«Mission Report 2 June 1944.
24 P-51s of the 317 Fighters Squadron, 24 P-51s of the 318 Fighters Squadron, and 22 P-51s of the 319 Fighters Squadron took off at 0700 to provide cover for B-17s attacking Debrecen marshalling yards, Hungary, 6 P-51s returned early. 64 P-51s met bombers at target at 0930 hours, 25000 to 28000 feet, and going to escort to Russian bases about 1145 hours».
Джон Дин радостно перевел русским:
— Ура! Три эскадрильи наших истребителей взлетели в Италии в семь утра! В девять тридцать они соединились с бомбардировщиками, бомбившими железнодорожный узел в Дебрецене, Венгрия! Теперь они сопровождают их в Россию и прибудут сюда в одиннадцать сорок пять!
— Но уже двенадцать тридцать… — заметил генерал Перминов.
— Это по местному времени, разница два часа, — по-русски уточнил ему майор Стивен МакГроу и по-английски объяснил американским журналистам, возмущенным тем, что их почти сутки держали в неведении о времени прибытия бомбардировщиков: — Минутку, господа! До начала бомбардировки все данные о рейде держались в секрете, это понятно, не так ли? В девять тридцать немцы увидели, что их бомбят, и секретность кончилась. Поэтому командир истребителей смог послать короткую шифровку.
— Но нам нужны подробности! Удалась бомбежка или нет? Есть ли потери? Был ли бой с немецкими истребителями?
— Терпение, господа! — вмешался полковник Кесслер, до своего назначения в Полтаву он командовал в Англии лучшей эскадрильей бомбардировщиков в Восьмой воздушной дивизии США. — Эффект сегодняшнего бомбового налета состоит не только и даже не столько в точном попадании по цели, сколько в моральном факторе. Теперь все немцы и их союзники поняли, что мы будем бомбить их и на фронтах, и глубоко в тылу. Днем и ночью! Днем и ночью! А подробности вы узнаете, когда прилетят самолеты.
— Нужно сообщить в Пирятин, — негромко сказал Перминов Стивену МакГроу. — Ваши истребители садятся там.
— Yes, sir, — усмехнулся МакГроу. — А вы, если можете, передайте вашему ПВО, что наши вот-вот пересекут линию фронта. Чтоб ваши их не сбили…
ВЕНГРИЯ. Это же утро 2 июня 1944 года
Боя с «мессершмиттами» над Дебреценом, что на востоке Венгрии, никакого не было, поскольку немцы, во-первых, были заняты противовоздушной защитой Берлина и боями за Рим, а во-вторых, никак не ожидали налета в такой глубокий тыл. Поэтому первая группа бомбардировщиков во главе с генералом Эйкером оказалась над целью буквально как гром средь ясного неба и сбросила бомбы с идеальной точностью — огромный железнодорожный узел и прилегающий к нему завод по сборке самолетов были как на ладони. При этом бомбы упали с такой плотностью, что гигантское облако дыма закрыло видимость второй группе, которая заходила на цель вплотную за первой. Пришлось второй группе уйти на разворот и сделать новый заход, что было уже рискованно — зенитчики, придя в себя, открыли ураганный огонь. Правда, стреляли они наобум, целясь лишь в общую массу самолетов, и потому все сто тридцать «летающих крепостей» сбросили на цель свой смертоносный груз — больше тысячи бомб, каждая весом 227 килограммов! А синхронная фотосъемка с хвоста последнего B-17 зафиксировала эту работу…
Но одной «крепости» не повезло — стоя у левого пулеметного гнезда «Янки Дудль», Ричард увидел, как из плотного общего строя вдруг вывалился и задымил B-17s с номером 42-30319 на хвосте и как пламя вырвалось из его крайнего двигателя на правом крыле. По своему горькому опыту Ричард знал, что в этом случае командир самолета имеет меньше минуты на решение роковой дилеммой — приказать экипажу немедленно прыгать или попытаться скоростью сбить пламя, пока оно не перекинулось на топливные баки.
— Прыгай! Прыгай! — заорал Ричард в открытое пулеметное гнездо, хотя понимал, что никто его, конечно, не слышит.
К сожалению, юный лейтенант Альфред Бонд, командир подбитого самолета, принял другое решение, и через бесконечную минуту отчаянного, на предельной скорости полета «летающая крепость» с номером 42-30319 и одиннадцатью членами экипажа взорвалась облаком черного дыма, ее горящие осколки полетели вниз.
А вся остальная армада бомбардировщиков и истребителей Пятого Крыла Пятнадцатой авиационной армии, закрытая с земли километровыми столбами дыма и гари, ушла на восток, в накатывающую с Украины облачность. Поскольку вся бомбежка Дебрецена продолжалась не больше шести минут, то, когда сюда прилетели «мессершмитты», американцев уже и след простыл. Полагая, что они полетели назад, на свои итальянские базы, немецкие истребители ринулись за ними в погоню. Однако в чистом небе над Югославией и Адриатикой они никого не нашли.
НАД УКРАИНОЙ. Полдень, 2 июня 1944 года
Между тем сгущающаяся грозовая облачность, которая укрыла бомбардировщики Эйкера и истребители Сладера, не радовала ни того, ни другого. Соблюдая режим радиомолчания, они в этих облаках очень скоро потеряли друг друга. Да и не могли скоростные истребители тащиться за тихоходными бомбардировщиками, запаса топлива у «мустангов» едва хватало, чтоб долететь даже не до Полтавы, а западней нее, до Пирятина.
Оторвавшись от «летающих крепостей», полковник Сладер тщетно искал в эфире позывные радиомаяков Пирятинской или Полтавской авиабаз. Как сообщил лейтенант Ричард Кришнер генералу Эйкеру, полагаться на них не имело смысла, они то работали, то нет. Видимости в грозовой облачности не было никакой, Сладер, летя лишь по компасу строго на восток, даже не знал, пересек ли он линию фронта. Если русские засекут его бригаду на радарах, которые США поставили им по ленд-лизу, то не пошлют ли они на перехват свои истребители? А если спуститься ниже облачности, то не откроют ли огонь русские зенитчики? Конечно, коридор для пролета американских самолетов оговорен с советским Генштабом заранее, но если Сладер ведет свою группу по этому коридору, то почему нет сигналов радиомаяков? Неужели он заблудился?
С разрешения Сладера радист вышел в эфир и теперь постоянно бубнил оговоренные в инструкции пароли: «Hello, Darky! Hello, Darky!» и «Mayday! Mayday! Mayday!». Безуспешно! Никто не отвечает!
А стрелка топливного бака уже легла на ноль, то есть горючки осталось на двадцать минут полета. Как быть? Если судить по расходу топлива, то они в этой облачности уже давно пролетели и Пирятин, и Полтаву…
К изумлению своих ведомых, Честер Сладер сделал крутой разворот на 180 градусов и на скорости 500 миль в час нырнул под нижний край грозовой тучи. Остальные 63 «мустанга» потянулись за ним, как гуси, и, нарушая режим радиомолчания, наперебой заголосили, что у них кончается горючее.
Теперь они летели так низко, что их можно было сбить даже из пулемета. Но и они видели землю — пустую, изрытую воронками и танковыми гусеницами. Черт возьми, вести 64 истребителя с пустыми баками в чужой стране над незнакомой местностью, не имея понятия, где ты находишься и куда садиться…
Река!
Сладер спешно открыл на коленях офицерский планшет. Карта величиной с книжную страницу. Но другой, крупномасштабной, у них нет. Однако река под ним такая большая, что это, наверно, Днепр. Если идти по Днепру на север, то, может быть, они дотянут до Киева, там должен быть аэродром, любой аэродром.
Oh, fuck! — включилась мигающая красная лампочка топливного бака! Нужно садиться! Но куда? Сладер заполошно оглянулся — справа от реки железная дорога, по ней идет какой-то состав, а чуть в стороне — господи, это же истребители Р-39 «Аэрокобра», которые мы поставляем русским! И рядом — две хорошо замаскированные посадочные полосы!
Thank you, God!
Не раздумывая, Сладер на последних каплях горючего зашел на посадку, прокатил до конца сложенной из стальных плит посадочной полосы, и только тут прочел на сигнальной вышке написанный по-английски транспарант: «WELCOME TO PIRYATIN!».
За раскрашенным в шахматную клетку хвостом его Р-51s один за другим и тоже на последних каплях горючего стремительно садились остальные шесть десятков истребителей, поражая русский наземный персонал плотностью строя и почти полным отсутствием интервалов. По отмашке сигнальщиков каждый из них тут же укатывал на боковую стоянку.
Последним, уступая посадку своим товарищам, кружил над аэродромом запасливый капитан Рой Хогг, у которого и горючего оказалось больше, чем у всех. Но когда Рой наконец приземлился и, катя по ВПП, выключил двигатель, он вдруг услышал громкие выстрелы. Неужели русские в него стреляют? Хогг схватился за дроссель, думая снова дать газ и взлететь, но тут увидел двух русских солдат, которые целились в огромного зайца, перебегавшего летное поле.
Позже, на вечеринках, которые русские давали в честь прилета союзников, Хогг рассказывал, что этот заяц был величиной с медведя. Впрочем, своей особой популярностью в Пирятине капитан Рой Хогг пользовался отнюдь не рассказами об этом зайце…
