Александр Западов - Опасный дневник

Те, кто приближается к трону, должны знать: близ царя — близ смерти.

Не над ним ли теперь сбудется эта пословица?

… Лихорадка трепала Порошина, и не было сил переносить ее приступы.

Он лежал в казачьей хате, закутанный буркой. Подполковник Огарев явился с докладом. Порошин, заболев, передал ему командование полком.

На этот раз о строевых новостях речь не зашла. Огарев принес известие поважнее, полученное, как говорится, по солдатской почте из Петербурга:

— За верное передают, что императрица приказала отозвать генерала Голицына, то есть сместила его с должности командующего Первой армией. Полагают, что за робкие действия, проще молвить — за то, что генерал труса праздновал.

— Не наше дело судить об ошибках командующего Первой армией, — возразил Порошин. — Как ни кинь, а занял в конце концов генерал Голицын крепость Хотин, взял Яссы. Но действия Второй армии с предводителем ее графом Румянцевым, если и не столь громкие, великую пользу отечеству доставили.

— Тоже взад-вперед ходили и ничего не совершили хвального, — с досадой проворчал Огарев.

— Не говорите так, — сказал Порошин. — Правда, перейдя Днестр, мы двигались к реке Буг не спеша, но в чем причина такой медлительности? А в том, что турецкая армия находилась еще на Дунае и куда пойдет она, было неизвестно. И потому наш генерал не стал двигать свои войска; чтобы не обнаружить их состав, и турки думали, что их гораздо больше, чем у нас было. Потому визирь не посмел идти на Новороссию. Когда же он решил освобождать Хотин, Румянцев послал отряды к крепости Бендеры, и визирь снова остановился. Вот как действовал наш командующий!

— Наш бывший командующий, — улыбаясь, поправил Огарев.

— Как прикажете вас понять, Николай Гаврилович?

— Генерал Румянцев назначен командовать Первой армией. А к нам едет новый командующий — генерал-аншеф Петр Иванович Панин. Ваш, наверное, добрый знакомый, Семен Андреевич? — Добрый, добрый… — пробормотал Порошин. — Однако я устал, Николай Гаврилович. Голова закружилась… Один Панин в Петербурге ждет меня, другой в степь за мной приехал…

Подполковник Огарев тихонько вышел из горницы.

Через несколько дней Иван Порошин известил родителей: «Нечаянная и совсем не опасная болезнь братца Семена Андреевича весьма была сносна; но начавшийся слух в конце августа месяца про генерала Петра Ивановича Панина, что он едет во Вторую армию главным предводителем, также и отсутствие из здешней армии графа Петра Александровича Румянцева сделали великие размышления в его разуме; и так, беспокоясь сими мыслями, пришел он в превеликую слабость, и даже до того, что как граф Петр Александрович, любя его, приехал к нему перед отъездом прощаться, то он был тогда почти без памяти, и после, как граф от него уехал, то спрашивал у меня, что граф с ним говорил. После того час от часу начала болезнь умножаться; наконец ни доктор, ни лекарь не могли более помочь; и так, волею божиею, братец Семен Андреевич скончался 12-го числа сентября пополудни в четыре часа и пять минут…»

В тот день полки Второй армии под командой генерала Петра Панина выступили в поход по направлению к Бендерам.

Полковника Порошина зарыли на кладбище Елисаветградской крепости.

Зеленоградская — Переделкино 1971-1973

{1}. Дневник Порошина (1741–1769) охватывает время с 20 сентября 1764-го по 31 декабря 1765 года. Он был издан дважды, в 1844-м и 1881 годах. Автор этой повести для удобства изложения порой менял последовательность заметок Порошина, всегда, впрочем, сохраняя смысл эпизодов и речей, им записанных