добры ко мне, – сказал он ей в тот вечер на прощание. – Дорогая Агнес, я должен поправиться ради вас.
Это было почти признанием.
Должно быть, Агнес понимала, что ему нужно выздороветь.
Когда пришло известие, что приближается муссон, полковник Ломонд объявил, что им следует незамедлительно уехать в горы.
– Мне нужно два дня, чтобы подготовиться и собрать вещи, – сообщила ему миссис Ломонд.
Тем временем по личной просьбе тети Харриет, которая искала себе замену, Агнес осталась в коттедже помочь. В полдень она приехала, чтобы заступить на пост. Вскоре после этого тетя Харриет удалилась побеседовать с двумя сестрами, которые могли бы занять ее место.
Агнес читала Джону около получаса, но он неважно себя чувствовал и прикрыл глаза. Агнес нечего было делать, и она просто села на веранде с книгой.
Днем стало жарче, воздух налился тяжестью и влагой.
Дважды Агнес заглянула к Джону и посидела с ним некоторое время. Во второй раз девушке показалось, что его что-то беспокоит во сне, отчего он ерзает и теребит простыни, но она списала все на погоду.
Ближе к вечеру поднялся ветер. Он сотрясал листву, но в саду не было прохлады. Агнес посмотрела на небо, которое оставалось голубым. Над головой со свистом проносились белые облака.
Вернулась тетя Харриет. Они как раз сели пить чай, когда приехал доктор. В ответ на приглашение составить им за столом компанию он заявил, что хотел бы сначала проверить пациента, и исчез в спальне. Через некоторое время он попросил тетю Харриет помочь ему сменить повязки на руках и переодеть Трейдера.
Когда доктор и тетя Харриет спустились к чаю, у обоих был серьезный вид.
– Боюсь, инфекция. – Доктор надул губы. – По возможности не давайте ему перегреваться. Может начаться лихорадка. В случае жара наложите холодный компресс. Это все, что нам по силам. Я вернусь завтра утром.
В тот вечер с ревом пошел муссонный дождь. На землю обрушился такой ливень, что за считаные минуты сад превратился в пруд. Дождь с яростью барабанил по крыше, как будто хотел пробиться сквозь землю и утопить все и всех.
Агнес села в кресло, ссутулившись. Тетя Харриет сказала:
– То, что нам нужно. Все хоть остынет.
Затем они обе встали и пошли в спальню, где лежал Джон.
Трейдер дремал, хотя Агнес и не понимала, как ему это удается под такой громкий стук дождя. Они договорились, что Агнес присмотрит за Джоном ночью, а тетя Харриет сменит ее утром.
Дождь продолжался до рассвета, когда тетя Харриет пришла ее сменить. Агнес еще не спала, когда доктор пришел перевязать раны Джона и принес с собой какую-то мазь.
– Это средство от инфекции, – пояснил доктор. – Йод и калий. Я сам его изобрел. Почти всегда помогает. – Он улыбнулся. – Как только температура нормализуется, наш больной пойдет на поправку.
В то утро Агнес спала беспокойно. Когда она наконец поднялась с постели, ветер утих, но стало еще жарче. Казалось, дом окутала какая-то нездоровая влажная апатия. Тетя Харриет поставила слугу, чтобы тот обмахивал опахалом больного.
Агнес проснулась ближе к вечеру, доктор уже приходил и снова ушел. Поднялся легкий ветерок, поэтому тетя Харриет дала слуге отдохнуть и открыла окна, чтобы обеспечить в спальне больного циркуляцию воздуха.
Джон лежал совершенно неподвижно. Он не спал, но, похоже, не хотел разговаривать. Наступил вечер, и Агнес зажгла небольшую лампу на столике в углу, лицо Трейдера в ее мягком свете выглядело изможденным. Стоя у окна, Агнес вдыхала запах цветущего в саду жасмина.
– Вы чувствуете аромат жасмина? – спросила она, но Трейдер не ответил.
Спустя полчаса он слегка задрожал. Агнес подошла к кровати и пощупала его лоб. Обжигающе горячий.
Первой ее мыслью было позвать тетю Харриет, но она остановилась. Тетя Харриет выглядела такой усталой, когда они сменялись. В углу стоял кувшин с водой из колодца, еще холодной. Агнес налила воду в таз и намочила два полотенца. Приподняв голову Джона, она положила одно полотенце под шею, а второе расправила так, чтобы оно закрывало лоб. Через четверть часа процедуру пришлось повторить.
Еще через полчаса Агнес на цыпочках спустилась в кладовую, чтобы наполнить кувшин и взять свежее полотенце.
Следующие несколько часов она дежурила у постели больного в одиночку. Всякий раз, когда ей удавалось немного сбить температуру, та вскоре повышалась еще больше. Это пугало Агнес, и она жалела, что рядом никого нет.
Была почти полночь, когда Трейдер начал бредить. Он бормотал что-то бессвязное, слова, насколько могла судить Агнес, не имели никакого смысла. Она задавалась вопросом, стоит ли все-таки разбудить тетю Харриет.
Агнес уже было собралась за ней, как вдруг Трейдер внезапно выкрикнул:
– Я убил его!
– Джон? Что случилось?
– Убил… убил его… Это убийство… Нужно спрятаться.
– Кого убили, Джон?
– Бежать… бежать… прятаться…
– Джон?
– Меня повесят… Прятаться…
Агнес уставилась на него. Что он имел в виду? Она почти забыла про тетю Харриет. Это всего лишь ночной кошмар? Должно быть.
Ей снова удалось сбить температуру. Агнес сдернула простыню, открывая его грудь и живот. Ей хотелось, чтобы пошел дождь.
Трейдер весь горел. Теперь даже нет смысла звать тетю Харриет. Чем она сможет помочь? Агнес знала, что жа`ра бояться не стоит, главное, чтобы температура не поднималась слишком высоко, но подозревала, что до критической точки уже рукой подать. Она протерла грудь и лоб Джона прохладной водой. Он замолчал. Хороший это знак или дурной?
Затем он снова заговорил. Очень тихо в этот раз.
– Агнес…
– Да, Джон, что такое?
– Агнес! – В этот раз это был внезапный крик. – Агнес! Ох, Агнес!
– Да, Джон. Это я, Агнес.
– Ох… – Он широко распахнул глаза и уставился на нее невидящим взором. – Ох, Агнес, дайте мне руку.
Она дала ему руку:
– Все хорошо. Я тут.
– Ах! – Его лицо озарилось улыбкой, словно он увидел ангела. – Тогда все хорошо…
Через несколько минут Агнес поняла, что лихорадка спала.
На следующий день, сидя с матерью в экипаже, который вез их в горы, Агнес клевала носом. Ей хотелось с кем-нибудь поговорить, но с отцом она не стала бы поднимать эту тему.
Только после завтрака, оставшись с матерью наедине, она поведала ей о странном поведении Трейдера.
– Как думаешь, он и правда кого-то убил? – спросила она.
– Очень сомневаюсь, – ответила миссис Ломонд. – Просто кошмар, и все. Когда людей мучают кошмары, они редко говорят о реальных событиях. Я бы на твоем месте выкинула это из головы. – Она с любопытством посмотрела на дочь. – Что с тобой такое, Агнес?
Агнес не ответила. Она не рассказала матери о том, каким тоном Трейдер выкрикнул ее имя. Почему-то не захотелось рассказывать. В конце концов, он ведь практически признался ей в любви. Она была почти уверена, что это правда, а не фантазия, подобная кошмару. И Агнес не знала, что думает по этому поводу.
* * *
Это было самое начало июля. Полковник Ломонд с нетерпением
