Некоторое время ребята сидели и не двигались, а затем Коля произнёс:
— А ведь это, возможно, в кого-нибудь из наших стреляли.
А Нина Старцева, которая так похожа была на сказочное существо, говорила своим мелодичным, сосредоточенным голосом.
— Давеча мне надо было сходить на один хуторок к нашему дяде; он нам хотя бы покушать кое-что передал, а то мы в эти дни совсем голодно живём. Так вот. Получилось так, что возвращалась до дому я уже совсём поздно. Возле нашего посёлка пришлось сойти с дороги, потому что спереди доносились голоса полицаев, а они могли меня задержать… Пошла я окружным путём, и вышла к основанию Нашей балки.
«Нашей балкой» молодёжь посёлка Краснодон называла одну, ничем не приметную для непосвящённых людей степную балку. Но для Краснодонских комсомольцев эта балка стала излюбленных местом встреч. В мирные дни собирались они, и шли туда большой компанией. В балке, на берегу речушке, где отражались звёзды, разводили большие костры, возле которых играли на гитарах, пели, шутили, смеялись, вели философские беседы, а иногда просто созерцали окружавшие их прекрасные ночи — вместе было очень хорошо.
А если бы некоторое время пройти по берегу речушки, то можно было выйти к такому месту, где берега балки расходились в сторону; образуя довольно-таки большое пространство, сокрытое от сторонних глаз естественными, природными стенами.
Находилось это место неподалёку от дороги, и именно к нему вышла, скрываясь от полицаев, Нина Старцева.
И вот, что теперь рассказывала эта девушка:
— …И вот вижу, будто там у воды ходит кто-то. Ну, я сразу к земле юркнула, травы раздвинула и за ним наблюдаю. И думаю: хорошо, что к земле успела пригнуться, потому что человек тот — он не из наших оказался, а вражий солдат. А что же ему в таком отдалённом месте ходить? Пригляделась повнимательнее, и нашла ответ на этот вопрос. Дело в том, что там устроили враги небольшую базу: стоят там, брезентом защитным накрытые их машины. Там ещё и пару солдат приметила: они сидели возле затухнувшего уже кострища и негромко о чём-то переговаривались. Но, говор их не немецким был, а, кажись, румынским. Я же потихоньку отползла, и добралась до нашего посёлка.
Тогда Коля Сумской произнёс:
— Ну, Нина, ты просто молодец. Глазастая какая! Стало быть, они вздумали базу для своих машин устроить? Будет им база, будут им машины!
Последние слова он произнёс так громко, что откуда с противоположной части улочки раздался крик полицая:
— Кто здесь?! Руки вверх?!
Послышался, но быстро умолк топот его бегущим ног.
— Вот ведь дурень! Никогда ему нас не поймать, — усмехнулся Коля Сумской.
Затем он вновь обратился к Старцевой:
— И ещё раз скажу тебе, Нина: ты молодчина. Нет, ну надо же, как всё разведала!
Лида Андросова ревниво вздохнула, и спросила у Коли:
— Ну и что ты предлагаешь с этими машинами делать?
— Что делать? Так, конечно же, уничтожить их! — боевым тоном проговорил Коля.
— Уничтожить вряд ли удастся, — задумчиво молвила Нина.
— Ну тогда, хотя бы, испортить их так, чтобы не смогли эти распроклятые румыны никуда на них уехать, — говорил Коля Сумской.
— И когда же? — спросила Андросова.
— Когда?.. А почему бы не сегодня?
— Что, вот прямо этой ночью?
— А почему бы и нет? — усмехнулся Сумской. — Вы что спать очень хотите?
— Вроде бы нет, — покачала головой Лида.
— Вот и я не хочу. А зачем, спрашивается, это дело в долгий ящик откладывать? — приговаривал Коля.
— Ну, можно было бы поосновательней подготовиться, — произнесла Нина Старцева.
— Подготовка — это, конечно, хорошо. Но вот вопрос: чего нам готовить? — порывисто спросил Коля.
— Ну, как же… Например, мы должны подумать, как именно вражьи машины будем портить, — сказала Старцева.
— А чего тут думать? И так всё ясно. Подползаем мы потихоньку к этим машинам: протыкаем у них шины; пробираемся также и в водительские кабины, и громим там всё, что возможно.
Тогда вмешалась Лида:
— Но ведь это опасно очень, Коленька. Ведь нас заметить и схватить могут.
— Значит, врагов кто-то отвлечь должен будет.
Нина Старцева проговорила:
— Ну что ж, я вам помогу. Сделаем так…
И они обсудили детали этой операции.
* * *
Через несколько минут в окно той комнатки, где спала Колина сестра Люся, раздался едва слышный стук. И Люся тут же вскочила с кровати, подбежала к окну и, осторожно приподняла занавеску.
Раздался Колин шёпот:
— Не бойся, Люська, это я… Вот, прими-ка ящик. Да поосторожней с ним.
Люся приняла ящик, в котором лежало радио, но едва не выронила его, из её подрагивающих от напряжения губ, вырвался шёпот:
— У-ух, а тяжеленный то какой. Что в нём?
— Люся, тебе лучше не знать.
— Почему это? — обиженно вздохнула Люся.
— Ну, ладно. Отвечу на твой вопрос, потому как ты всё равно подсмотришь.
— Вот надо же. Это что же мы Москву будем слушать?
— Тише ты, Люська. Радио пока что отнеси в чулан; ну а завтра мы его к нам на чердак перетащим.
— Как скажешь.
— Погоди, Люсь. Из чулана притащи: бутылку с керосином, кусачки, шило, и ещё какой-нибудь колюще-режущий инструмент. Поняла?
— Ох, страх то, какой, Коля! Ну ладно. Принесу.
Через пару минут Люся вернулась, и протянула Сумскому всё, что он просил. Прошептала испуганно:
— Когда вернёшься-то?
— К утру вернусь.
— Постарайся пораньше. Ладно, Коленька?
— Постараюсь, постараюсь.
— А то мама будет волноваться. Ты же знаешь, как ей тяжело: всё-то за нас волнуется.
— Вернусь, Люся. Обязательно вернусь. Ты сама-то не волнуйся. Спи давай.
И, Коля, перемахнув через околицу, побежал в степь, которая начиналась сразу же за их домом.
А там его уже ждали Нина Старцева и Лида Андросова.
* * *
Они дошли до «их» балки, и, спустились к их речушке. Там Лида загляделась на отражение ярких звёзд, и вздохнула:
— А как же хорошо в небесах…
— Пойдём, пойдём скорее, — вздохнул Коля Сумской, которому тоже хотелось полюбоваться на отраженные в воде звёзды.
Быстро прошли против течения, и вскоре увидели, что по отражённым в воде звёздам пошла какая-то ядовитая рябь и, если не глядеть вверх, то можно было подумать, что это — случилось какая-то космическая, отравляющая мироздание катастрофа.
Но стоило поглядеть и можно было увидеть всё такую же, неизменную и дивно-красивую прелесть космоса — эти бесконечно далёкие, и кажущиеся такими близкими звёзды… А просто текли по реки грязевые, смешанные с бензином пятна, смытые с тех самых машин, которые они собирались испортить.
И дальше начали пробираться медленнее.
Наконец, Нина Старцева шепнула:
— Теперь совсем недалеко. И будем действовать так, как и условились. Удачи вам, дорогие мои.
— И тебе — удачи, — шепнула Лида, и расцеловала свою подругу в щёки.
Нина, в руках которой была бутылка с керосином, а в кармане, переданный ей Колей коробок со спичками, подошла к речушке, быстро сняла со своих ног тапочки, и ловко, и бесшумно перебралась на противоположный берег (по причине долгой засухи, уровень воды, даже в середине течения едва доставал ей до колен); затем она пригнулась, и стремительно побежала среди высоких степных трав.
Коля и Лида поползли дальше…
Наконец, осторожно раздвинув травы, они выглянули и увидели то место, о котором рассказывала им Нина.
Там, прикрытые брезентовыми навесами действительно стояли вражеские машины: два грузовика и три легковушки. Ещё один грузовик, который недавно вымыли, стоял возле самой речушки. Дверца этого грузовика оказалась приоткрытой. А примерно в десяти шагах от него разведён был небольшой костерок, возле которого сидели, глядя на мерцающие угли и о чём-то лениво переговариваясь два уставших от дневного ничегонеделания и зноя вражьих солдата. А ещё один солдат стоял, опершись на ружьё, в нескольких шагах, и оглядываясь из сторону в сторону, позёвывал.
Коля шепнул:
— Сейчас Нина должна начать действовать…
* * *
Нина Старцева очень хорошо знала эти места, так как она вообще часто бродила в степи, и размышляла о добре и о зле; о том, зачем нужно было начинать войну. И никак не могла понять того, почему некоторые люди так жаждут властвовать над другими людьми, и ради этой власти готовы на любые преступления.
Но чаще Нина просто созерцала родную природу, так как знала, что в этих дивных видениях сокрыт глубочайший смысл. Знала она, конечно, и о дубе-исполине, который рос когда-то, до её рождения неподалёку от дороги, и ещё до её рождения был повален молнией. И Нина видела его огромный, но совершенно уже иссохший ствол, который покоился среди трав, и постепенно врастал в землю.
И вот теперь Нина бросилась именно к этому мёртвому дубу, который находился в непосредственной близости от вражьих машин.
