Она действительно ощутила себя сиротой. Дядя, которого она видела один раз не в
счет как и отец, которого она вовсе видела лишь на фотографии.
Одна.
Как жить? Как смириться с жизнью, если самые дорогие тебе люди уже мертвы.
И одернула себя: у нее есть друзья, фактически братья: Сашка, Костя, Тагир, Ян,
Прохор, Петя, Сашок. Сколько их!
И зажмурилась: да выживут ли?…
— Пойду. К себе, — поднялась с трудом и поплелась в прострации к госпиталю.
Дрозд со скорбью смотрел ей вслед и думал: почему настолько страшная судьба
досталась настолько красивому во всех отношениях человеку?
А еще, говорят, Бог есть. Ложь! Если бы он был, ад бы не спустился на землю и не
бушевал, собирая дань из поломанных судеб и прерванных жизней. еще целые сутки.
Богатство, — операции срывались. шком прозрачно для
Лена не спала всю ночь. Не могла.
Душа плакала по погибшим, а в ночь смотрели совершенно сухие глаза.
Вышли ближе к рассвету. Тагир, Костя, Лена — Саша сопровождающим.
Шли не спеша, а девушке казалось, бегут — сердце выскакивало от напряжения.
У прогалины недалеко от дороги мужчины сняли сетку с машины, Звирулько подал
Лене одежду:
— Переодевайся. Документы в кармане.
— Знаю.
Кинула на сиденье главную драгоценность — битком набитый планшет. Переоделась,
пока мужчины курили, повернувшись к ней спинами.
Лену подивило шелковое белье, тонкие чулочки и изящные сапожки. Она уже забыла,
что такое есть в природе и позволила себе потратить пару минут, полюбоваться
доставшейся прелестью. Натянула с удовольствием, а вот дальше…
Женская форма пришлась в пору, но натягивать обмундирование эсэсовки было мало
противно — больно. Юбка чуть пережимала рану на животе и, пришлось передохнуть и
свыкнуться с болью, как и с мыслью, что в ближайшие дни она станет постоянной и
неистребимой. Китель плотно обхватил грудь и стянул раны на спине. Лене
показалось, она в футляр оделась. Вздохнула, выдохнула, унимая слабость и
головокружение, и решительно застегнула ремень, в котором и были зашиты особо
ценные документы.
Ремень еще сильнее потревожил раны, сжав их, но ничего, перетерпит. Пилотка,
перчатки, шинель. Лена застегнулась, посмотрела на себя в зеркало обзора машины
— нормально. Теперь еще один ремень и не умереть от их количества, от жары и
тесноты, и планшет через грудь — с ним она расстанется только за линией фронта.
Он лег ремнем через грудь, и девушка с трудом сдержала стон — чертова боль!
Постояла и сгребла свою одежду, сунула в вещмешок. К мужчинам подошла:
— Все.
Те обернулись и затоптались, странно посматривая на нее. Дрозд плечами повел,
выпрямляясь, вспомнил об офицерской осанке. Тагир подтолкнул открывшего рот
Константина к машине, а Лена подала сложенное Саше:
— Вот и все, — выдохнула. И так хотелось обнять на прощание, почувствовать что
жив, рядом, как был рядом все эти трудные, жуткие месяцы, поблагодарить,
поцеловать… помолиться за него.
— Только береги себя, ты обещал.
Он смотрел на нее не отрывая взгляда, и все силился запомнить.
Отвратно было видеть Пчелу в форме группенфюрер СС, но невозможно было не
признать, что она очень шла ей. Стройная женщина с серьезным лицом аристократки,
фарфоровой кожей, светлыми волосами, немного недостающими до плеч — все как
полагалось "истинной арийке". Шрамы гармонировали со строгим взглядом, в котором
не было ни грамма наивности, но жила жесткость и боль, и выдавала возраст много
старше, чем был на самом деле. Седые пряди разбавляли русые волосы, придавая
пикантность прическе. Не зная ее, встретишь и ни за что не догадаешься, что
партизанка, обычная советская девушка комсомолка семнадцати лет отроду.
Это и встревожило Сашу.
— Своим сразу объясни, кто ты, а то форму увидят и пристрелят без сантиментов.
— Если б еще знать наверняка, кто свои, кто не свои.
— Узнаешь.
Они помолчали, глядя друг на друга и, Лена подошла вплотную:
— Ты обещал, что выживешь, — напомнила глухо. Слезы душили, но не те, что
обычно просятся наружу, а те, которые никому никогда не увидеть. Так плачет душа
и она плакала. Второй день остановиться не могла.
Лена смотрела на Дрозда и не могла ничего сказать. Так бывает, в нужный момент
не находится нужных слов, нападает немота и тишина внутри. А потом и сказала бы,
да некому…
Но все же подошла вплотную и прошептала, как закляла:
— Выживи, умоляю. Ради всех погибших и живых, выживи.
— Я могу сказать тебе тоже самое, — прошептал он, вглядываясь в ее глаза,
скорбные, мудрые и бесконечно усталые. Не детские. За каких-то полтора года
девочку превратили в женщину, которая прожила жизнь.
А ведь ей только восемнадцать будет…
Тагир положил мешок к ногам лейтенанта и Дрозд невольно отвел взгляд от девушки,
а та отступила от него, смущено покосившись на мужчин. Теперь Эринбеков был одет
в форму рядового СС, как и положено водителю с не совсем арийской внешностью. А
вот Константин, высокий, светленький, в форме обер — лейтенанта, выглядел
напыщенным и бравым, как должно офицеру "доблестной немецкой армии".
Саша с ехидством оглядел их и фыркнул:
— Ну, вы и клоуны.
— Ладно, старик, — улыбнулся Тагир и обнял мужчину. — Ни пуха, — сказал
серьезно.
— Шлите фрицев к черту, там их место.
Обнялся с Звирулько, и мужчины пошли к машине, а Лену Саша осторожно взял за
ладони. Покрытые перчатками руки были изящными и изнеженными, но он знал те
страшные отметины войны, что скрывала лайковая кожа.
— Береги себя, — попросил, еле сдерживаясь, чтобы не обнять ее, не сжать
крепко в объятьях и никуда не пустить. Никогда не отпустить. — Ты обещала
выжить.
— И ты обещал, — горло сдавило от спазмов.
— В шесть, ВДНХ, каждая суббота, Лена. Я буду ждать год, десять… Только приди,
слышишь?!
У него дергалось веко, и в глазах была такая тоска, что Лена готова была взвыть,
но она посмела лишь ткнуться губами в его щеку и прошептала:
— Я буду за тебя молиться, за вас всех. Вы должны выстоять. Не огорчай меня,
Санечка, живи!
Постояла и пошла: пора.
— Лена? Лена!
Она обернулась и грустно улыбнулась ему:
— У меня никого ближе тебя больше нет…Держись лейтенант, ты можешь.
Подошла к машине и села на переднее сиденье. «Опель» вырулил на размытую
февралем дорогу. А Дроздов все стоял как вкопанный и не мог принять тот факт,
что Лена уезжает, что неизвестно увидятся ли они вновь, что вернувшись на базу
отряда, он ее не застанет в лагере.
А впереди у ребят очень опасный путь. Здесь немцы и свои же, партизаны, подобьют
не зная, кто едет и даже фамилии не спросят. Ближе к фронту фашистские посты
чаще, проверка документов придирчивее, и свои точно так же убить могут, при
переходе.
Сердце оборвалось и как в спину толкнули Дроздова — побежал за машиной, а что
хотел?
Остановился. Стоял и смотрел на удаляющийся «Опель».
"Только выживи, умоляю! Выживи!!" — кричала душа вслед…
— Я люблю тебя, — прошептал уже тишине и безлюдности.
Почему эти слова, что всегда казались ему простыми и ничего незначащими, так и
не достигли ушей Лены. Почему он так и не смог ей их сказать? Ведь столько раз
говорил другим, что и не вспомнить, как и всех кому говорил.
А самой нужной, самой важной в его жизни — не сказал…
Исторический факт
Реальные факты, свидетельства очевидцев.
Операция была проведена силами белорусской "службы порядка" под руководством
Тараса Бульба — Боровца вокруг Мозыря.
Народное национальное партизанское движение, организованное сотрудником Абвера
Владимиром Шавель.
Только в июле 42 партизанами было проведено 460 диверсий, крушение 222 поездов,
700 платформ, вагонов. С ноября 42 по март 43 было выведено из строя более 200
километров ж.д. полотна. Совершено
