луция формально остается свободным человеком, и вы сможете на ней жениться, – он мягко улыбнулся Каризиану, пощипывая бородку, как всегда делал в минуты волнения.
Остальные трое заговорщиков молча переглянулись, прикидывая возможность нереального на первый взгляд предположения гостя. Хозяин дома прикусил губу и задумчиво произнес:
– А что, все может быть. Предположение, конечно, спорное, но вдруг… Когда Луций Нумиций впадает в гнев, он несется как тот африканский зверь, которого в прошлом году показывали на венацио. Не помню, как его звали, но он огромен, покрыт кожей, как доспехом, и имеет рог на носу. Можно попробовать разузнать о том, на каких условиях произошла передача Луции в «Звериную школу». Только сделать это надо очень осторожно. Одно неверное слово, и все пропало. У кого есть предложения?
– Я, к сожалению, здесь чужак, и мои расспросы сразу вызовут подозрения, – смущенно пожал плечами грек.
– Мы с сенатором, увы, не в ладах, так что из меня плохой разведчик, – рассмеялся старый претор.
– Каризиану тоже лезть с вопросами не стоит, – решительно рубанул рукой, словно мечом, Север. – Там все в курсе, что он без ума от Луции, и Федрина сразу насторожится, почуяв, что добыча может уйти из-под носа. Ведь Луция для него – великолепная приманка для зевак. Представляете анонс: «Сегодня в венацио принимает участие дочь всесильного сенатора Луция Нумиция!» Народ повалит толпой. Плебс обожает смотреть, как гибнут на арене власти предержащие. Наверно, представляет себя в роли льва, пантеры или другой зверюги, что в это время дерет человека. Придется идти мне. В конце концов, многие мужи из приличных домов не гнушались учиться у гладиаторов. Я сам брал уроки у прославленного Коломбо, почему бы мне теперь не отправиться к венаторам?
– Потому что это не одно и то же. Гладиаторы – элита амфитеатра, а венаторы – второй сорт. Ты бы еще к бестиариям подался. Просто не знаю, что делать…
Каризиан забарабанил пальцами по столику и потянулся за бокалом с водой. В триклинии снова повисла тишина. Блестящая идея Александра грозила раствориться, словно речной туман. Все прикидывали, что можно сделать в такой щекотливой ситуации, но что тут придумаешь? Внезапно из сумрака бокового входа раздалось деликатное покашливание.
Все обернулись на звук, и стоявший недалеко от арки Север вгляделся в смутный облик человека, посмевшего вклиниться в их разговор.
– А, это ты, Камилл. Что тебе надо?
Бывший ланиста бродячей труппы, а ныне начальник личной охраны претора Валерия Максима неуверенно вышел на свет и вежливо поклонился присутствующим. Если бы его сейчас увидела Ахилла, то была бы потрясена произошедшими изменениями. Уверенность в завтрашнем дне, верный заработок и жизнь в роскошном доме, пусть даже на положении привилегированного слуги, округлили щеки измученного неудачами ланисты и убрали лихорадочный блеск глаз. Его движения стали полными достоинства, так что уже никто не сомневался, что Камилл родом из почтенной семьи, хотя тот никогда не рассказывал о своем происхождении. Теперь он стоял перед своими работодателями, радуясь, что может немного отплатить им за безоблачную и сытую жизнь.
– Извините, что невольно услышал часть вашего разговора. Вам действительно не стоит появляться у Федрины, но ведь охотнику не обязательно лезть в нору, чтобы вытащить лису. Достаточно натравить на нее собак.
– И этой собакой будешь ты?
– Я – нет, потому что знаком с тамошним ланистой. Но вы можете отправить к ним на стажировку кого-нибудь из моих парней под предлогом, что хотите устраивать охоту в своем имении. Он будет не то чтобы простым венатором, но лицом, обладающим несколько большей свободой маневра. Подружится с тамошними тренерами и при случае между чашами фалернского узнает все про Луцию.
– Неплохо придумано! – важно кивнул претор бывшему ланисте. – Этот человек, над кандидатурой которого мы еще подумаем, будет там нашими глазами и ушами. Статус стажера даст ему право на беспрепятственный вход и выход, так что он в любой момент сможет оповестить нас о пакостях, если таковые задумают Федрина или Домициан со своим приспешником Кассием. Между прочим, у них сегодня намечается оргия, на которую Домициан затребовал двух девиц у Федрины… И одна из них – соседка Луции по комнате.
Последнюю фразу он произнес, пристально глядя на приятеля, который стиснул кулаки, и, бросив свирепый взгляд на Каризиана, сердито буркнул:
– Тебе надо поменьше общаться с этой парочкой. Не понимаю, что ты в них вдруг нашел?
– Всегда полезно знать, что они замышляют. А если думать стратегическими категориями, то Тит – чтоб он жил вечно! – к сожалению, не вечен, простите за каламбур. И когда его место займет Домициан, то многим доверенным лицам ныне здравствующего императора не поздоровится. И им очень кстати будет помощь верных друзей и собутыльников нового правителя. А в свете твоих рассказов о ситуации вокруг Палатинского дворца такая необходимость может возникнуть в любой момент. Ты понимаешь, о чем я говорю.
От таких слов Валерий Максим разве что не прослезился.
– Мальчик мой! Как я рад, что ты, наконец, стал настоящим сыном своего отца! Так рассуждать может только достойный представитель рода Корнелиев Лентулов! Как был бы счастлив мой бедный друг, если бы дожил до сегодняшнего дня! Наконец-то я вижу не легкомысленного прожигателя жизни и плаксу, а будущего политика, умеющего глядеть далеко вперед!
Каризиан расплылся в счастливой улыбке и потянулся, точно ленивый кот:
– Значит, я все-таки стратег? А, Север?
– Стратег-то стратег, но еще к тому же болтун. Тщеславие тебя погубит, если будешь и дальше чваниться, как павлин, своими гениальными ходами в присутствии лишних ушей. Начальник отцовской охраны, конечно, свой человек, но впредь будь, пожалуйста, поосмотрительнее. А ты, Камилл, можешь идти. Не будем торопить события. Думаю, что надо выждать пару недель, прежде чем наносить туда визит.
– Кстати, твой парень встретит там знакомую девицу, – хитро прищурился Каризиан. – Помнишь, ланиста, свою рыжую гладиатриссу?
– Очень хорошо помню, – погрустнел Камилл. – И Федрину тоже.
Север ждал, что он напомнит его другу о неприглядной роли последнего в этом деле, но тактичный Камилл промолчал, предпочитая не дразнить гусей.
– Надо будет предупредить нашего разведчика, чтобы он не говорил, у кого служит, а то бедовая девчонка может его прирезать под горячую руку, – как ни в чем не бывало продолжил Каризиан свою мысль.
– Почему? Простите, если вопрос вам неприятен.
Последние слова Камилла были обращены к Северу, потому что тот вспыхнул и отвернулся.
– Потому что она считает, что ваш молодой хозяин повинен в смерти того гладиатора… Как его…
– Ферокса? Но ведь он жив и практически здоров!
– Ей об этом не потрудились сообщить, и при одном упоминании о префекте претория она превращается в фурию.
– Но… – непонимающе посмотрел на насупившегося хозяина Камилл. – Может быть, когда мы пойдем в «Звериную школу», возьмем с собой Ферокса? Пусть Ахилла увидит, что с ним все в порядке, разве что кашляет иногда.
– Незачем, – отрезал Север, сердитый на себя за то, что имя бродячего гладиатора острым когтем царапает его сердце. – Мне наплевать на мнение этой девицы, так что свои соображения можешь оставить при себе. Иди!
Смущенный грубой отповедью Камилл почтительно склонил голову и отправился проверять стражу, пытаясь по дороге решить сложную головоломку из обрывков фактов, которые хранились в его голове.
Но не только начальник охраны удивился резкости всегда выдержанного префекта претория. Его отец тоже отметил необычное поведение сына и исподтишка вглядывался в помрачневшее лицо Севера, стараясь проникнуть в его мысли. Что-то здесь не так. Надо будет посекретничать с Каризианом. С чего это вдруг его сын так грубо одернул Камилла, когда разговор коснулся девушки? Валерий Максим вспомнил тот вечер в Путеолах и нахальную девчонку, посмевшую дерзить его сыну. Но чтобы Север обратил внимание на рабыню! Та история, что надолго вбила клин между ними, уже забыта, и его мальчик никогда больше не флиртовал с плебейками, а тем более рабынями. Эх, годы, годы… Претор вздохнул, глядя на свои руки, покрытые узловатыми венами. А ведь когда-то на них не было ни морщинки! Он вдруг почувствовал себя старым и никому не нужным.
