— А ты остаешься?
— Меня оставляют здесь дела, Джоанна. Я не могу бросить склады без присмотра. А ты уедешь, даже если мне придется тебя связать и силой оттащить в лодку.
Их взгляды встретились. Джоанна поняла, что брат настроен предельно серьезно. К тому же она и сама теперь была напугана, хотя ни за что не призналась бы в этом брату.
— Хорошо, — согласилась она, — я поеду. И заставлю дядю Мартина немедленно послать тебе указание уехать отсюда.
Она спешно упаковала свои вещи и к ленчу была готова к отплытию. Уху охватила суматоха, так как Чжочжун готовил город к обороне, приняв командование над всеми знаменными, которые оказались под рукой.
— По крайней мере он действует очень энергично, — признал Джеймс, провожая Джоанну на борт сампана.
— Обещай, что ты приедешь, как только дядя Мартин пришлет тебе инструкции, — нетерпеливо перебила его сестра.
— Я же сказал, что поступлю, как решит дядя.
Джоанне с трудом верилось, что где-то неподалеку идет гражданская война. Она удобно устроилась в сампане под огромным зонтом и попивала прохладительные напитки, заботливо принесенные капитаном. Кули сновали взад и вперед, орудуя длинными веслами, посылая судно вниз по течению. Девушка почти задремала, когда в десятке миль от Уху ее заставила вздрогнуть суматоха, возникшая среди членов экипажа. Многие побросали весла и легли на палубу.
Потерявший управление сампан развернуло бортом по течению и стало сносить к берегу.
Джоанна застыла в испуге.
— Что происходит, Чжи? — тревожно спросила она капитана.
— Нас обстреляли с берега, госпожа.
Джоанна встала. У кромки воды собралась довольно большая толпа. Оттуда стреляли из мушкетов, о чем свидетельствовали дымки.
— Это бандиты?
— Я думаю, это тайпины, госпожа.
— Тайпины к югу от Уху? — Джоанна пригляделась. Так как сампан находился довольно близко от берега, ей удалось рассмотреть, что люди с мушкетами не носили поросячьих хвостиков.
— Что делать, госпожа? — взвыл Чжи.
— Прикажи своим людям взяться за весла. А затем… — Она задумчиво покусала губу. За поворотом река сужалась, и тайпинов было вполне достаточно, чтобы не пропустить сампан. — Мы должны вернуться в Уху, — наконец приняла она решение.
Джеймс остолбенел:
— Вас обстреляли? Боже мой! — Он поспешил сообщить это известие Чжочжуну, которого крайне озаботила вероятность того, что город окружен.
— Я послал за подкреплением в Нанкин. Войска отгонят этих мерзавцев.
Джеймсу оставалось только поверить чиновнику на слово.
Миновала неделя, но ничего из ряда вон выходящего не произошло. Город был надежно заперт, в него впускали только группы перепуганных крестьян, искавших убежища. Они рассказывали жуткие истории об убийствах, грабежах и изнасилованиях.
Никто ни о какой работе и не помышлял, даже базары как-то стихли. Джеймс роздал оружие своим людям и велел им готовиться к схватке: так же как Чжочжун и другие чиновники, он много времени проводил на стенах, всматриваясь в даль в надежде увидеть колонны подкрепления из Нанкина.
Джоанну разбудил страшный шум. Еще не рассвело, но весь Уху гудел. Воздух был наполнен ревом сигнальных труб, грохотом пушек и криками людей.
— Джеймс! — позвала она, выбираясь из постели и накидывая халат. Выбежав на веранду, девушка взглянула с холма на реку. Несколько человек отплывали от берега на лодках, предпочитая столкнуться с тайпинами на берегах реки, нежели встретиться с ними на стенах города. К ней подошел дворецкий Шэн.
— Где господин Джеймс? — спросила Джоанна.
— С первыми звуками тревоги он отправился на стену, госпожа.
— Тогда я тоже должна идти.
— Ваш брат распорядился, чтобы мы оставались здесь.
Джоанна не могла решить, что делать. Возможно, она и в самом деле будет только мешаться на стене.
— Тогда нам надо подготовить дом к обороне, Шэн. Заприте ставни и задвиньте засовы.
Шэн начал давать указания слугам. Спустя десять минут все окна и двери были забаррикадированы. К этому времени шум на стенах достиг такой силы, что даже в доме люди не слышали друг друга. От начавшихся пожаров над городом поднялись густые облака дыма. Шэн вопросительно взглянул на Джоанну.
— Ну что ж, — сказала она, — если ты и другие слуги намерены вернуться к своим семьям, вы свободны.
— Я не могу покинуть вас, госпожа, — запротестовал Шэн, — но что касается остальных…
Через несколько минут слуги ушли.
Джоанна стояла у окна и в щель неплотно прилегающего ставня неотрывно смотрела на улицу, молясь увидеть Джеймса, возвращающегося, чтобы защитить ее от тайпинов. Улица оставалась безлюдной.
Вдруг ее заполнили бегущие люди, как поняла Джоанна, знаменные. Они устремились к бухте, надеясь найти там спасение.
Улица вновь опустела, и девушка на время отвела взгляд от пробивавшегося с улицы пучка света. Снова выглянув наружу минут через пять, она увидела нескольких человек, собравшихся возле ее дома. Люди о чем-то спорили, показывая руками на британский флаг. Голые по пояс, они были перепачканы кровью, но явно не своей. Оружием им служили как мушкеты и пистолеты, так и мечи, тоже залитые кровью. Ни у одного из мужчин на голове не было поросячьего хвостика.
— Тайпины! — прошептала она. — В городе!
В дом доносились обрывки их спора. Мятежники знали, что флаг принадлежит длинноносым варварам. Вдруг раздался крик:
— Смерть торговцам наркотиками! — И мятежники бросились по парадной лестнице ломать двери.
— Что нам делать? — Шэн дрожал.
От дверей полетели щепки. Джоанна стояла у окна, трепеща и тяжело дыша. До сих пор она ничего не знала о животной похоти мужчин. И вот приближался момент с ней познакомиться.
Еще одна панель разлетелась в щепки, и голоса стали громче. Затем по ставню, совсем рядом с ее ухом, ударил меч. Он не пробил дерево, но вызвал у девушки решение встретить приближающийся конец с достоинством. Она отошла от окна и, не разбирая пути, бросилась вверх по лестнице в свою комнату. Захлопнув и заперев дверь, она некоторое время стояла, прижавшись к ней спиной, затем кинулась на пол и заползла под кровать. Там она застыла, прижав руки к лицу.
Ей пришлось крепко зажать руками рот, чтобы не закричать, когда на лестнице, а потом уже за дверью послышались шаги. Чья-то рука подергала ручку, а вслед за тем в дерево ударили плечом раз, еще раз… Не выдержав натиска, дверь распахнулась, и комната наполнилась людьми. Кровать окружили босые ноги, заляпанные грязью и кровью. Некоторое время непрошенные гости были заняты изучением содержимого ее шкафа и срыванием одежды под взрывы смеха.
Если она будет лежать совершенно тихо, они, возможно, уйдут… Вдруг кровать резко сдвинули в сторону. Ей удалось вовремя убрать голову, чтобы не получить удар ножкой. Но теперь она оказалась на виду.
Грабители завизжали от радости и набросились на девушку точно свора псов. Ее поставили на ноги и с изумлением принялись ощупывать золотисто-рыжие волосы. Затем начали сдирать одежду. Чужие пальцы сдавили ее руки, словно кандалы. Руки тянули ее корсаж, рвали платье. Джоанна осознала, что она громко и безостановочно кричит.
Разорвав платье, дрожащие жадные руки пытались сделать то же с ее нижней юбкой и корсетом. Но они не поддавались. Перед лицом засверкали ножи. «Почему я не теряю сознания? — удивлялась она. — О, почему я еще в сознании?»
Джоанна почувствовала прикосновение лезвия ножа к телу, когда резали завязки корсета. И вот он упал к ее ногам. Девушка осталась в одной сорочке, мгновенно превратившейся в клочья, и она предстала перед разбойниками совершенно обнаженной. На нее устремились похотливые взгляды. Тайпины в первый момент оторопели: им не приходилось еще видеть такую большую женскую грудь. Но вот руки потянулись к ее соскам, стали рвать волосы. Ноги жертвы подкосились, и она осела, не в силах больше кричать и не способная что-либо чувствовать, кроме тягчайшего унижения… Ей дали упасть на пол.
Джоанна открыла глаза от ощущения, что ее никто не держит, и увидела перед лицом сапоги. Она подняла взгляд. Перед ней стоял мужчина, одетый лучше окружающих, но с таким же злым лицом. И он смотрел на нее с такой же похотью, как и все остальные.
Очевидно, то был командир. Он не позволил насиловать ее и теперь кричал на находящихся в комнате, приказывая им убраться прочь. Они неохотно подчинялись, поглядывая на девушку через плечо. Наклонившись, капитан тайпинов взял Джоанну за запястье и помог встать на ноги. Колени ее подломились, и ей пришлось опереться на своего избавителя. Командир мятежников взял ее за талию и, подавшись вперед, стянул с постели покрывало.
— Накинь это, — велел он, оборачивая его вокруг Джоанны.
