Джон Робинсон - Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Проезжая мимо какого-то дома в Калабрии, Ричард увидел во дворе охотничьего ястреба и надумал взять его себе, не спросив и не заплатив, как привык в своем собственном краю. На родине никто не смел и пальцем его тронуть, но здесь-то он был чужаком, заурядным вором, как изведал он, когда разъяренные калабрийцы избили его до беспамятства. Одна лишь мысль, что на него могут поднять руку простые крестьяне, повергла бы Ричарда в гнев, но настоящие побои повергли его в черную тоску, не покидавшую его всю дорогу до Мессинского пролива и даже во время переправы.

Филипп прибыл в сицилийский порт Мессина без шума, высадившись с корабля, как какой-нибудь дюжинный путник. Ричарда же, напротив, по предварительному уговору встретили с помпой, устроив в его честь пышную процессию. И хотя все обставили согласно указаниям, королевские почести ничуть не улучшили монаршего настроения – как и тот факт, что опасения но поводу короля Танкреда оказались весьма обоснованными. Сестру Ричарда, овдовевшую королеву Иоанну, держали взаперти из страха, что враги Танкреда могут сплотиться вокруг нее. Теперь в их число попал и Ричард, поскольку Танкред решил присвоить богатую вдовью долю наследства, по праву принадлежавшую Иоанне. Но еще больше встревожило Ричарда, что Танкред заодно решил закрыть глаза на то место в завещании, где король Вильгельм передавал целое состояние в золоте, кораблях и припасах для крестового похода своему свекру Генриху II Английскому. Так что распоряжаться состоянием, которое Танкред прибрал к рукам, должен был Ричард – сын и наследник Генриха.

Танкред, предупрежденный о горячности Ричарда, выделил ему палаццо далеко за стенами Мессины, в надежде умиротворить его позволением поселиться там же Иоанне. В ответ Ричард отправил часть войска на материк, чтобы захватить прибрежный городок Баньяни, куда и переправил сестру от беды подальше, после чего захватил островок напротив Мессины у самого берега, изгнав местных монахов и поселив в монастыре свое войско. А его флот перекрыл мессинскую гавань.

Танкреда просто ошеломило, что Ричард так вспылил из-за обхождения с ним и его сестрой. Поэтому Танкред приказал держать городские ворота на запоре, а всех имевшихся в распоряжении сицилийских солдат отправил охранять стены. Весь крестовый поход зашел в тупик. Когда же иные дела вынудили Танкреда удалиться за много километров в Катанию, Филипп Французский надумал принять на себя роль миротворца. Предложив встретиться в стане Ричарда за стенами города, он вышел навстречу в сопровождении главного флотоводца Танкреда, здешнего архиепископа и группы сицилийских дворян. Процессия получилась столь красочная, что горожане поспешили полюбоваться этим зрелищем, увязавшись за ними. Все столпились близ намеченного места встречи, не обращая внимания, что никто не потрудился закрыть за собой тяжелые ворота.

На переговорах Ричард, якобы обидевшись на какое-то личное оскорбление, снова впал в гнев – хотя, похоже, на сей раз все было разыграно по предварительному умыслу – и приказал своим солдатам атаковать город, и не прошло и пяти минут, как они устремились на штурм. Потерявшие бдительность сицилийцы были совершенно не готовы к нападению, так что англичане просто вбежали в город сквозь открытые ворота. Результатом стал полный разгром местного гарнизона. В качестве вознаграждения Ричард позволил своим солдатам грабить город сколько вздумается, не трогая только квартала, занятого его французскими союзниками, и отправил людей в гавань сжечь сицилийские корабли, стоявшие там на якоре. А ближе к вечеру его личное знамя заполоскалось на ветру, взмыв над самой высокой башней. Мессина покорилась Ричарду полностью.

Филипп счел время и обстоятельства просто-таки идеальными для того, чтобы частным образом договориться об альянсе с этим средиземноморским королевством, отрядив одного из благороднейших вассалов – герцога Бургундского – в Катанию предложить Танкреду союз против Ричарда. Однако Танкреду помощь краснобая против бойца показалась не слишком заманчивой, а кроме того, и Филиппу, и Ричарду скоро предстояло отправиться дальше, чтобы исполнить свои обеты крестоносцев, оставив Танкреда воевать в одиночестве против Генриха Гогенштауфена. Генриху пришлось прибегнуть к военным действиям, чтобы отстоять свои права на сицилийский трон, а Филипп Французский водил с Генрихом дружбу. С другой стороны, Ричард Английский с Генрихом враждовал и, что важнее, был человеком действия и победителем по натуре. Все это и привело Танкреда к мысли, что, с точки зрения дипломатии, куда мудрее заключить союз с Ричардом.

Подготовку почвы для переговоров Танкред начал с того, что поведал Ричарду о поползновениях Филиппа, после чего сделал предложение, которое не могло не привлечь английского короля: двадцать тысяч унций золота на погашение требований его сестры Иоанны, еще двадцать тысяч унций для самого Ричарда, чтобы удовлетворить его притязания на долю его отца в наследстве короля Вильгельма. Ричард согласился, не торгуясь, выказав добрую волю по отношению к новому союзнику предложением обручить собственного наследника с одной из дочерей Танкреда. Без лишних слов написали договор и отправили его Папе для благословения, каковое было получено незамедлительно, поскольку Климент III одобрил бы любой альянс, препятствующий его врагам Гогенштауфенам наложить руку на сицилийский престол.

Смирившись с нежданно вспыхнувшей дружбой между Танкредом и Ричардом, Филипп предложил Ричарду вернуться к главной цели их путешествия – спасению Святой Земли. Попутно он выдвинул требование делить все будущие прибыли поровну, и Ричард согласился.

Однако Филипп вовсе не собирался ставить крест на уговоре с отцом Ричарда Генрихом II, согласно которому Ричард обязан был жениться на сестре Филиппа – принцессе Алисе Французской. А пока добивались согласия Ричарда на этот союз, Алиса оставалась при Генрихе, надумавшем лично посвятить будущую невестку в радости плотских утех. Сочтя поведение мужа непростительным оскорблением, брошенным в лицо и ей, и ее возлюбленному сыну, королева Элеонора принялась подыскивать Ричарду невесту на свой вкус. Теперь же, по смерти Генриха и восшествии Ричарда на английский престол, планам Элеоноры препятствовало только предшествующее обещание, данное Франции. Но Ричард просто объявил соглашение недействительным из-за распутства принцессы Алисы, и расстроенный Филипп, не видя способа заставить Ричарда исполнить уговор, надумал отправиться в путь к Святой Земле без него. Ричард же, решив перезимовать на Сицилии, велел матери привезти к нему приглянувшуюся ей невесту – принцессу Наваррскую с романтическим именем Беренгария.

Шторм в открытом море пригнал флот Филиппа обратно на Сицилию, где королю оставалось лишь удрученно наблюдать, как в ноябре 1190 года Ричард встретился с Танкредом, чтобы дать союзному договору официальную силу. Далее, сразу же после Рождества, пришла весть, что королева Элеонора и принцесса Беренгария прибыли в Неаполь. Ричард отправил им письмо, велев оставаться со своей обширной свитой в Италии, ибо Мессина и без того переполнена. Теперь Филиппу было необходимо либо разрешить Ричарда от обещания жениться на принцессе Алисе, либо заставить его исполнить ручательство. Избрав более разумный путь, Филипп неохотно освободил Ричарда от обещания – каковое сам Ричард уже давно сбросил со счетов, не придавая ему ни малейшего значения. Решение Филиппа восстановило добрые отношения между монархами, а 30 марта 1191 года Филипп отплыл с французской армией в Святую Землю.

Три недели спустя он уже встретился с христианским войском, осаждавшим Акру. Подкреплению очень обрадовались, равно как и сообщению, что Ричард Английский следует за ним по пятам. Конрад де Монферра поспешил обнять двоюродного брата Филиппа, рассчитывая на его поддержку на пути к иерусалимскому трону. Однако Ричард не торопился. Его мать наконец-то привезла принцессу Беренгарию к нему в

Мессину, где его сестра Иоанна взяла на себя роль дуэньи будущей королевы. Ричард отплыл 10 апреля в сопровождении Иоанны и Беренгарии, договорившись с местными тамплиерами, что они будут отстаивать его интересы на Сицилии. Английские тамплиеры отправились с ним. Никому из них даже в голову прийти не могло, что в день их отплытия в Риме скончается главный покровитель Танкреда, Папа Климент III. Зато Генрих Гогенштауфен очень удачно пребывал тогда в Риме и, похоже, пустил в движение все рычаги, в том числе и золото, чтобы повлиять на выборы преемника Климента. В результате новый понтифик, Папа Целестин III, чуть ли не первым делом помазал Генриха на царство, официально благословив его на престол Священной Римской империи.

Бури разметали флот Ричарда. Двадцать второго апреля, в неистовый шторм, его судно пробилось в гавань острова Родос, отклонившись далеко от курса. Там Ричард отдыхал десять дней, – хотя шторм утих намного раньше, – чтобы оправиться от мучительной морской болезни и дождаться вестей об участи корабля, на котором плыла его сестра с будущей королевой. Их корабль оказался в тройке судов, занесенных штормом к самой оконечности южного побережья Кипра. Два других разбились о скалы, но корабль с царственными особами сумел благополучно бросить якорь в бухте близ Лимассола, и визит Ричарда на остров оказал радикальное влияние на ход истории Ближнего Востока в грядущие два столетия.