Наконец один имам помоложе сжалился над бесплодными усилиями Османа:
- Попробуй поискать в медресе Каратай. Быть может, там сыщешь этого таинственного сына имама из селения Силле!
- Я благодарю тебя, но я не знаю, что такое «медресе»! Ты растолкуй мне!
- Медресе - это духовное училище. Кто выучится там, сможет сделаться имамом, сможет толковать слова Корана...
- И ты выучился в медресе?
- Да, сначала я постиг основы знаний в мактабе, в школе для малых детей, а затем учился в медресе...
- Не следует ли и мне учиться?
- Я вижу по твоей одежде и по твоим волосам, заплетённым в косы, что ты - вождь кочевников...
- Верно ты увидел!
- Зачем же тебе учение в медресе? Твоё дело - воинские искусства - владение конём и оружием!.. — Тут имам понизил голос. - Время ли воину для учения ныне, когда мы подвластны монголам? Я говорю тебе эти слова, потому что понимаю: ты не выдашь меня!
Осман горячо схватил руку своего собеседника:
- Я не выдам тебя! И мы с тобой ещё дождёмся расцвета новой державы тюрок. Верь!..
Затем Осман узнал от имама дорогу в медресе Каратай...
Прежде он никогда ничего подобного не видал. Но ведь он многого не видал, не знал! В медресе было много покоев, больших и малых. В одних покоях жили ученики и учителя; другие предназначались для обучения. Османа приняли хорошо и благоволили его интересу к духовному учению. Показали ему подставки для чтения книг, дощечки и бумагу для письма, калямы... Все покои были убраны не роскошно, но таким образом, чтобы возможно было спокойно приобретать знания. Ковры и мангалы давали тепло, а глиняные светильники - вечерний свет. Ступеньки деревянных лестниц были удобны для подъёма и спуска. Ученики и учителя одеты были в одежду, отнюдь не роскошную, но такую, чтобы в холод было в ней тепло, а в жару - прохладно. Осману и его ближним людям дали отведать пищу, которой здесь питались. Похлёбка и лепёшки были вкусны, хотя и просто изготовлены...
- Что вы станете делать, когда изучите все ваши науки? - спросил Осман.
И один из учителей отвечал ему:
- Мы сделаемся духовными наставниками - муфтиями и будем иметь право принимать решения - фетвы по всем вопросам духовным. И также многие из нас сделаются кадиями - судьями. А другие сделаются мухтасибами и ахунами и будут следить, чтобы люди правой веры соблюдали обряды веры. И сделаемся мы хатибами - будем в мечетях произносить проповеди в дни праздничных и пятничных молитв. И сделаемся мы имамами. И сделаемся муллами, чтобы направлять как должно духовную жизнь общин людей правой веры нашей. И сделаемся муэдзинами, служителями в мечети, будем призывать с минаретов к молитве. И сделаемся мы шейхами - почётными духовными наставниками. И сделаемся учителями — мударрисами, мугаллимами...
- Сколько именований! - воскликнул Осман. - Какие головы умные надо иметь, чтобы всё постичь, потребное для того, чтобы сделаться кем-нибудь таким... Имамом, или же муллой, или этим... мугаллимом...
- Да, много надо учиться, - говорящий спрятал улыбку, сжав губы.
- Я вижу, вы многое познали! А можете ли вы помочь мне отыскать одного человека? Он - сын имама такого-то по имени из селения Силле...
- А как зовут его самого?
- Да если бы я знал! Я бы и сам отыскал его! Я знаю только, что он - также имам в одной из мечетей Коньи...
- И больше ничего не знаешь о нём?
Осман призадумался.
- Да нет... Или погодите!.. Знаю!.. Его отец говорил, что сын, когда приезжает к нему, спорит с ним, потому что верит в Аллаха как-то на новый лад!..
- Вот оно что! Тогда, кажется, мы сумеем тебя направить в такое место, где, должно быть, сыщут этого человека. Ступай в обитель Мевляны...
- Кто это?
- Это покойный Джелаледдин Руми...
- Я слышал это имя от моего отца. Мой отец Эртугрул говорил с ним, когда в молодости своей приезжал в Конью. По словам моего отца, этот Руми был очень умный человек! Но, кажется, Руми умер?
- Да, его уже нет в живых.- Но он основал обитель, дом, где живут его последователи. Во главе их стоит его сын. Султан Велед...
- Этот дом похож на ваше медресе?
- Да, и ещё - на христианский монастырь, если ты видал их.
- Я видал монастырь! Но чем же он может походить на обитель правоверных?
- И тут и там люди собираются в некое единство для того, чтобы уйти от мира, от его соблазнов и суеты, и думать лишь о Боге!..
- Я пойду в обитель, основанную Мевляной!..
* * *
Осман оставил при себе только двоих ближних людей и поехал в обитель Мевляны. На улицах и площадях ходили люди в белых, красных и зелёных одеждах. Проезжали верховые на конях, красиво убранных. Медленно катились повозки на больших колёсах... Осман и его спутники поехали через рощу молодых тополей... Теперь дорога была вымощена большими каменными плитами; видно было, что очень старыми. Из рощи свернул на дорогу высокий человек в длинной одежде белой. Чалма его была повязана так же, как чалмы учителей в медресе, - длинный конец был обмотан поверх чалмы, пропущен под подбородком, просунут под витками снизу вверх и выпущен с левой стороны, где свешивался низко... Сама чалма была зелёного цвета... А человек шагал спокойно, выйдя на дорогу перед всадниками... Осман и его спутники легко объехали пешего человека и окружили его. Он приостановился, но оставался по-прежнему спокоен. Лицо его было молодое, щёки гладкие и светло-смуглые, бородка - тёмно-каштановая и округлая; усы подстрижены аккуратно и тоже тёмно-каштановые...
Осман, удерживая коня, наклонил голову и обратился к этому человеку:
- Я не знаю, кто ты, но я вижу, что твоя голова убрана в такой же убор, как и головы учителей в медресе. Ты, стало быть, учёный человек. Скажи мне, ведь это и есть дорога в обитель Мевляны?
- Да, это она и есть. И сам я направляюсь в обитель Мевляны.
- Тогда иди вперёд, а мы последуем за тобой! Но сначала я хочу задать тебе ещё один вопрос: не знаешь ли ты в Конье одного молодого имама; я вижу, что ты и сам ведь ещё молод! Я не знаю, как зовут этого имама, не знаю, в какой мечети он служит; я знаю только, что он — сын такого-то по имени имама из селения Силле!
Молодой человек резко обернулся и посмотрел прямо в глаза вопрошающего, чуть запрокинув голову, и проговорил:
- Вот чудо! Ведь это же я! Ты ведь ищешь меня!.. — И он назвал своё ил/я. И повторил: - Аллахым! - О мой Аллах! Чудо!..
Осман соскочил с коня и подошёл к сыну старого имама совсем близко... Помотал головой по-детски... Вгляделся в лицо сына старого имама...
- А ты не похож на отца!..
Молодой человек засмеялся:
- Мой отец очень стар, а я - довольно молод! Но, кажется, мы с тобой - ровесники или же - почти ровесники. Кто ты? Ты похож на юношу знатного из кочевого племени...
- Так и есть! Я - Осман, сын Эртугрула; мой отец - вождь из племени кайы. Я приехал во главе посольства к султану Алаэддину Кейкубаду, сыну Ферамурза, мы привезли в дар наших коней. Но в султанских конюшнях мне показали коней гораздо лучших!..
- Арабских, да?
- Да, арабских... Но куда же мы сейчас пойдём, теперь, когда я нашёл тебя?..
- Я иду в обитель Мевляны.
- Я хотел бы идти с тобой.
- Так идём, как ты и намеревался. Я - впереди; ты и твои люди - за мной...
Осман вновь сел на коня. Осман и его люди двинулись вслед за своим водителем...
Осман вспомнил ещё один вопрос, который захотел задать, и спросил нетерпеливо:
- Отчего же я никак не мог отыскать тебя? В какой из конийских мечетей ты служишь имамом?
- Теперь - ни в какой! - отвечал сын имама из Силле, обернувшись на ходу. - Я ушёл из мечети, отец не знает. Теперь я - мюрид[213] нашего шейха Султана Веледа. Он возглавляет обитель Мевляны после смерти своего отца, великого Руми...
- А твой отец не одобряет тебя. Говорил мне, что спорит с тобой, когда ты навещаешь его...
Теперь сын имама отвечал, не оглядываясь более:
- Я люблю отца, но всё же отец мой и подобные ему похожи на замерзшую землю, из которой ничего не вырастет!..
- Настанет весна, и земля замерзшая оттает, и вырастет трава. Ты поверь мне! Я-то знаю, я ведь кочевник и сын и внук пастухов-кочевников.
- Весна - это учение Мевляны! Трава - это мы, дервиши, мюриды, входящие в наше сообщество - тарикат...
- Знаешь, мне понравился твой отец! Но и ты мне нравишься!
- Хей, Осман! - Молодой человек снова обернулся. - Похоже, из тебя выйдет настоящий вождь тюрок!..
- Похоже! - Осман расхохотался...
Тут они добрались до обители.
Осман и его спутники спешились и привязали своих коней. Коновязь была хорошая. Были там привязаны и другие кони. Помещалась обитель в постройке, похожей и на мечеть и на медресе.
