Игра в кошки-мышки: Позволить потрепыхаться немного – время от времени нанести удар лапой и отбросив на пару метров, снова схватить... Такая вот песня...
Снова слышу, как сильно стучит мое сердце, отдаваясь в локте.
Водитель стянул рубашку. Его штаны слишком высоко подняты широкими подтяжками – почти до самых сосков.
Внезапно мне кажется, будто я расслышал гул мотора с западного направления. Ничего не видно: Вершина холма блокирует взгляд уже после ста метров.
Но никаких сомнений: Там урчит мотор!
С трудом забираюсь повыше, замираю, затем соскальзываю по склону вниз и остаюсь, с автоматом в положении для стрельбы с бедра и прикрытый «ковчегом», у обочины.
Бартль стоит, тоже укрывшись за «ковчегом», «кучер» за ним. Я вижу – как корабль на гребне волны – появляется над вершиной автофургон: Вижу сначала только крышу кабины водителя, затем ветровое стекло и радиатор. А затем, когда машина подъезжает к нам ближе, вижу номерной знак: Галлюцинация? Номер группы обслуживания военно-морских сооружений? Транспортное средство германского Военно-морского флота здесь, в Эльзасе? Этого не может быть!
Одним прыжком оказываюсь посреди дороги и высоко рву вверх руку с автоматом, чтобы остановить транспорт.
Полуторка!
Обе двери открываются одновременно, и выходят двое в бледно-серых морских робах. Один из них, длинный и худой как щепка маат, потирает руками промежность в тесных штанах, все время, пока приближается к нам. Только когда подходит на три-четыре метра, он, кажется, узнает нас. Как громом пораженный он останавливается, на лице отчетливо виден испуг. И тут до меня доходит, как мы выглядим со стороны: Небритая щетина, моя рука в повязке, автомат в другой руке...
Полностью ошарашенный маат пытается стать по стойке смирно.
Бартль делает несколько шагов к этим двоим.
- Вам здорово повезло, что вы остановились! – говорит он кичливо.
- Почему?
- В противном случае я бы вам весь магазин выпустил по колесам! – Бартль снова рядится в свою роль бравого вояки.
- А откуда Вы здесь? – интересуется второй парень, ефрейтор, у Бартля.
- С луны и еще дальше, – напускает на себя важный вид Бартль, – У вас есть что выпить? Дьявол, у меня буквально пожар в кишках!
- Попридержи-ка коней! – командую Бартлю.
Теперь только маат, кажется, видит нашу колымагу.
- Ого, а это что за чудо? – спрашивает он, и оба осторожно приближаются к «ковчегу».
- На спущенных стоит! – произносит ефрейтор.
- У нас просто нет домкрата, – говорит Бартль.
- Молотком и ручником можно было! – получает в ответ.
- Запаска тоже пробита! – восклицает Бартль.
Я все еще не могу понять происходящее: Это судьба? Ведь как ни суди, подобная сцена здесь совершенно невероятна!
Я не могу воспринять эту машину с номерным знаком группы обслуживания военно-морских сооружений. Здесь в Эльзасе? Если бы вдруг раздался щелчок и полуторка растворилась бы в воздухе, мир для меня снова пришел бы в порядок. Но вот таким образом?
- Вы ранены, господин лейтенант? – участливо спрашивает долговязый малый и указывает на мою руку.
Я лишь киваю, так как не готов ответить в своем замешательстве. Затем, однако, спрашиваю:
- Здесь поблизости есть военный госпиталь?
- Ну да, господин лейтенант, – отвечает маат, с готовностью.
- И где?
- Прямо в Саверне. Не далее десяти километров отсюда, господин лейтенант.
Маат смотрит мне в глаза и спрашивает:
- У Вас ведь все нормально, господин лейтенант?
И когда я киваю:
- Откуда Вы едете на этом драндулете, господин лейтенант?
- Прямиком из La Pallice! – опережает меня Бартль и стучит при этом себя в грудь.
- С такими колесами и при такой перегруженности машины...?
- Да – мы такие! Вместе со всем этим мы и добрались от La Pallice досюда! – на этот раз Бартль снова дает быстрый ответ.
В этом он весь – наш старый Бартль! Или же он просто хочет придти мне на помощь, потому что видит, как мне трудно?
- Наша запаска, к сожалению, вам не подойдет, – произносит маат.
- Жаль! А есть ли здесь где-нибудь шины? – спрашиваю его.
- Нет, господин лейтенант – шины сейчас дефицитный товар... А Вы можете пока оставить свою машину здесь и забрать ее позже?
- Ну не с нашими же вещами и довольно объемной почтой! – отвечаю ему и чрезвычайно доволен, что снова могу говорить обычным голосом.
- Понято, – господин лейтенант, – произносит маат беззлобно.
Приятный человек, как кажется, и чисто выбрит. Конечно, полный контраст с нашими бородами и сотрясающей меня нервной дрожью.
- Тогда перегрузим! – решает маат. – Но только в авральном порядке, давай, давай! – обращается он к ефрейтору. И объясняет мне резким, командным голосом:
- Мы ведь уже здорово припозднились с Вами, господин лейтенант.
- А что Вы везете? – интересуюсь у него.
- Молоко.
- Что за молоко?
- Молоко для завтрака, господин лейтенант!
Я с опозданием понимаю то, что услышал.
- Для завтрака? – спрашиваю непонимающе.
- Да, господа требуют свежее молоко, господин лейтенант.
Теперь удивляется даже «кучер». Бартль буквально проглотил язык. Но затем он спасает себя в действии:
- Тогда поспешим! Вчетвером мы это в пять минут сделаем!
...требуют свежее молоко? Я не понимаю... Но, ведь я же все правильно расслышал! Завтрак ... это я тоже слышал. Что только должна означать вся эта чепуха?
Ефрейтор уже подогнал машину ближе и открыл кузов, где и в самом деле стоят два бидона молока, и больше ничего.
Бартль исчез в «ковчеге» и, не рассматривая упаковки и бандероли, подает их за собой в дверь. «Кучер» принимает их и передает дальше, маату, а тот протягивает наверх, ефрейтору. Дело спорится! Все идет как по маслу! Тут уж мне стоит только удивляться!
Но меня вновь охватывает странное, гнетущее ощущение нереальности: Автофургон с номером Морфлота посреди дороги в Эльзасе, в качестве молочной повозки!
Направлен ли он лично Богом для нашего спасения? Остается лишь возопить в благодарности: Боже! Веди нас и дальше десницей своею до самого Отечества ... или что-то подобное.
Последней Бартль берет курьерскую сумку с переднего сидения и хочет ее также передать.
- Нет, нет, Бартль, – кричу ему, сильно и громко, будто внезапно очнувшись ото сна, – я поставлю ее впереди, под ноги.
Маат-подводник открывает дверь кабины водителя и ставит сумку внутрь.
- Вы сможете забраться, господин лейтенант?
И когда киваю в ответ, он спрашивает еще:
-А откуда Вы, все же действительно сюда прибыли?
- Из La Pallice, Вам же уже сказали. Но раньше из Бреста, – отвечаю раздраженно.
- В Бресте наши парни все еще сражаются, – сообщает маат.
- Какое сегодня число, собственно говоря?
- Двадцатое. В Париже все чертовски плохо...
- Мы как раз оттуда, – произносит вдруг Бартль.
- В самом деле? Однако Вам здорово повезло. Вчера там началось всеобщее восстание. Должно быть настоящая мясорубка была. Я рад тому, что мы уже какое-то время назад сумели выскочить оттуда.
- А что у Вас за подразделение? – интересуется теперь Бартль.
- Командование группой ВМС «Запад».
- Ни фига себе! – присвистывает Бартль.
- Главный штаб в Париже, – дополняет маат.
Слышу слова этого парня как сквозь сон.
Не может такого быть: Командование группой ВМС «Запад»? Это не может быть правдой! Это какая-то мистика! Ведь наше подразделение принадлежит этому командованию! Что этот парень несет?
Saint-Malo пал?
- Батарея 190-миллиметровых пушек на острове – ну, как же он называется? Короче, эта батарея продолжает сражаться на острове C;zembre . Их обер-лейтенант уже несколько раз упоминался в новостях Вермахта. Его фамилия Сеусс...
- Наверняка, у него постоянно горло болит! – влезает Бартль.
Отправляю Бартля и «кучера» на кузов. Ефрейтор тоже уже направился туда. После чего вынужден попросить помощи, чтобы суметь забраться в кабину: Сам я туда не заберусь.
- Как дела, господин лейтенант?
- Пожалуй, все путем! – отвечаю решительно.
Когда маат включает зажигание и машина трогается, во мне бьется одна мысль: СДЕЛАНО! Мы пережили это! Господи, Боже мой! Хвала Тебе и аллилуйя!
Командование группой ВМС «Запад»?
Все подразделение из Парижа имеет здесь теперь резиденцию? В Эльзасе?
Напрягаю мозг: Там шефом был сначала генерал-адмирал Заальвахтер , а потом прибыл адмирал Кранке . А как называется эта мусорная куча? Саверн? Никогда не слышал...
Мой автомат лежит на коленях, и я придерживаю его правой рукой.
Маат одаривает меня коротким боковым взглядом и спрашивает:
- А где Вас ранило, господин лейтенант?
- При авианалете самолета-штурмовика – прямо сразу за Луарой.
