Прюданс снова начала ходить по ломбардам.
Я не перестаю харкать кровью. Вам было бы больно меня видеть. Вы — счастливец: находитесь под жарким небом, а мне предстоит ледяная зима, которая давит мне грудь. Сегодня я немного вставала и через занавески на окнах видела парижскую жизнь, с которой я уж совсем покончила. Прошло несколько знакомых, быстро, весело, беззаботно. Никто не поднял глаз на мои окна. Правда, несколько молодых людей заходили справляться о моем здоровье. Я была уже раз больна, и вы, не зная меня, выслушав от меня только дерзости в день нашего первого знакомства, приходили каждый день узнавать о моем здоровье. Теперь я снова больна. Мы провели вместе полгода. Я питала к вам такую любовь, какую только может вместить и дать сердце женщины, а вы все-таки далеко, проклинаете меня и не шлете мне ни слова утешения. Но я уверена, что эта заброшенность только дело случая. Если бы вы были в Париже, вы бы не отходили от моего изголовья и от моей комнаты.
28 декабря.Доктор не позволяет мне писать каждый день. И действительно, воспоминания только усиливают у меня жар, но вчера я получила письмо, которое мне было приятно, не столько из-за чувств, которые в нем выражены, сколько той материальной помощи, которую оно мне принесло.
«Сударыня!
Я узнал только что о вашей болезни. Если бы я был в Париже, я сам зашел бы вас навестить. Если бы мой сын был здесь, я бы его послал к вам, но я не могу уехать из С., а Арман в шестистах — семистах милях отсюда. Позвольте же мне написать вам, как меня удручает ваша болезнь, и поверьте моим искренним молитвам о вашем скором выздоровлении.
Один из моих ближайших друзей, господин X., зайдет к вам. Пожалуйста, примите его. Я ему дал поручение и горю нетерпением узнать результаты.
Примите, сударыня, уверения в моих самых искренних чувствах».
Вот такое письмо я получила. У вашего отца благородное сердце, мой друг, любите его. Мало таких достойных людей на свете. Эта бумажка с его подписью принесла мне больше облегчения, чем все рецепты нашего великого доктора.
Сегодня утром приходил господин X. По-видимому, он был очень смущен деликатным поручением, которое ему дал господин Дюваль. Он принес мне тысячу экю от вашего отца. Я хотела сначала отказаться, но господин X. сказал мне, что этот отказ оскорбит господина Дюваля, который ему поручил передать мне эту сумму и доставлять мне все по мере надобности. Я приняла эту услугу, которая конечно не была милостыней. Если я умру, прежде чем вы вернетесь, покажите вашему отцу, что я написала о нем, скажите ему, что, набрасывая эти строки, бедняжка, которую он удостоил своим письмом, проливала слезы благодарности и молилась за него Богу.
4 января.У меня было несколько очень тяжелых дней. Я не знала, что тело может доставлять такие страдания. О, мое прошлое! Теперь я вдвойне его оплачиваю.
Около меня дежурили целые ночи напролет. Я не могла дышать. Бред и кашель раздирали на части остаток моей прежней жизни.
Моя столовая переполнена конфетами, всякими подарками, которые мне принесли мои друзья. Наверное, среди них есть такие, которые надеются, что я буду их любовницей. Если бы они видели, что болезнь сделала со мной, они бы бежали испуганные. Прюданс делает новогодние подарки теми вещами, которые я получила.
На дворе подморозило, и доктор сказал мне, что я сумею выйти через несколько дней, если хорошая погода продержится.
8 января.Вчера я выезжала в экипаже. Была чудесная погода. На Елисейских полях гуляла масса народа. Можно было подумать, что это первая улыбка весны. Все было празднично вокруг меня. Я никогда не подозревала, что в одном солнечном луче можно найти столько радости, кротости, утешения.
Я встретила почти всех своих знакомых, веселых, занятых своими развлечениями. Сколько счастливцев, которые даже не сознают своего счастья! Олимпия проехала в красивом экипаже, который ей подарил граф N. Она хотела меня оскорбить взглядом. Она не знает, насколько я далека от всей этой суеты. Один молодой человек, мой давнишний знакомый, спросил меня, не хочу ли я поужинать с ним и с его приятелем, который жаждет, по его словам, со мной познакомиться.
Я печально улыбнулась и протянула ему горячую руку. Никогда я не видела более удивленного лица. Я вернулась в четыре и пообедала с аппетитом.
Эта прогулка на меня хорошо подействовала.
Неужели я поправлюсь!
Окружающая жизнь и чужое счастье заставляют жаждать жизни. А ведь только накануне, в глубине души, в тиши комнаты, где я болела, я желала смерти.
10 января.Надежда на выздоровление оказалась только моей мечтой. Я снова в постели, вся в компрессах, которые жгут мне тело. Попробуй-ка предложить теперь кому-нибудь свое тело, за которое так дорого платили раньше. Что тебе дадут за него сегодня?
Должно быть, мы сильно согрешили до нашего рождения или испытаем большое блаженство после нашей смерти, раз Господь Бог заставляет нас в этой жизни претерпеть все муки искупления и все горести испытания!
12 января.Я все еще больна.
Вчера граф N. прислал мне денег, я не приняла. Я ничего не хочу от этого человека. Он виноват в том, что вас нет около меня.
Ах, счастливые дни нашей жизни в Буживале! Где вы?
Если я выйду живая из этой комнаты, я предприму паломничество в дом, где мы жили вместе, и уйду оттуда уже мертвая.
Не знаю, сумею ли я вам завтра написать.
25 января.Я не спала одиннадцать ночей, задыхалась все время и каждую минуту ждала смерти. Доктор не позволил мне прикасаться к перу. Жюли Дюпре, которая за мной ухаживает, позволила мне написать вам эти несколько строк.
Неужели вы не вернетесь раньше, чем я умру? Неужели навеки все кончено между нами? Мне кажется, если бы вы приехали, я бы выздоровела. Зачем выздоравливать?
28 января.Сегодня утром я проснулась от большого шума. Жюли, спавшая у меня в комнате, бросилась в столовую. Я слышала мужские голоса. Жюли никак не могла их переспорить. Она вернулась в слезах.
На все вещи были наложены печати. Я сказала ей, чтобы она не мешала им совершать правосудие. Пристав вошел в мою комнату в шляпе. Открыл все ящики, переписал все вещи и, казалось, не замечал, что умирающая лежит в постели, которую милосердный закон, к счастью, не вытаскивает из-под нее.
Он подошел и сказал мне, что я могу опротестовать это решение в течение девяти дней, и оставил сторожа. Что со мной будет, Бог мой! Эта сцена еще усилила мою болезнь. Прюданс хотела просить денег у друга вашего отца, но я воспротивилась этому.
Сегодня утром я получила ваше письмо. Мне оно было необходимо. Получите ли вы вовремя мой ответ? Увидимся ли мы? Сегодняшний счастливый день заставляет меня забыть последние шесть недель. Мне кажется, что я поздоровела, несмотря на печальное настроение, под впечатлением которого я вам отвечала.
Все-таки нельзя вечно быть несчастной.
Подумать только, что я, может быть, не умру, вы вернетесь, я снова увижу весну, вы опять меня будете любить, и снова повторится наша прошлогодняя жизнь.
Какая я глупая! Я с трудом могу держать перо, которым пишу вам этот безумный бред моего сердца.
Что бы там ни случилось, я вас очень любила, Арман, и я давно уже умерла бы, если бы меня не поддерживали воспоминания об этой любви и какая-то смутная надежда увидеть вас около меня.
4 февраля.Граф Г. вернулся. Любовница обманула его. Он очень грустен, так как очень любил ее. Он все мне рассказал. Обстоятельства его довольно плохи, но все-таки он заплатил приставу и прогнал сторожа.
Я говорила ему о вас, он обещал поговорить с вами обо мне. В эти минуты я забывала, что была его любовницей, и он старался дать мне возможность забыть! У него хорошее сердце.
Герцог присылал узнать о моем здоровье, а сегодня приходил сам. Я не знаю, как живет этот старик. Он пробыл у меня три часа и не сказал со мной и двадцати слов. Когда он увидел мое бледное лицо, две большие слезы скатились у него по щекам. Вероятно, он плакал, вспомнив о своей дочери. Он во второй раз переживал ее смерть. Спина его согнулась, голова клонится к земле, губа отвисла, взгляд потух. Возраст и горе давят двойным бременем на его изможденное тело. Он не сделал мне ни одного упрека. Казалось, что он втайне наслаждался разрушением, которое во мне совершила болезнь. Он как бы гордился тем, что держится на ногах, тогда как я, молодая, в когтях у болезни.
