И дальше:
Я, который влюблён в Тенри-Бога, выгляжу безумным,
будучи истинно разумным.
Я пою как безумный: таралалла, таралалла!
Тот, кто наслаждается этим миром, желает этот мир, видит только один этот мир, Когда он уйдёт из этого мира в тот мир, что он будет делать, что он будет делать?..
И далее:
Господь-Тенри сказал Моисею-Мусе: «Я заболел,
Разве так человек жалеет своего друга?»
Моисей сказал: «Да уйдёт от тебя болезнь!
Ты - Создатель, зачем тебе болезнь?»
Снова сказал Господь: «Я заболел, ты не пришёл,
Сказанное мною слово ты не воспринял».
Моисей сказал: «Эту тайну не понимаю,
Что хочешь сказать ты этими словами, не знаю»...
И далее:
Ты заснёшь, // твоя душа улетает из тела, //
Как птица, где хочет, // ест, // пьёт.
Из себя самой одна душа принимает сотню обличий, //
Становится городом, //становится базаром, // становится лавкой, //
Из себя самой и землёй становится, // и небом становится. //
Душа бодрствует, // если тело спит...[223]
«И всё же Султан Велед назвал монгольских ханов «законными наследниками сельджукских султанов!» - думал Осман. И сердился. И затем думал с горечью: «А кто знает, кого я буду признавать в своей жизни?!»... И не высказал эти свои мысли вслух...
Но Султан Велед будто читал мысли своего гостя:
- Многие христиане и мусульмане зовут тюрок «бичом Божьим», «предвестниками Антихриста». Тюркам ещё долго и много придётся опровергать подобные слова...
- Мы опровергнем их, когда выстроим великую державу, где всем найдётся место! - сказал Осман решительно.
- Не думай, что будет легко!
- Не будет легко! Я знаю...
- Пусть Небо-Тенри поможет тебе и твоим потомкам создать великую державу, где соединились бы стихи греков-византийцев, арабов-мусульман, персов, тюрок, иудеев и франков...
- А тебе я желаю воспитать ещё многих поэтов-содружников. И пусть тюркские стихи сделаются известны в мире людей!..
А в последнюю их беседу Осман сказал Султану Веледу такое:
- Надумал я одну мысль. Старый имам счёл бы эту мысль, конечно же, дурною. Но ты поймёшь меня, я верю!.. - И Осман рассказал Султану Веледу свою мысль...
Султан Велед ответил:
- Мысль твоя очень любопытна! Поговори с этим сыном старого имама из Силле. А я обещаю тебе, я не стану его отговаривать. Если он выслушает тебя и согласится, стало быть, такова его судьба. И быть может, согласившись с тобой, он изберёт себе участь великую...
И Осман говорил с учеником Султана Веледа, сыном старого имама:
- Я намыслил одну мысль! Твой отец счёл бы её дурною. Но ты, я надеюсь, поймёшь меня. Мне нравится учение великого Мевляны. Но оно всё же — для людей с умом утончённым. А возможно ли создать подобное же учение, такое же сильное, но пригодное и для простых людей? И не согласишься ли ты поехать со мной на становище моего рода? Я хочу, чтобы и твой отец поехал бы со мной! Он научит людей самым простым правилам веры. А ты создашь новое учение. И пусть это учение привлекает к себе разных людей, которые верят в самое разное. И пусть будут в этом учении и обряды христиан, чтобы и они влеклись в итоге к Аллаху... Ну, что скажешь?..
- Что я скажу тебе? Нет, я не поеду с тобой, я остаюсь покорным учеником моего учителя. Я не изменю ему. Пусть ждёт меня в моей судьбе одна лишь безвестность, но я не уйду с того пути, по которому уже сделал много шагов. Что до моего отца, то я не думаю, чтобы и он согласился уехать с тобой. Он вряд ли решится оставить мусульман в Силле, там ведь люди привыкли к нему; он - их пастырь, их мудрый наставник и советчик... О таком учении, какое ты намыслил, ты, конечно же, не говори ему!.. - Сын старого имама улыбнулся. - Он у меня умеет гневаться!.. Но я скажу тебе, что учение, мысль о котором пришла в твою голову, существует на самом деле! Да, оно существует и живёт, и, должно быть, как-то изменяется и растёт в своей жизни. Хаджи Бекташи[224] Вели, основатель этого учения, уже умер. По имени его и его учение зовётся - Бекташи. Его последователи выстроили в Каппадокии обитель их учения - Хаджибекташ... Их мечеть украшена изображениями людей, у них есть обряд наподобие христианского крещения... Полагаю, они и нужны тебе!..
- А как мне отыскать их обитель?
- В Каппадокии есть маленький город тюрок-сельджуков - Гюлынехир. Неподалёку от этого города - гробница Хаджи Бекташа. Там же - и обитель тех, кто следует его учению...
* * *
Приближалось время отъезда Османа из Коньи. Султан устроил большую охоту на лисиц. Охотники пускали ловчих птиц — ястребов и кречетов. Приглашён был на эту охоту и Осман. Радостно предался он привычной с детства забаве. Ноздри его вдыхали насладно дух степи. Руки его были ловки. Его конь мчался, едва касаясь копытами земли, направляемый умелым наездником. Осман пускал с большой рукавицы своего ловчего сокола, гикал во всё горло, затравил нескольких лисиц. Этого сокола подарил ему султан...
Но вот охота завершилась. Кроме лисиц, затравили и много зайцев. И теперь слуги уже разделывали их, обдирая шкуру... В то время как другие слуги готовили красное вино с луком и пряностями... Вскоре загорелись костры... Густо запахло вином, пряностями, луком, парным мясом... Куски жареного и варёного мяса укладывали на подогретые лепёшки и клали сверху перья лука...
Осман кусал жареное мясо с хлебом крепкими белыми зубами. Всё его существо радовалось жизни, её простым запахам, её ветрам и быстроте движений... «Что может быть лучше?» - думалось невольно...
Осман насытился и сидел, насыщая свои глаза видом костров и многих людей... Отблески огня выхватывали и озаряли ярко то шёлк тюрбана, то рукав охотничьего короткого кафтана, то пояс кожаный, то щёку смуглую и клин чёрной бороды...
Подошли к Осману двое юношей, улыбаясь дружелюбно.
- Здравствуй, Осман, сын Эртугрула! - приветствовал Османа один из них.
- Здравствуй! - повторил и другой.
- И я вас приветствую! - отвечал Осман. - Но я не знаю, кто вы!..
- Я - сын наместника султана в Эски Шехире[225].
- А я - внук наместника султана в Инёню...[226]
Осман откликнулся дружески:
- Я знаю эти крепости. Они обе расположены в местности Султанёню...
- Мы здесь в Конье уже целую седмицу, а ты и не видишь нас, не примечаешь! А ведь наши деды и отцы знавали твоего отца Эртугрула, - сказал сын эскишехирского наместника...
Осман не мог припомнить, но произнёс подобающие любезные слова...
- Здесь в Конье, при дворе, о тебе много говорят! - сказал один из юношей...
- Но вы присядьте, прошу вас! - пригласил новых знакомцев Осман.
Спустя совсем короткое время все трое уже уплетали жареную зайчатину...
- О тебе, Осман, говорят, будто бы ты сделался мюридом шейха Султана Веледа!
- Ходят слухи, будто бы ты уже и не собираешься возвращаться в своё родное становище к отцу Эртугрулу!..
- Всё это ложь! - отвечал Осман. - Я с большой охотой слушаю мудрые речи Султана Веледа, но я никогда не думал сделаться его мюридом! У меня много дел в нашем становище. Я непременно вернусь туда!..
Далее разговорились об охотах, о птицах ловчих. Много общих увлечений оказалось у троих юношей. Легко они сдружились и порешили встречаться и когда разъедутся из Коньи...
* * *
Уже задували холодные ветры, когда Осман тронулся в обратный путь. Он простился с шейхом Султаном Веледом, простился и с его учеником верным, сыном старого имама из Силле. Новые приятели Османа, сын эскишехирского наместница и внук наместника в Инёню, ещё должны были оставаться в Конье...
Осман и его спутники долго плутали, отыскивая дорогу в обитель Хаджибекташ.
- Поезжайте к туфовым скалам, - говорили им жители сел и городков, через которые пришлось проезжать...
Ветер усилился, посыпал мелкий снег. Ветер сметал белизну, едва лишь она укладывалась на холодную землю. Осман и его спутники закутались в меховые плащи...
Наконец вдали, в снежной пелене, показались видимые смутно очертания коричневых гор... Теперь слева от приостановившихся всадников поднимались горы, а справа завиднелись уже стены крепости...
- Возможно, направо - Гюлынехир, - обратился к своим спутникам Осман. - Вы поезжайте туда. Я вижу вашу усталость. Отдохните там, переведите дух. А мне об отдыхе не говорите! Меня мучит нетерпение. Я поеду к этим туфовым горам...
