В посольстве, в отличие от ресторана, работали с четкостью, не характерной для советских учреждений. За несколько минут я получила визы, направление в гостиницу за счет Еврейского агентства (Сохнута), талоны на питание в ресторане гостиницы и направление в центральный филиал госбанка, где мне предстояло купить доллары. По моей просьбе было вызвано такси, которое доставило меня до гостиницы. В банк я решила идти на следующее утро, так как вылететь обратно в Ригу мне предстояло только вечером.
Гостиница, в которую меня направили, находилась на территории ВДНХ – выставки достижений советского хозяйства. Эта выставка, один из грандиозных показных объектов времен Сталина, была открыта в 1936 году. Это огромный парк, в разных местах которого стояли выставочные павильоны – произведения лучших архитекторов страны. На свободной площади между павильонами были разбиты клумбы с цветами, стояли скульптуры в стиле соцреализма и сверкали на солнце брызги фонтанов. Весь это комплекс, несмотря на его устаревший стиль, производил сильное впечатление. Гости из заграницы, в большинстве коммунисты, выходили из парка ВДНХ ошеломленными.
Какие достижения демонстрировались на выставке? Когда существует мощная машина пропаганды, нет надобности в настоящих достижениях. Советская власть была непревзойденным специалистом в создании показухи. В каждой отрасли хозяйства существовали «образцовые предприятия»: образцовый колхоз, образцовый завод и т. п. В образцовые предприятия инвестировались крупные суммы, для них создавались особые условия. Эти хозяйства и предприятия действительно добивались неплохих достижений, и их продукция экспонировалась на выставке. Они также включались в маршруты организованных поездок по стране для зарубежных гостей, в частности деятелей из стран восточного блока.
Гостиница, предназначенная для советских граждан, была единственным непрезентабельным зданием на территории выставки. Она пряталась в самом конце парка, среди служебных помещений. Полученную комнату мне пришлось делить с еще одной гостьей – представительницей какого-то колхоза. Мне это было безразлично. Главное – была кровать, на которой я могла отдохнуть после всего пережитого за последние сутки.
На следующее утро я поехала в центральный госбанк, чтобы купить доллары; каждый выезжающий вправе вывезти из страны 100 долларов. На сей раз, при покупке долларов, смехотворный обменный курс – 60 копеек за доллар – был в мою пользу. Я уплатила всего 180 рублей и получила 300 долларов – весь капитал, который семья репатриантов вправе была вывезти из своей «доисторической» (так мы называли Советский Союз) на историческую родину. В настоящее время, между прочим, в России существует свободный валютный рынок, как в капиталистических странах, каждый может покупать любую сумму валюты по реальному курсу и вывезти ее из страны.
У меня были еще деньги и полдня свободного времени, и я решила посетить самый знаменитый магазин Советского Союза – ГУМ. Иосиф дал мне наставления: не покупать верхнюю одежду, даже если она мне понравится: «В Израиле одеваются иначе, ты не захочешь там носить эти вещи». Не покупать теплые вещи. Что же стоит купить? Я гуляла несколько часов по этажам этого громадного универмага и не нашла ничего такого, что мне понравилось бы.
В самолете, летевшем в Ригу, меня охватило ощущение счастья. Я рада была покинуть суровую столицу державы, верное отражение строя, который она олицетворяет. Мне придется побывать в ней еще раз перед вылетом в Вену, но только на несколько часов. Тосковать о ней я не буду.
Когда я вернулась домой, все уже было готово к отъезду. Я пригласила моих подруг на прощальную встречу. Ира и Айна принесли мне подарки, мы выпили и пели наши любимые песни. Я немножко поплакала. Думала, что больше их не увижу.
За день перед вылетом в Москву Иосиф попросил меня выйти и погулять с ним по улице. Я поняла, что он хочет сказать мне что-то важное. Мы вышли из нашего переулка на главную улицу предместья. Он сказал мне:
– Когда прибудешь, к тебе подойдет сотрудник Шин-Бета (службы безопасности). Я скажу тебе две фразы, которые ты должна передать ему, в точности, слово в слово. Заучи эти фразы хорошенько, записывать их нельзя.
Память у меня была хорошая, не было никакой трудности в заучивании двух фраз, которые казались мне лишенными особого значения. Само поручение привело меня в замешательство. Я не знала, что думать. Когда он сказал мне с уверенностью, что я получу разрешение на выезд, я подумала, что он имеет особые связи с советскими властями. Новое поручение намекало на особые связи с израильскими властями… Это предположение было для меня гораздо приятнее первого. Он, по своему обыкновению, ничего мне не объяснил.
Он сказал также, что в самолете «Аэрофлота» во время полета в Вену я должна вести себя осторожно и не вступать в разговоры с другими пассажирами, так как самолет считается советской территорией и возможны провокации. «Только в самолете израильской авиакомпании «Эл-Ал» ты можешь чувствовать себя свободно», – добавил он.
Ранним утром следующего дня приехал мой двоюродный брат на своей машине, в которую мы погрузили наш ручной багаж. Я попрощалась с соседями, и мы вместе сфотографировались перед старым домом. Затем мы поехали на железнодорожный вокзал. Пришлось ехать в Москву поездом, потому что на внутренних рейсах приняты жесткие ограничения на вес багажа, а у нас было несколько тяжелых чемоданов.
На вокзале была суматоха, сопровождающая каждый выезд олим в Израиль. Рижане уже знали: если возле какого-то вагона собирается толпа, значит, кто-то уезжает в Израиль. Я не ожидала, что столько людей придет провожать меня. Люди совали в руки подарки, цветы. Это были волнующие минуты.
Три гудка – и поезд трогается с места. Через несколько минут Рига исчезнет из виду, и вместе с ней исчезнет все, чем я жила до сих пор.
Иосиф, Зоя и Лиля ехали с нами, чтобы проститься в Москве и лететь оттуда домой, в Новосибирск.
Билеты на самолет я получила в голландском посольстве вместе с визами. Когда подошло время, мы взяли такси и поехали в аэропорт Шереметьево. Сдали чемоданы и простились с Иосифом и Зоей. Нам нужно было подняться на второй этаж; оттуда, после проверки документов, уже нет пути назад.
Прощай, Советский Союз! На твоей земле мы перенесли много страданий, но выжили вопреки всему. Встречали на жизненном пути прекрасных людей, которых невозможно забыть. Мои учителя, мои подруги… Память о вас я беру с собой. Прощайте!
Часть вторая «Вернуться на землю праотцев наших…»
Глава 38. Транзитный лагерь
В советском самолете, который должен был доставить нас в столицу Австрии Вену, нам не достались места в одном ряду. Дети сидели вместе, а я оказалась рядом с симпатичным австрийцем, лет пятидесяти с лишним, возвращавшимся из туристической поездки. Человек общительный, не скованный страхами, он сразу хотел вступить в беседу со мной. Я же держалась отчужденно, помня предостережения Иосифа. Говорил он по-английски. Когда он подверг резкой критике советский туристический сервис, я подумала: «Вот и начинается провокация. Он пытается вызвать меня на разговор о жизни и нравах в Советском Союзе, и меня задержат за клевету на государство!»
Мой австрийский сосед увидел испуганное выражение моего лица и громко расхохотался: страхи советских граждан были ему знакомы. «Вы, советские, всегда боитесь собственной тени. Чего вы опасаетесь? Я турист, возвращаюсь домой, чем я могу быть опасен? Расслабьтесь, вы летите на свободу! Хватит бояться!»
Он был настолько доброжелателен и приветлив, что мои страхи стали постепенно рассеиваться, и я включилась в беседу. Когда я сказала, что ему не нужно стараться говорить на английском, так как я владею немецким, он так обрадовался, будто нашел клад. В полете всегда бывает очень скучно, и я была рада возможности скоротать эти часы в приятной беседе. Он рассказал мне о своем доме, окруженном большим садом, на окраине Вены, показал фотографии членов семьи и своего любимца – большого и вальяжного красавца-кота.
Самолет время от времени попадал в воздушные ямы, и от болтанки поташнивало. Стюардесса раздавала кисло-сладкие конфеты, это немного помогало.
Мой австрийский сосед не скупился на слова критики в адрес советских самолетов и летчиков, и это меня немного пугало. Ведь мы пока еще находимся на советской территории! Но он, человек свободного мира, не знал никаких страхов. «Когда вы сядете в израильский самолет, «Боинг» американского производства, то почувствуете разницу», – сказал он.
Меня беспокоила мысль о том, что произойдет после приземления самолета. Как мы узнаем, к кому обратиться, как найдем самолет, который доставит нас в Израиль? Я задавала эти вопросы в голландском посольстве при получении билетов, и ответ показался мне странным: «Вам не придется ничего искать, они сами найдут вас!» Они? Кто они такие? Как они узнают меня и я их?
