После боя Веспасиан с трудом мог вспомнить об этом промежутке времени – мозг его отключился, передав управление инстинктам. Он не улавливал отдельных звуков, слышал только несмолкающий гул, который скоро стал казаться ему каким-то далеким. Вспоминалось только веселое возбуждение, с которым он наносил механические уколы, проворачивая и высвобождая меч, тогда как линия римлян, слившаяся с ним воедино, наступала, уничтожая все на своем пути. Веспасиан, не задумываясь, убивал снова и снова. Убивал, чтобы он сам и его товарищи могли жить.
Внезапно волна беспокойства прокатилась по строю фракийцев справа налево. С востока ему грозила новая опасность.
– Мавриций! – вскричал Корбулон. – Хвала богам!
Неожиданное прибытие галльских ауксилиариев вызвало у легионеров прилив бодрости. Эти юнцы, которые поутру проснулись зелеными новобранцами, теперь превратились в подразделение закаленных убийц. С новой силой взялись они за работу: махали клинками, били щитами, убивали всех на пути, медленно оттесняя противника вверх по склону. Галльские союзники тем временем повели атаку на левом фланге, круша врага длинными кавалерийскими мечами.
Сзади, из-за реки, раздался радостный рев второй когорты. Солдаты указывали на небо. Там зловещая стая грачей, так смутившая легионеров утром, улепетывала обратно на восток, преследуемая двумя орлами. На миг сражающиеся замерли и устремили глаза вверх. Орлы ринулись на добычу и схватили двух грачей когтями. Гордые птицы взмыли ввысь, крича на лету, и отпустили жертв, рухнувших беспорядочной массой перьев в самую гущу схватки людей внизу.
Фракийцы развернулись и побежали. Кавалерия ринулась в погоню.
– Назад! – закричал командующий. – Пусть бегут. Мавриций, прикрывай наш отход. И смотри, не опаздывай впредь с возвращением.
Корбулон с облегчением улыбнулся кавалерийскому префекту, который ухмыльнулся в ответ и начал собирать восемь десятков оставшихся в его распоряжении всадников – на их долю тоже выпал нелегкий день.
Веспасиан набрал в грудь воздуха и присоединился к победным кличам соратников.
– Драка получилась побольше тех, к которым мы привыкли в городской когорте, – отдуваясь, заявил Магн.
– Такой бой мне по вкусу, – ответил Веспасиан, округлое лицо которого блестело от возбуждения и крови. – Если так сражалась когорта необученных новобранцев, то боги явно были на нашей стороне.
– В Гадес богов, это…
Команда Корбулона не дала Магну довести мысль до конца.
– Вторая центурия переправляется следующей. Первая прикрывает.
Когда вторая центурия вошла в реку, подгоняемая зычными голосами Корбулона, центуриона и опциона, уже начало смеркаться.
Хмурый Фауст отсалютовал Веспасиану, стоявшему рядом с Магном и смотревшему вверх по склону. За грудой тел в последнем свете дня можно было различить фракийцев. Те не ушли далеко и снова начали свой предваряющий атаку ритуал.
– Всех раненых подобрали, командир. Общее число двенадцать, и еще семеро убитых.
– Спасибо, центурион. Прикажи солдатам разбирать ранцы.
– Есть!
Когда последний из легионеров второй центурии оказался в реке, послышался голос Корбулона:
– Первая центурия, к веревкам. Веспасиан, Фауст, каждому по канату. Мавриций, переправляйся выше нас, это поможет ослабить течение.
Стоило кавалерии войти в воду вслед за легионерами, со стороны фракийцев донесся рев. В третий раз за день они начали разбег с холма.
Солдат охватила паника. Столько выдержать за последние несколько часов, чтобы оказаться в ловушке в одном шаге от спасения? Видимо, боги отвернулись от них. Люди начали толкаться, стремясь добраться до канатов.
– Спокойно, парни! Спокойно! – взревел Фауст, отвечавший за нижнюю по течению переправу. Подкрепляя слова, ветеран отвесил подвернувшимся под руку пару тумаков. – Соблюдать дисциплину!
Веспасиан оглянулся – фракийцы одолели половину пути, а человек по пятнадцать у каждого каната еще ждали очереди.
– Когда отдам приказ, рубите веревки! – скомандовал Корбулон.
Легионеры торопливо заходили в воду, над их головами шуршали стрелы, которые пускали лучники с противоположного берега. Фракийцы были уже в пятидесяти шагах, и становилось ясно, что всем не успеть.
– Режьте канаты!
Веспасиан понимал, что командующий прав – важнее лишить варваров средства переправы, чем спасти десяток человек, включая его самого. Всем повелевает рок – выходит, что ему-таки суждено погибнуть здесь от рук дикарей. Он знал, что надлежит думать об общем благе, а не о себе. Юноша ударил мечом по пеньковой веревке. Отрубленный конец повлек своих пассажиров в стремнину. Потом повернулся лицом к врагам, остановившимся в десяти шагах.
– Ко мне! – закричал Корбулон, стоявший у центрального каната вместе с двумя перепуганными молодыми легионерами. Веспасиан, Магн и двое оставшихся с ними солдат подбежали к командующему. Потом к ним присоединились Фауст и еще трое.
– Ничего, ребята, – мрачно ободрил их Корбулон. – Мы дорого продадим свои шкуры.
Он кинулся вперед. Остальные последовали за ним. Маленький отряд обрушился на фракийцев, коля и рубя, но ответом им стали не лезвия, а рукоятки секир. Падая и проваливаясь во тьму, Веспасиан понял, что на этот раз фракийцы пришли не убивать. Черед смерти наступит позже.
Веспасиан очнулся. Было темно. На глазу ощущалось что-то липкое, но попробовав это убрать, юноша осознал, что руки крепко связаны за спиной. Потом он вспомнил удар по голове и все понял. «Это кровь, – подумалось ему. – Кровь из раны».
Во рту пересохло, голова гудела. Собственно говоря, болело все тело. По мере того как сознание прояснялось, боль усиливалась. Молодой человек застонал.
– Добро пожаловать, господин. Хотя сомневаюсь, что ты слишком рад здесь очутиться. Я так точно нет.
Веспасиан повернул голову. Рядом лежал Магн.
– Где мы? – Вопрос был глупый, он и сам прекрасно знал ответ.
– В гостях у фракийцев. И с учетом нашего с ними обращения, гости мы, боюсь, не слишком желанные.
Глаза Веспасиана снова обретали способность видеть. Расплывчатые оранжевые тени приобрели фокус – лагерные костры. В их отблесках виднелись фигуры спящих на земле людей. Постепенно глаза привыкли к свету. Рядом с собой он разглядел деревянные колья, посмотрел наверх – то же самое. Ясно, они в деревянной клетке. Скосив взгляд, юноша заметил мундиры Корбулона и Фауста. Оба были без сознания.
– Где остальные? – спросил молодой человек, подумав о легионерах.
– Не знаю. Я очнулся незадолго до тебя и не успел должным образом ознакомиться с нашими апартаментами.
Веспасиан улыбнулся – Магн не утратил присущей ему иронии.
– Отдохни, господин. Нам пока особо нечем заняться. Путы завязаны на совесть – я попытался высвободиться, но только порезал ремнями запястья. Придется подождать, пока хозяева их сами не развяжут, вот тогда наступит наш черед раскидывать мозгами.
Веспасиан согласился с Магном – если их освободят от пут, надо быть сильным и готовым. Он смежил глаза и провалился в беспокойный сон.
На рассвете лагерь ожил. Проснувшись, Веспасиан обнаружил в клетке фракийца, который поил пленников овечьим молоком. Дождавшись своей очереди, юноша с жадностью стал глотать теплую жидкость, преодолев отвращение, питаемое римлянами к молоку в его естественном виде. Чувствуя, как желудок наполняется, он поймал себя на мысли, что не ел со времени вчерашнего полуденного привала.
– Раз нас кормят, то не собираются убивать немедленно, – заметил Корбулон. Волосы командира были покрыты запекшейся кровью, глаз заплыл и посинел.
– Мы вас убить когда будешь готовы, – буркнул фракиец на ломаной латыни, закрывая клетку.
– Какие гостеприимные хозяева, – проворчал Магн.
Фракиец покосился на него, потом ушел. Сторожить пленников остались трое вооруженных копьями воинов.
– Трибун, прикажи своему человеку не раздражать их, – прошипел Корбулон. – Если мы хотим сохранить силы для побега, побои нам ни к чему.
Веспасиан посмотрел на Магна, который с едва заметной улыбкой кивнул в ответ.
– Парни, должно быть, измотаны, – сказал Фауст, глядя поверх плеча Веспасиана.
Юноша повернулся. В полумиле от них, на северном берегу реки, формировали строй первая и вторая когорты, кавалерия занимала позиции на флангах. Обоз расположился немного позади.
– Молодец, Галл, не потерял головы, – произнес Корбулон. – Теперь фракийцы не осмелятся переправляться. Им придется уходить, если, конечно, они не собираются сидеть тут, питаясь ягодами и кореньями.
– А с учетом того, что наши лучники не подпустят их к реке, вода у них тоже скоро кончится, – заметил Фауст.
На идущем под уклон к потоку склоне сновали фракийцы, подбирая своих убитых. Трупы складывали в большую кучу, обложенную поленьями. Тела римлян оставались гнить на солнце.
