Так стоял он, одетый как на праздник, — но почему-то не находил радости в душе.
Странно. Казалось, ему улыбнулась удача. Еще недавно он кривился при мысли о близкой старости. Сколько отпущено ему десятков лет дряхления и скуки? Но теперь все сложится иначе. Царь, погибший в расцвете славы, запомнится потомкам лучше десятка царей, мирно почивших в расцвете мудрости.
Легкой должна быть поступь идущего навстречу славе, пусты его сердце и его вещевой мешок… Волх легкости не ощущал. Невидимые путы тяжелых мыслей якорями приковывали к месту. Все ли он предусмотрел? А если его план не сработает?
Подумав, Волх снял браслеты. Снял и гривну, оставив только старый оберег-коловрат. Тяжело вздохнул и вышел в сени.
Он старался не шуметь, но чуткие уши услышали его шаги. Из темноты наперерез ему метнулась Сайми. Только этого не хватало! — со смесью вины и раздражения подумал Волх.
Сайми молчала. Лишь глаза ее отчаянно кричали в темноте, а руки комкали рубаху на груди. Волх сдержанно приобнял жену и поцеловал в лоб.
— Позаботься о Бояне, — важно сказал он — только бы что-нибудь сказать.
— О Бояне найдется, кому позаботиться, — хрипло заявила Сайми. — Я иду с тобой!
Еще одна! Не скрывая злости, Волх топнул ногой.
— Не болтай чепухи. Все, прощай, я спешу…
Сайми тоже топнула ногой. И шмыгнула носом.
— Я иду с тобой!
— Вот дура, — Волх сплюнул себе под ноги. — Да ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Куда — со мной? Мы все погибнем. Хочешь оставить Бояна круглым сиротой?
— О нем позаботятся, — упрямо твердила Сайми. — А я пойду с тобой. Потому что я люблю тебя и я умру без тебя в разлуке…
Эти слова, как магические заклятья, освободили в голове Волха далекие воспоминания. Заснеженный берег Мутной и смешная, закутанная колобком чудская девчонка, размазывающая слезы по замерзшим щекам… Я люблю тебя, я умру без тебя, возьми меня с собой… Она умоляла его голосом их общей юности, и этому голосу он не мог отказать. Нечестный прием! И ей придется заплатить за свою дерзость.
— Хорошо, — сказал Волх. — Ты отправишься со мной. Но при одном условии. Если нам повезет вернуться, ты сядешь на русский корабль и вместе с Бельдом навсегда покинешь Новгород.
Тишина. Всхлип. Но никакого удивления. И еле слышный вопрос:
— А Боян?
— Боян, конечно, останется со мной, — усмехнулся Волх.
— Хорошо, — еле слышно прошептала Сайми. Волх испытал какое-то мерзкое удовольствие, чувствуя ее мучения. Впрочем, как и Бельд, Сайми была уверена, что ей не придется исполнять условия договора. Какие счеты между мертвецами?
Спустя еще час, в самую густую темень, какая наступает перед рассветом, старые русские корабли тайно покинули пристань. По левому борту они оставляли город, по правому — лес. Город спал, а в лесу все вздыхало, свистело и чмокало. Движение судов по реке было не громче этих звуков. Десятки весел слаженно вздымались и бесшумно опускались в воду. Лишь иногда раздавался тихий плеск — словно рыба ударила хвостом, — да скрипели уключины. Ладьи шли в полной темноте, на них не горел ни один факел.
Трое суток армада двигалась вниз по течению Мутной, вдоль ее веселых весенних берегов. Наконец корабли достигли излучины, за которой находилось самое узкое место на реке. Этому безымянному месту Волх уготовил роль новых Фермопил.
Корабли встали у поворота, загородив собой проход по реке.
Стоял чудесный день. Ласковый ветер перемешивал запахи реки и леса. Мар с наслаждением вдыхал эту смесь — ему вспоминалось детство, проведенное на палубе торгового корабля.
— Хорошо! — весело сказал он. Волх мрачно покосился на русского воеводу. Еще один соперник в грядущей славе… Ему-то что в Новгороде не сиделось? Выполнив приказ Волха и собрав отряд русов, Мар спокойно мог готовиться к свадьбе с княжной. Но вместо брачной постели он выбрал верную смерть. Вот дурак!
— Когда, по-твоему, их ждать? — вполголоса спросил Волх.
— Думаю, уже к вечеру. Вот тати удивятся! — широко улыбнулся Мар. — Не волнуйся, князь! Твой замысел великолепен, у нас все получится.
Волх покосился влево, где стояла Сайми. Снова, как и десять лет назад, она одела мужскую одежду, только не стала прятать под шапку длинные волосы. Русы косились на нее неодобрительно. Женщина на войне приносит неудачу, а маскарадом богов не обманешь. Но вслух против жены князя никто не высказывался.
К Сайми подошел Бельд. Они тихо перекинулись пару слов и замолкли, почувствовав на себе взгляд Волха. Тот усмехнулся. Забавно послужить свахой собственной жене. Пусть эти двое радуются, что он устроил их судьбу. Если, конечно, каким-то чудом им всем удастся вернуться домой.
Прошел день, но разбойники не появились. Не появились они и на следующий день. С каждым утекающим часом Волх нервничал все больше. Упоительные картины славной гибели стремительно таяли. Что-то пошло не так…
Волх не находил себе места. Вдруг вражеские ладьи чудесным образом проскользнули мимо засады и уже подходят к Новгороду. Спутники успокаивали его:.
— Скоро появятся, голубчики! Куда им с реки деться? Грабят где-нибудь на берегу, вот и задержались.
Волх то хватался за эти слова, как за последнюю соломинку, то раздражался от их беспечности. Ночью он не смог сомкнуть глаз. Он смотрел в темноту поверх голов уснувших над веслами гребцов — на речную пустыню, на лес по обоим берегам. Он вслушивался в каждый звук, надеясь уловить плеск, или шепот, или еще какой-нибудь знак присутствия чужих. Но над рекой повисла тишина, и даже берег, где притаилась засада, молчал, как мертвый.
И вдруг тишина сменилась протяжным, утробным воем. Волх вскинулся, растерянно оглядываясь по сторонам, но вокруг все так же спали гребцы, — как будто вой услышал только он. Волх вгляделся в берег и совсем не удивился, увидев там не лес, а город. Его город — Новгород. Вой повторился — еще громче, еще ужасней. Белыми пальцами Волх вцепился в борт ладьи и увидел, как далекие крыши теремов покосились и исчезли. Город уходил под землю у него на глазах, а он ничего не мог поделать, даже крик его был беззвучен, как будто он был пришельцем из другого мира…
Волх вскочил. Рубашка мерзко прилипла к телу. В голове стояла муть от прерванного сна. Вокруг тоже было мутно: туманный рассвет еще только начинался. Погода явно менялась: холодный ветер быстро развеял вчерашнее тепло.
Так это был просто кошмар… Однако облегчения Волх не почувствовал. Он схватил за плечо ближайшего гребца.
— А ну, вставай! Вставайте все, сукины дети! Мы возвращаемся в Новгород.
— Что случилось? — Сайми подала голос из своего уголка.
— Что ты орешь? Совсем одурел? — проворчал спросонья Мар. — Спи давай.
— Тебе что-то приснилось? — жалостливо спросила Сайми.
— Да, приснилось, — рявкнул Волх. — А тебе, рус, я еще покажу, кто здесь одурел. Буди своих тетерь. Мы идем обратно в Новгород.
Мар, злой как собака, тормошил своих людей. Он всерьез подумывал, не отдать ли приказ связать новгородского князя. Волх либо струсил, либо сошел с ума…
Бельд не верил ни в то ни в другое. Но он тоже ничего не понимал.
— Давай, ты сначала объяснишь, кто случилось, — предложил он.
Волх заскрипел зубами от бессилья. Ну как он мог объяснить, что узы, связавшие его с Новгородом, были сродни пуповине, а чувства — материнские по природе. Что он не мог отмахнуться от дурного сна, потому что знал неизвестно откуда: Новгороду грозит беда.
И тут…
— Смотрите, смотрите! — закричал кто-то из русов, тыча пальцем вправо. Действительно, там, в тумане, наметилось какое-то движение.
Все кинулись на правый борт, едва не перевернув ладью.
Из-за поворота показалась… Нет, не ладья — простая лодка в два весла. С видимым усилием одинокий гребец двигался вверх по течению.
Волх недоумевал. Что происходит? Вместо флотилии — маленькая лодка? Кто это?
— Посол, — отвечая на его мысли, сказал Бельд.
— С какой стати? Они понятия не имеют, что мы здесь!
— Значит, имеют, — хмуро ответил сакс. — И это очень, очень плохо.
Гребец бросил весла, встал, качаясь, и, сложив ладони у рта, крикнул:
— Волх! Я пришел говорить с князем Волхом! Один на один!
— Не ходи! — метнулась к мужу Сайми. Волх досадливо отстранил ее и велел всем отойти на корму. Сам же вышел на нос к послу. Холодный туман тут же сделал его невидимым для спутников.
Предчувствие пилило Волха тупым ножом. Беда все еще играла с ним в кошки-мышки, и он не знал, откуда ее ждать. Но он не сомневался: посланец явился с дурными вестями. И страшный сон окажется в руку.
Человека в лодке Волх не знал и неожиданно этому удивился — как будто ждал встречи со знакомым. Судя по одежде — дан или кто-то еще из северных племен.
— Кто тебя послал? — спросил его Волх, глядя сверху вниз. — Росомаха?
