Святослав ответил:
- А разве я противился миру и любви с империей? Наша договоренность с императором Никифором Фокой была ясна и определенна. Потому я и оказался здесь. И воевать с империей я не собирался - не моя забота, что у вас ныне новый император, вместо Никифора Фоки стал Цимисхий. И оказалось, что он совсем не придерживается нашей договоренности с прежним императором. Вот уже два года нам не платят положенной дани, что записано в договоре 944 года с Великим князем Игорем. Требуют ухода из Мисии, не оплачивая нам наши потери. Как же я могу сохранить мир и любовь, если Цимисхий не выполняет договор, который мы имели с Никифором Фокой? Он даже пытается угрожать нам! Напоминает нам о нашем поражении, но забывает о прежней победе князя Олега! Но я могу, как и прошлому посольству, повторить: не следует Цимисхию спешить сюда, его место в Азии. Я сам раскину шатры у стен Константинополя, как это сделал князь Олег.
Послы стояли, поникнув головами, слушали внимательно, запоминали сказанное и делали вид, что как бы соглашаются со словами Святослава. Ведь у них было грозное и четкое задание: не допустить Святослава до Адрианополя и на любых условиях заключить мир, они даже мысленно слышали: «На любых условиях нужен мир!»
- Великий князь, мы потому пришли к тебе, что, видимо, император понял свою ошибку, угрожая тебе. Теперь мы здесь, чтобы исправить это непонимание и просить тебя не идти на Адрианополь, а тем более на Константинополь. Император вник в твое требование и пытается восстановить мир и любовь.
Посол хлопнул в ладоши, появились слуги, и потекли дары князю. Почти весь шатер был заставлен золотыми и серебряными изделиями, украшениями и оружием, полотнами: парчой, акамитами, другими поволоками, почти всем награбленным имуществом, которое греки захватили в войне с арабами, а особенно при взятии богатейшего города Антиохии.
- Если Великий князь, - продолжал посол, - согласится на мир и любовь, то получит и дань деньгами за год с учетом потерь в войне с мисянами.
Разглядывая оружие, вполуоборот к послам Святослав сказал:
- Сейчас вам раскинут шатер, принесут съестное, вина закажите сами, а завтра с утра поговорим о мире.
Послы раскланялись и удалились. Святослав кликнул Волка.
- Срочно сторожила в сторону Адрианополя, порыскать всюду. Нет ли какой засады, ловушки. Не вышло ли войско. Донести мне.
Святослав, не рассмотрев до конца оружие, присел, отстранение обдумывая ситуацию, неожиданно сложившуюся перед боем за Адрианополь. Идти на город на штурм крепости или принять мир? Ныне послы ничего не сказали о своих претензиях, не требовали покинуть Фракию и Мисию, а просто предлагали мир, как будто забыли о своих притязаниях. Святослав решил собрать совет. Без совета дружины он не хотел принимать самостоятельного решения. Дружина - это все - это политика, это война, это добыча. И князь обязан учитывать мнение дружинников, ибо в те далекие времена дружина и князь составляли одно целое.
На кмет собралось более трехсот человек, здесь были воеводы, тысяцкие, сотники и даже десятники, князь коротко сказал, что ныне прибыли базилики императора с просьбой о мире.
- Браты! - обратился князь к присутствующим. - Отдаю вам на суд решение, как быть далее. Идти ли теперь на Адрианополь? Али принять мир?
Обычно первое слово дается старейшему воеводе в дружине, а им ныне был Свенельд. Но он присутствовал на беседе Святослава с послами и высказал свое мнение ему, потому слово взял Икмор. На ломанном славянском, но понятном всем, он сказал:
- Великий князь, мы пришли в Болгарию, чтобы утвердиться здесь. Фракия - земля греков, и если приступим к Адрианополю, то это будет значить, что мы начинаем войну с империей. Надо ли нам это? Если надо, то Икмор готов идти туда, куда ты скажешь.
Поднялся Кожема, что с отрядами печенегов и венгров воевал во Фракии, и судьба подарила ему жизнь из-за того, что он рассорился с печенегами и не примкнул к венграм.
- Конечно, - сказал Кожема, - можно попробовать взять. Я был у крепости и скажу - это будет нелегкое дело. Восемь башен со стрелками в три ряда от земли. Крепость мощная, но можно пробить тараном, лестницы придется наращивать, войск, как слышал, тысяч шесть-семь. Конница у них и легкая и тяжелая, кованная в медь, а еще пехота легкая и гоплиты. - Он умолк, подумал, пожал плечами. - Думка моя такова: если греки отдадут дань и все, что с них причитается, то зачем нам эта крепость?
Поднялся Шивон. Все невольно улыбнулись, глядя на его пеструю одежду, да еще шапку с фазаньим пером.
- Да мы возьмем ее! - крикнул Шивон. - Гляди, как испугал нас Кожема! Конница такая-сякая, гоплиты, тьфу! Мы ж куда угодно пролезем и достанем. Веди нас, князь!
Потом почесал шапку с пером:
- Вот забыл, что еще хотел сказать. Ах, да! Да мы же возьмем ее!
Кто-то буркнул громко: «Уже говорил!»
- Да, говорил, а что с голой задницей возвращаться?
И сел, потом, толкая своего товарища, добавил:
- Чего хотел умное сказать? Забыл.
Тот ответил:
- Уже сказал.
Поднялся сотник Кол, и будто вырос кочан кукурузы среди кустарника, и опять не обошелся без колкостей:
- Что-то не вижу голой задницы у Шивона, а уж из красных шальваров его впору шатер сделать. Сколько портков из них пошить можно? А думка у меня такая. Может, не стоит брать эту крепость? Бог с ней, может, забрать то, что обещают, и айда рыбу ловить?
Волк оглядел всех и сказал:
- Помнишь, князь, как на вятичей ходили, ведь договорились, дань до сих пор платят, да и дружину пополняют.
- Нечего на вятичей кивать, - встал Утин, - мы одного Бога и одного языка люди, а греки кто? Вороги наши. Не дадут они нам покоя. Веди, князь!
Улеб, сидя рядом со Свенельдом, обернулся к Святославу:
- Ты, брат, знаешь, я тогда юнаком был, потом бывалые люди рассказали, что отец мой, князь Игорь, дважды ходил на Константинополь. Первый раз греки пожгли нас, у них огонь такой есть, ползет, и не потушишь. А второй раз собрал Великий князь большое войско [145] , свидетелем тому Свенельд, но послы греческие встретили войско Игорево на подступах к Царьграду. И просили они не ходить далее, и что дадут дань, какую князь попросит. Я правильно говорю, Свенельд, ведь ты был участником похода?
Свенельд молча кивнул.
- Так вот, дружина решила не ходить далее, и князь взял дань и раздал воям. Повернули назад, и все были довольны, без обиды. Может, и мы поступим так?
И все же Свенельд, молчавший до сих пор, погладив свои длинные седые усы, молвил:
- Так будет вернее, Великий князь. Если нам даже удастся взять Адрианополь, а это хорошая крепость, то без потерь не обойдется. А надо будет идти на Царьград. А с нашим оставшимся войском Царьград уж не взять. С той стороны, с которой мы пойдем, там вал и три оборонительные стены. Легче было бы с моря, но лодии наши на Истре. Да и союзников уже нет... Кто нам поможет? Болгары? Так ты сам видишь, мало их, и не всякий пойдет с нами. Думаю, соглашаться надо нам на мир, Святослав.
Наступила долгая пауза. Потом встал князь и громко, чтобы все слышали его, объявил:
- Да будет мир и любовь! Возвращаемся в Переяславец и Доростол, - улыбнулся, - рыбу ловить на Истре. Но мыслю я, что не только рыбу ловить будем, а строить... Перво наперво - плотбище [146] ! Такое, чтоб строить корабли как у ромеев: драмоны, кумвары, триеры... Задумка есть, но о ней потом... Вот тогда торговать будем со всем миром [147] . На том стою!
- Слава князю, - выкрикнул кто-то.
- Слава! Слава! Слава! - повторило многолюдное собрание.
3. Стратегия императора Цимисхия
Новый император Византии Иоанн Цимисхий даже не предполагал, в каком состоянии ему досталась империя. Голод в Константинополе и в окрестностях, война в Сирии, которая от победоносного шествия вдруг споткнулась, стала нести одно поражение за другим. Антиохия, которую греки взяли еще при Никифоре Фоке, теперь сама оказалась в осаде, арабы стали теснить византийцев. И вот русы в Болгарии берут города один за другим, занимая почти всю Фракию. Помня слова Никифора Фоки о том, что Балканы исконная территория империи, Цимисхий на санклите просил пояснить, как эта земля была заселена болгарами. Ему объяснили, что со времен Александра Македонского эта территория принадлежала Македонии, а следовательно, грекам. Что, по одной версии, болгары поселились в Мисии при императоре Константине Погонате... Эти племена вынуждены были оставить свое отечество под давлением воинских полчищ хазаров, кутригуров (потомков гуннов) и команов. Они переселялись с места на место, пока не вторглись в Мисию, дав ей новое название по имени своего вождя Богара. По другим источникам, император Юстиан, лишенный престола и сосланный в Херсонес, воспользовался нерадением людей, его охранявших, бежал к берегам Меотиса и склонил кочующих болгар обещанием великих наград, если они помогут ему снова вернуть императорский венец. Они исполнили его желание и по восшествии Юстиана вторично на престол получили в вознаграждение всю страну, начиная от Македонии на север до реки Истра. Здесь поселились болгары и, смешавшись со славянами, создали царство. Болгары, как народ воинственный, делали свои набеги на Фракию, уводили в плен жителей и разоряли римские области. Хотя последующие императоры и воевали против болгар, те отступали в свои леса, в непроходимые места и снова нападали на римлян. Римляне потеряли много полководцев, и даже сам император Никифор I был убит. Никифор Фока, как только узнал о предательстве Калокира и постриг царя Петра в монахи, тут же отпустил его сыновей Бориса II и Романа, которые находились в качестве воспитанников или, вернее, заложников в Константинополе. Бориса женили на греческой принцессе и тут же сделали царем Болгарии, на которого Никифор имел свои виды. И еще узнав, что русы победоносно идут по Ми-сии, отправил послов к печенегам, чтобы те за большие деньги совершили набег на Русь, приказал перекрыть водный путь к Царьграду огромной железной цепью и поставить метательные машины на крепостях.
