Глава 28
В последующие дни через воды бухты доносилось отдаленное дребезжание колес вражеских орудий. Со стен Сент-Анджело можно было наблюдать муравьиное копошение фигурок, впрягшихся в длинные веревки, посредством которых по вьющейся вдоль склона Шиберраса каменистой тропе волоклись стволы орудий. Турецкие инженеры двигались впереди пушек, попутно улучшая дорогу и выравнивая большой участок каменистой земли в полумиле от Сент-Эльмо. Когда площадка была готова, на ней установили первую из батарей, предназначенную для обстрела форта. Затем туда один за другим стали заводить пушечные стволы, а длинные колонны людей волокли на батарею заряды и бочонки с порохом для кормления орудий. Едва приготовления были закончены, как батарея открыла огонь.
Первый выстрел громыхнул посреди весеннего дня. Из амбразуры вырвался шлейф дыма и завис в воздухе. Те, кто наблюдал это из цитадели по другую сторону бухты, уставились на форт, где спустя секунду перед стенами взлетела каменная крошка и земля, а затем еще, от каменной облицовки одного из внешних укреплений. Стоило громыханью пушки перенестись через бухту, как навострили уши и глухо зарычали охотничьи собаки ла Валетта, лежащие у хозяина в ногах. Великий магистр, успокаивая, нежно погладил их бархатистые головы.
— Меткий выстрел, — прокомментировал Стокли. — Попадание с первой попытки.
— Меткость им особо и не требуется, — покачал головой полковник Мас. — Земля жесткая. Каждое ядро, что падает вблизи, рикошетит и бьет по форту почти что с силой прямого попадания.
Томас кивнул. Осад он повидал не одну и не две — в частности, в болотистых Нидерландах, где мягкий грунт поглощал пушечное ядро со влажным чмоканьем грязи и сырой почвы. Результативными там были лишь прямые попадания. Здесь же, на Мальте, османские пушкари находились, безусловно, в выигрышном положении.
Ударило второе орудие, и собаки — шерсть дыбом — отчаянно залаяли. Им вторили псы по всему Биргу, заливаясь неистовым лаем с каждым новым выстрелом. Ла Валетт пытался успокоить псов, но это получалось из рук вон плохо, и он, жестом подозвав одного из слуг, велел ему увести животных вниз, к их будкам в коридоре подземелья. Ричард посторонился, пропуская эту троицу, и посмотрел на собак с плохо скрытой враждебностью.
Двенадцать орудий батареи продолжали неумолчно палить одно за другим, и вскоре стало ясно, что турки решили сосредоточить свои усилия на равелине и двух ближайших контрфорсах звездообразного форта. Под грохот орудий двое турецких инженеров с отрядом саперов, перебравшись через вершину Шиберраса, начали сооружать вторую батарею. А дальше на шестах уже взлетали зеленые вымпелы, маркирующие начало сап — подводны́х траншей, которые прорубались в скалистом грунте кирками, долотами и молотками.
Небольшое число пушек, установленных на стенах форта, лупили по саперам всякий раз, когда они придвигались по неглубокой еще сапе и спешили установить разборные щиты-мантелеты, чтобы загородить ими тех, кто работал на ближнем участке. Одновременно с тем на подступах к укреплениям, под защитой валунов и скальных выступов, занимал место отряд янычаров. Неторопливо нацеливая свои длинноствольные аркебузы на стены форта, выстрелами они снимали тех защитников, кому хватало безрассудства чересчур выставлять себя над парапетом.
Ежедневно на рассвете и ближе к сумеркам Великий магистр со своими советниками наблюдал продвижение врага и ту удручающую скорость, с какой османские сапы зигзагом вытягивались к форту. Становилось очевидным невысокое качество камня, из которого возведен был форт Святого Эльма: облицовка стен в местах, находящихся под обстрелом, осыпа́лась и истончалась. С наступлением темноты и всю ночь напролет орудия продолжали обстреливать форт в беспрерывном ритме грохота и тяжких содроганий, которым чутко вторили взволнованным лаем едва ли не все городские собаки.
Дни проходили в усилении укреплений Сенглеа и Биргу. Как и прежде, ла Валетт со старшими рыцарями присоединялся к солдатам и горожанам в работах по утолщению стен и сооружению второй линии обороны там, где за счет сноса ближних домов образовывались свободные строительные материалы. Перед главной стеной трудились группы галерных рабов и некоторое количество пленных, все скованные попарно и занятые углублением и расширением канав и рвов, вспарывающих землю у основания обоих мысов. При этом вперед на пару сотен шагов высылался заслон из аркебузиров, чтобы не давать вражеским стрелкам наносить урон работникам возле стен. Работы заканчивались лишь с заходом солнца, когда невольников возвращали по казематам, а вольные расходились по своим квартирам и домам.
Заниматься своими поисками у Томаса с Ричардом времени почти не было. Да и вообще сил к концу дня зачастую хватало лишь на то, чтобы вяло поесть по возвращении в обитель. После этого Ричард валился спать, а Томас еще уходил на вечернее собрание совета в Сент-Анджело. Обсуждать в эти дни, как правило, было особо нечего, кроме хода работ на укреплениях и неуклонного разрушения стен Сент-Эльмо. Стокли докладывал о текущих запасах провианта. Помимо этих встреч Стокли с Томасом и не виделись; сэр Оливер всегда ухитрялся ускользнуть первым, пока Великий магистр задерживал у себя Томаса и полковника Маса для дальнейшей обрисовки военного положения. Все это время они то и дело поглядывали в окно на продолжающуюся осаду Святого Эльма.
Темная громада форта очерчивала своими правильными, слегка размытыми из-за темноты контурами оконечность полуострова Шиберрас. От горящих во внутреннем дворе жаровен и костров верх стены оживляло мутно-оранжевое свечение. Что примечательно, часовых вдоль стены не было видно вовсе. Защитники успели понести от турецких стрелков изрядные потери, прежде чем приноровились выглядывать из-за парапета лишь мельком или же находить на стене места, где можно лечь в полный рост и так вести наблюдение. Но и при этом с земли перед фортом то и дело посверкивало, после чего доносился сухой раскат выстрела: значит, стрелок заприметил на стене какое-то движение. А на дистанции в трепетном свете факелов продолжали рыть траншеи турецкие саперы, прикрываясь за разборными щитами. Все это время на гребне, где расположились еще две батареи, сквозь ночь продолжали громыхать пушки. Каждый выстрел озарял тьму красноватым сполохом, на мгновение высвечивая людей, согбенно влачащихся под корзинами с землей и камнем; корзины предназначались для укрепления готовых ложементов. Миг — и все снова поглощала тьма, до следующего пушечного выстрела.
То, с какой сноровистой обстоятельностью османы развивают осаду, вызывало невольное восхищение. В годы своей службы в Ордене Томас воевал против турок преимущественно на море и лишь слышал, с каким уважением отзывается об их развитом военном искусстве кое-кто из маститых рыцарей и бывалых солдат, сталкивавшихся с войском Сулеймана на Родосе. То, что их технические навыки значительно превосходят европейские, с которыми Томасу доводилось иметь дело на полях Европы, не вызывало сомнения. Лишь превосходная броня рыцарей вкупе с их обширным боевым опытом и преданностью своему делу позволяли справляться с многочисленными преимуществами, которыми обладали турки.
В конце мая ла Валетт полуденной порой созвал свой совет, чтобы сообщить пренеприятное известие. Офицеров он собрал у себя в кабинете вокруг стола. На столешнице лежала свернутая бумага, вынутая из запечатанного воском полого коровьего рога. Под столом возле ног хозяина лежали, как обычно, две неразлучные собаки. Натасканные на охотничьих выездах Великого магистра, к треску выстрелов они были привычны, а на пушечную пальбу, в отличие от прочих собак Биргу, больше не реагировали.
— Я получил послание от дона Гарсии, — сообщил Великий магистр. — Оно пришло через Мдину, а там его вплавь доставил через бухту местный пастух. Вице-король ставит нас в известность, что подкрепления из Генуи, которые он ожидал, задерживаются. — В голосе ла Валетта слышалась горечь. — Так что, по его словам, попытка снять осаду будет предпринята не раньше конца июля. А до этих пор нам велено держаться своими силами.
— Конец июля? Еще два месяца? — полковник Мас издал удрученный вздох. — Сомневаюсь, что Сент-Эльмо продержится еще хотя бы две недели. А после этого турки повернут на Биргу. — Он сделал паузу, мысленно что-то высчитывая. — При нынешнем состоянии наших укреплений следует ожидать, что Сент-Мишель и Биргу падут в течение месяца после потери Святого Эльма. При таком развитии событий последним нашим оплотом станет этот форт. Если повезет, мы все же сможем удержать Сент-Анджело до высадки дона Гарсии с его воинством.
— Действительно, было бы большим везением, — согласился Великий магистр. Взмахом руки он привлек внимание слуги у дверей. — Пускай войдет капитан Медрано.
