— Ну, что же отец? — меняясь в лице, спросил у приятеля князь Сергей.
— Да ничего особенного. Поволновался старик первое время, разнежился, плакал… Ну, а далее отлично устроил Николая и его мать, вполне их обеспечил.
— Молодец отец, честно поступил!
— Ну, а ты что думаешь делать? — спросил у молодого князя Пётр Петрович. — Не думаешь жениться?
— На ком? Что ты!
— А на губернаторской дочке.
— Не говори глупостей, Пётр Петрович.
— Какие глупости, любезный друг, барышня по тебе с ума сходит! Разве ты не замечаешь?
— Нет, не замечаю.
— Напрасно. Ирина Дмитриевна прекрасная девица, благовоспитанная, собой красавица.
— Да ты, Пётр Петрович, не записался ли в сваты? — с улыбкой проговорил Гарин.
— Женись, девица она примерная.
— Никак ты всерьёз советуешь мне жениться?
— Разумеется, а ты полагал, шучу?
— Ну, вот что скажу тебе, как лучшему моему другу: я никогда не женюсь на Суховой.
— Что же, она не нравится тебе? — хмуря свои брови, спросил у приятеля полковник.
— Напротив, Ирина Дмитриевна мне нравится; откровенно скажу — она мне очень, очень нравится.
— И прекрасно. Женись на ней!
— Я дал слово на могиле моей Анны не жениться и постараюсь сдержать это слово.
— Как трогательно… на могиле! Глупости, братец.
— Оставим про это говорить!
— Что же, оставим… мне всё равно, как хочешь.
Пётр Петрович обиделся на приятеля.
— Я скоро еду за границу, — после некоторого молчания проговорил князь Сергей.
— Надолго? — сквозь зубы спросил у него полковник.
— На несколько лет. Я устал, и мне необходимо отдохнуть. Смерть невесты совсем разбила моё здоровье.
— Ты, кажется, намерен о ней думать всю жизнь.
— До самой смерти буду помнить мою Анну!
Вскоре после этого и старый князь заговорил с сыном про дочь губернатора. Он так же, как Пётр Петрович, хвалил молодую девушку и предложил сыну на ней жениться.
Но Сергей заметил отцу, что про это говорить нечего и что он вовсе не думает жениться.
Наступила осень, потянулись скучные, дождливые дни. В княжеском доме шли спешные приготовления к отъезду в Москву; княжеское семейство торопилось оставить Каменки.
Накануне отъезда князь Сергей вышел в сад; несмотря на осень, день выдался хороший, ясный, не опавшие ещё, но пожелтевшие листья на деревьях теперь опадали; садовые дорожки не были прометены, и сухие листья валялись на них кучами. Некоторые редкие деревья для тепла были обшиты рогожами, статуи убраны, беседки заколочены, сад запустел. Молодой князь тихо шёл по кедровой аллее. Какая-то гнетущая дума виднелась на его похуделом, но всё ещё красивом лице. Пройдя несколько шагов, он остановился: ему навстречу шла красавица Ирина. Молодая девушка как будто ждала этой встречи, на её лице видно было удовольствие, радость; дочь губернатора всё ещё гостила в Каменках. Лидия Михайловна так полюбила Ирину, что не хотела её отпустить ранее осени.
— Я вашу Ирен полюбила как дочь, генерал, она во многом заменяет мне Софи. Вы, пожалуйста, не берите её от меня, мне просто тяжело с ней расстаться; пусть Ирен гостит до дня нашего отъезда в Москву; вы, наверное, приедете нас проведать, Дмитрий Петрович? — проговорила княгиня генералу Сухову.
— За счастие почту, княгиня, — ответил губернатор.
— Ах, Дмитрий Петрович, как бы я желала назвать вашу прелестную Ирен своею дочерью.
— А моё страстное желание, ваше сиятельство, назвать князя Сергея Владимировича затем. Но, к сожалению, в этом я отчаялся.
— Зачем отчаиваться, генерал… наши желания могут осуществиться.
— Едва ли, княгиня, — на князя Сергея Владимировича моя дочь, кажется, не произвела никакого впечатления.
— Теперь да… но Ирина в состоянии заставить всякого в себя влюбиться — и поверьте, сын непременно полюбит вашу дочь.
— Повторяю, княгиня, — это моя заветная мечта. Бедняжка Ирен так любит вашего сына…
— Знаю. Мы сделаем так что Сергей непременно будет вашим зятем.
— Дай Бог!
— Только надо выждать… Пусть он позабудет свою умершую невесту… и тогда…
— Едва ли скоро князь её забудет… Говорят, он так любил эту немку…
— Полноте, генерал, по времени всё забывается, и как ни велико горе, а оно забудется.
Разговор этот между княгинею Лидией Михайловной и губернатором Дмитрием Петровичем происходил за несколько дней до отъезда Гариных в Москву.
И встреча Ирины с князем Сергеем была не случайная — молодая девушка видела, как он пошёл в сад, Ирина тоже поспешила и незаметно, по другим садовым дорожкам, вышла ему навстречу.
— Ирина Дмитриевна, и вы вышли в сад, — проговорил молодой князь.
— Я уже давно, князь, в саду, — солгала Ирина, — неправда ли, какая сегодня хорошая погода!
— Да, но погода скоро переменится, и вместо ясных дней наступят мрачные, скучные.
— Вы, князь, едете в Москву?
— Да, завтра, в Москве пробуду я недолго… Я еду за границу, еду надолго.
— Слышала, князь, слышала… — Молодая девушка тяжело вздохнула.
Князь Сергей заметил это и сказал:
— У вас, Ирина Дмитриевна, тоже есть горе?
— Да, князь, есть большое горе, — тихо ответила красавица.
— Могу ли я узнать?
— Зачем вам?
— Вам печалиться? Вы так молоды, хороши, у вас впереди целая счастливая, хорошая жизнь.
— А между тем я, князь, скучаю — у меня есть горе.
— Полноте, Ирина Дмитриевна.
— Да, да… я… я несчастна, князь… я очень несчастна… — чуть не плача, говорила молодая девушка.
— Вы несчастны! Я этого не знал! — удивился Гарин.
— Да, да… жизнь моя разбита.
— Вы пугаете меня, Ирина Дмитриевна, кто же осмелился разбить вашу жизнь?
— Человек, которого я так горячо люблю…
— А он… тот человек вас не любит?
— Да… — чуть слышно ответила красавица.
— Кто же он? Если можно, скажите.
— Вы… — ещё тише ответила Ирина. Она вся вспыхнула и тяжело дышала.
— Я?.. — не веря своим ушам, переспросил князь, он никак не ожидал, чтобы Ирина сделала ему признание, хотя молодой князь и знал, что им интересуется дочь губернатора; но это он приписывал больше кокетству, чем любви. — Вы меня любите?
— Да, люблю… вы это, князь, знаете.
Молодая девушка быстро проговорила эти слова и так же быстро направилась из сада.
На другой день князья Гарины простились с Каменками и выехали в Москву.
На их проводы приехал губернатор и почти вся губернская знать.
Князь Сергей, прощаясь с Ириной, крепко пожал ей руки и с волнением проговорил:
— Не говорю вам прощайте, а до свидания! Надеюсь скоро с вами свидеться.
— Приезжайте скорее, — с глазами, полными слёз, проговорила князю красавица.
Старая княгиня, обнимая Ирину, плакала, она так к ней привыкла, полюбила.
— Ирен, ты приедешь к нам в Москву, приедешь? — сквозь слёзы спрашивала Лидия Михайловна молодую девушку.
— Да, да, княгиня, непременно.
— Не обмани, Ирен, — я ждать буду. Генерал, вы отпустите к нам свою дочь? — обратилась старая княгиня к губернатору.
— За счастие почту.
— Спасибо, мой родной, я так полюбила Ирен… без неё буду скучать… Не пришлось, генерал, нам породниться, — тихо проговорила Сухову Лидия Михайловна.
— К сожалению, нет, княгиня.
— Но я не теряю надежды, генерал.
Князья Гарины уехали.
Прошло немало времени после описанного в предыдущих главах нашей повести. Шёл грозный 1812 год. Наполеон, нарушив условие мира, перешёл реку Неман и вторгнулся со своими многочисленными полчищами в пределы нашего отечества.
Император Александр выпустил знаменательный манифест в котором, между прочим, говорилось:
«Неприятель вступил в пределы наши и продолжает нести оружие в глубь России, надеясь силою и соблазнами потрясти спокойствие великой державы… Мы призываем на помощь Бога, поставляем в преграду войска наши, кипящие мужеством…»
Этот манифест заканчивался такими возвышенными словами:
«Да найдёт он, Наполеон, на каждом шагу верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине — Пожарского, в каждом гражданине — Минина. Благородное дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем отечества. Святейший синод и духовенство! Вы всегда тёплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ русский! Храброе потомство храбрых славян, ты неоднократно сокрушал зубы устремляющихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все с крестом в сердце и с оружием в руках, и никакие силы человеческие вас не одолеют».
