Двадцать восьмого февраля неожиданно для Кирилла процедура обыска изменилась. Берия обратился к нему по имени, как к старому знакомому, как будто давая понять сопровождающим его гостям, что Кирилл — свой человек, и не разрешил даже формальный обыск. У Кирилла внутри что-то трепыхнулось, а потом застыло противным комом.
«Сегодня что-то произойдет, — решил он. — Но почему нет никаких инструкций от Берии?»
Четверка вошла внутрь здания, оставив за собой ночную тишину и нарушающий ее скрип снега под ногами. Чтобы занять свои мысли, Кирилл стал думать о Софе.
Намерение жениться на ней, несмотря ни на что, утвердилось в нем окончательно. Судя по последней встрече с Берией в начале февраля, все скоро должно измениться к лучшему, так что свадьба, надо думать, не за горами.
Кирилл сообщил Берии, что хочет жениться на еврейке и потому намерен уйти из МГБ. Попросил, чтоб Берия помог ему устроиться журналистом в каком-нибудь центральном московском издании.
— Подожди еще месяц, — был ответ. — Подашь заявление об отставке, когда я тебе дам знать. Во всем тебе посодействую.
И вот уже февраль закончился, а пока никаких изменений в его судьбе. Только сегодня, кажется, произошло что-то необычное с этой четверкой из Политбюро. То ли чересчур взволнованы они были, то ли угадал Кирилл в их глазах глубоко запрятанный страх, то ли еще что, не поддающееся объяснению словами. Интуиция в таких случаях часто бежит впереди логики, давая возможность разуму прийти к правильному пониманию. Но какой вывод можно сделать сейчас? Ничего не приходило на ум.
Под утро Кирилл опять начал ходить вокруг здания, чтобы вовремя встретить сталинских гостей у выхода. Все, как обычно: свет горит в столовой, тишина вокруг, тот же скрип снега под ногами. И вдруг.
Ужас сковал сердце Кирилла, а потом оно, как будто спохватившись, ударило в грудь неистово, и затрепыхалось, как выброшенная на берег рыба.
Свет в столовой Сталина погас. А ведь гости еще не выходили. Они все еще там, со Сталиным! Сталин обычно сам выключал свет спустя некоторое время после того, как оставался один. Неужели они?.. Нет, не может быть. Впрочем, если Берия там, а он, Кирилл, на посту, назначенном Берией, все может быть.
Не прошло и пяти минут, как четверка вышла из здания и, собравшись в кучу, стала перешептываться, дожидаясь машин. Кирилл остановился на почтительном расстоянии от них. Когда Маленков, Хрущев и Булганин расселись по своим машинам и уехали, Берия повернулся к нему и дал знак подойти.
— Я хочу вам напомнить, Лаврентий Павлович. — начал Кирилл, но Берия остановил его властным жестом.
— Через неделю можешь подавать заявление об отставке, — сказал он. — Скажешь, в каком издании хочешь работать журналистом.
Он говорил уверенно и спокойно, как новый властитель. Кирилл догадался, что Сталин мертв.
— Спасибо, Лаврентий Павлович, — сердечно поблагодарил Кирилл.
Берия неторопливо сел в машину и укатил.
В начале апреля Кирилл встречал на вокзале Софу и свою мать. От волнения он бессмысленно метался по перрону, суетливо застегивал и расстегивал плащ, и каждую минуту поглядывал на часы. От сознания, что он сейчас сожмет в объятиях свою женщину, сольется с ее пухлыми, чувственными губами и встретит ее горящий откровенным желанием взгляд, становилось жарко, как в натопленной дежурке.
Наконец долгожданный поезд медленно подполз к платформе, ухнул своим гудком, издал последний, оглушительно шипящий паровой вздох и остановился, лязгая тормозами и буферами. Открылись двери вагона, вышла проводница, остановилась внизу рядом со ступеньками. Вслед за ней стали выходить пассажиры. Вот показалась мать. Он кинулся к ней, обнял ее, а она вдруг заплакала. Подошла Софа. Мать отпрянула от него, и Софа сразу бросилась в его объятия. Так они стояли с минуту, неподвижные, ничего не замечающие вокруг. Потом Кирилл шепнул ей на ухо:
— Я больше там не работаю. Устроился журналистом. Мы сможем скоро пожениться.
— Ты кого-нибудь из наших общих знакомых видел там? — спросила Софа, почти касаясь губами его уха.
— Видел, — прошептал ей на ухо Кирилл.
— Есть вероятность, что мы их увидим когда-нибудь? — спросила она.
— Нет, — лаконично ответил Кирилл.
— Когда-нибудь ты расскажешь мне все, что было, — сказала она, откидывая голову назад и глядя на него с тем выражением глаз, о котором он столько мечтал. — А пока будем залечивать раны. Я люблю тебя.
После фатальной, таинственной ночи с 28 февраля на 1 марта 1953 года на Ближней даче Сталина произошло много загадочных событий, всю цепь которых невозможно с достоверностью объяснить даже сейчас, когда открылись многие секретные архивы.
После ухода членов Политбюро, в течение всего дня 1 марта Сталин не вызывал охрану. В 6 часов вечера, как утверждала охрана, в его комнате зажегся свет, однако многочисленные датчики никакого движения внутри сталинских покоев не зарегистрировали.
На звонки охраны Сталина с просьбой прийти и разобраться, что происходит с вождем, ни один из членов Политбюро не откликнулся.
В ночь на 2 марта Берия и Маленков приехали на Ближнюю дачу. Сталина перенесли с пола на диван. Он был без сознания, в той же одежде, в какой он принимал членов
Политбюро в предыдущую ночь. Он не раздевался и не ложился спать после того, как они ушли.
Было очевидно, что Сталин находится в бессознательном состоянии. Берия грубо приказал не беспокоить товарища Сталина. «Не видите, что ли, что товарищ Сталин спит?» — сказал он. Таково было медицинское заключение Берии. Врачей вызывать не было необходимости.
2 марта газеты прекратили печатать материалы, относящиеся к заговору врачей, и антиеврейские статьи. Это означало, что Сталина уже нет.
Полковник Хрусталев лично присутствовал при вскрытии тела Сталина. Меньше чем через месяц после этого он внезапно умер от неизвестной причины. Патологоанатом, вскрывавший Сталина, тоже вскоре скончался. Примерно в то же время умер в сравнительно молодом возрасте начальник охраны Ближней дачи. Причины его смерти остались не известны.
В конце марта было объявлено, что дело врачей сфабриковано, и виновные будут наказаны. Однако главные соучастники в деле врачей, члены Политбюро, послушно выполнявшие волю Сталина, не понесли никакого наказания за это и никому, включая Берию, это преступление никогда не вменялось.
В конце марта Берия объявил политическую амнистию, немало всполошившую членов Политбюро.
В апреле Берия издал закон, запрещающий применение насильственных методов следствия.
26 июня Берия был арестован как враг народа. По одним свидетельствам, он был убит в тот же день, по другим — расстрелян в декабре 1953 года согласно приговору суда. Не известно, был ли суд вообще. Если и был, то на этом суде никто, кроме членов суда, не присутствовал.
Мы никогда не узнаем причин заговора против Берии. Документов об этом не существует, и все участники заговора уже мертвы и могут свидетельствовать только перед Богом. Однако доподлинно известно, что все официальные обвинения против Берии — ложь. Даже сейчас, когда многие секретные архивы открыты для изучения, доказательств, подтверждающих обвинения, не найдено. Известно также, что свидетелей заставляли давать показания против Берии под пытками и угрозами расправ с их семьями. Тех, у кого хватило сил отказаться давать такие показания, расстреляли или сгноили в тюрьме. Были и те, кто покончил жизнь самоубийством.
Мало вероятно, что Берия готовил заговор против членов Политбюро. Если бы это было так, его не удалось бы заманить в ловушку: слишком хитер и дальновиден он был, слишком осторожен и слишком опытен. Скорее всего, это был заговор Хрущева; интрига, просчитанная на много шагов вперед и выполненная в духе сталинского коварства.
Игнатьев отделался отставкой: оценили его услуги в заговоре против Сталина.
Рюмин был расстрелян.
Члены старого Политбюро были сняты с должностей Хрущевым. Они умерли своей смертью в преклонном возрасте.
Хрущев был снят с поста Генсека в 1964 году и умер своей смертью.
Массовый террор прекратился в стране в день смерти Сталина и больше никогда не повторился в таком масштабе до самого развала коммунистического режима.
Не все удалось скрыть сталинистам, возглавлявшим Коммунистическую партию и Правительство Советского Союза. Слишком большой размах приняли преступления и преследования своего народа, слишком много было жертв режима и грязных, кровавых интриг. Некоторые из жертв выжили и оставили истории свои бесценные свидетельства.
Раны, нанесенные сталинским режимом, до сих пор не залечены и еще долго будут кровоточить.
В истории человечества не было тирана, который погубил бы такое множество своего народа, как Сталин. Но Сталин не был похож ни на одного тирана прошлого. С его именем на устах люди шли в атаку, на смерть, против гитлеровской армии во время Второй мировой войны. Со словами любви к нему умирали люди в лагерях. Пострадавшие от его бессмысленной жестокости оплакивали его смерть, как отца родного. В день его похорон страна была в глубоком трауре. «Что с нами будет без него, без гения человечества?» — с тревогой люди спрашивали друг друга.
